Марина Серова - Проданное убийство

– Да, