Марина Серова - Проданное убийство

– Простите мне мою неосведомленность, но что значит «во вшивую»? – спросила я.

– Да есть у нас палата такая, куда бомжей свозят. Не палата даже, а скорее вытрезвитель. Вся в кафеле, и вместо кроватей каталки медицинские. Списанные, правда, – пояснила Софья.

– Да, крут ваш главврач на расправу, – покачала я головой.

– Случается, – согласилась медсестра. – Только тот, надушенный, недолго там валялся. До утра. Пациентам этим в ночь капельницы поставили. К утреннему обходу оба они оклемались. Врач дежурный к ним пришел, а они уже как огурчики. Сидят на каталках и в шахматы режутся, представляете? А потом и оказалось, что Сисекин не последний в городе бизнесмен. Что-то связанное с металлом, если не ошибаюсь. Ну, врач давай извиняться. Простите, мол, ошибочка вышла. По чистой случайности вы здесь очутились. Сей же час исправим. А Сисекин этот мировой мужик оказался. Даже не рассердился. Я думаю, из-за нищего этого.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Да он так рад был компаньона по шахматам заиметь, что даже про судьбу вспоминал. Вот, мол, если бы документы со мной были, так и не познакомились бы с Филиппом. Сисекин – заядлый шахматист. Так Мальцев ваш ему какие-то хитрые комбинации показал или что-то в этом роде. Короче, сдружились они. Принц и нищий. Их так до выписки всем отделением и звали. Когда Сисекина в отдельную палату перевели, он хотел и Мальцева к себе забрать, да тот наотрез отказался. Куда, говорит, мне со свиным рылом да в калашный ряд. Я уж лучше здесь. Но во вшивой его не оставили. Сисекин настоял. В обычную палату перевели. Что-то вроде компенсации за казус с Сисекиным, – рассказала Софья.

– Значит, Сисекин и Мальцев до самой выписки общались? – переспросила я.

– Общались. То в холле встречались, то у Сисекина в палате, – подтвердила Софья.

– Только в шахматы играли или еще чем занимались? Другие интересы их объединяли? – поинтересовалась я.

– Не знаю. Меня они в свою компанию не приглашали, – пошутила она. – А вообще, они много беседовали. Уж не знаю, о чем может богач с нищим разговоры вести, но беседовали они подолгу. Иногда даже разгонять по палатам приходилось. Сами понимаете – режим.

– Может, еще что-то необычное вспомните? Кто навещал и того и другого? Или с кем еще общались эти двое? – задала я наводящие вопросы.

– Вот с другими пациентами ни Сисекин, ни тем более Мальцев дружбы не водили, это точно. А посещать? К Сисекину охранник приезжал. Продукты привозил. А у Мальцева посетителей за всю неделю ни одного не было, – ответила Софья.

– Мне бы адрес Сисекина получить. Без волокиты, – попросила я.

– О, нет. Это без меня. Идите к главврачу. Даст добро, выдам адрес. – Медсестра решительно вытянула вперед руку, словно пытаясь остановить мою речь.

– Официально долго. А мне время терять нельзя. Преступник может скрыться, – демонстративно достав кошелек, объяснила я.

– Какой преступник? – переспросила Софья.

– Тот, что Мальцева на тот свет отправил, – сообщила я.

– Да что вы говорите? Убили? Этого нищего? Вот докатилась страна, уже голодранцев убивать начали! Чего же тогда нам, добропорядочным гражданам, ждать? – запричитала женщина. – А Сисекин вам зачем?

– Вы же сами говорите, что общались они много. Может, Мальцев ему про своих недругов рассказывал. Надо встретиться, поговорить, – объяснила я.

– Вообще-то мог. Он много чего Сисекину плел, – согласилась Софья.

– Не могли бы вы уточнить, о чем именно разговаривали Сисекин и Мальцев? – попросила я.

– Да о разном. Об истории, о культуре. О литературе разной и книжках всяких. Ну, знаете же, Толстой там, Пушкин, Лермонтов. Я особо не вникала. Так, краем уха слышала, – пояснила она.

– А может, был какой-то разговор, который показался вам интересным или странным? Подумайте хорошенько, – настаивала я, поняв, что Софья дама весьма любопытная и ушки всегда держит на макушке.

– А знаете, был один. Пожалуй, он вас заинтересует, – красноречиво глядя на кошелек в моих руках, заявила Софья.

– Он меня уже интересует, – доставая пятисотенную купюру и придвигая ее к ней, ответила я.

– Думаю, это то, что вы ищете, – пряча деньги в карман форменного халата, проговорила Софья. – Принц и нищий частенько друг перед дружкой своими знаниями хвастались. В области литературы в основном. Так вот однажды я проходила мимо палаты Сисекина. Мое внимание привлек шум. Будто кто-то ссорился. Голоса такие возбужденные. Особенно громко было слышно нищего. Я остановилась, прислушалась. Нищий доказывал, что существует какой-то документ, который его, Мальцева, может сделать баснословно богатым. Он так и сказал. Я, говорит, если захочу продать эту рукопись, то стану в три раза богаче тебя. Это он Сисекину заявил. Сисекин ему что-то возразил, я не расслышала, что именно он сказал. А Мальцев раскричался. «Не веришь, – говорит, – ну и не верь. А я этот листок в своих собственных руках держал. И сейчас держу». Сисекин снова что-то возразил. А Мальцев ему: «Ты, – говорит, – думай, прежде чем такими обвинениями бросаться. Что я подлинник от фальшивки отличить не смогу? Да я по пушкинской теме диссертацию защищал. Я его почерк и во сне узнаю. И то, что опубликовано оно не было, – это точно». Потом Сисекин его успокаивать начал, так как Мальцев уж больно сильно разволновался. Сисекин даже кнопку вызова медицинской сестры нажал. Я зуммер услышала. Ну и вошла в палату. А Мальцев сидит на кровати Сисекина, щеки красные, глаза злые. Сисекин попросил успокоительного принести. Я поинтересовалась, с чего так пациент разволновался? А Сисекин отшутился, мол, в шахматы продул. А шахмат-то перед ними и не было!

– Интересная история. И чем же она закончилась? – спросила я.

– Понятия не имею. Я за успокоительным пошла. Когда вернулась, они уже шахматы расставили и болтали так, ни о чем. Будто никакого спора и не было, – ответила Софья.

– И больше они об этом не заговаривали?

– А Мальцева на следующий день выписали, – сообщила она.

– Скажите, когда Мальцев выписался, их общение прервалось? Или он навещал Сисекина? – снова спросила я.

– Ну вот еще! Станет он его навещать. Да его и в отделение не пустили бы. У нас с этим строго, – ответила Софья.

– Так как насчет адреса? – напомнила я.

– Ладно уж. Помогу. Ждите здесь. Мне светиться в приемном резона нет, – вставая, произнесла медсестра.

На поиски адреса Софье понадобилось не больше десяти минут. Вернувшись, она положила передо мной листок, на котором были выведны адрес и название фирмы, которой владел Сисекин, попрощалась и ушла. Покинула больницу и я. Настроение у меня улучшилось. Какая-никакая, а ниточка. Рукопись, не изданная при жизни автора, – это вам не червонец потрепанный. За такое и убить могут. Неужели я мотив нарыла? Правда, в свете того, что мне поведал Венчик о нравах уличных жителей, Мальцев мог историю с рукописью и выдумать. Ну так что с того? Он выдумал, а кто-то за чистую монету его выдумку принял. И решил документом завладеть. Отсюда и следы от нитяных перчаток по всему дому Мальцева. И обшивка на стенах вспоротая. Вполне логично. Посмотрим, что сообщит мне господин Сисекин.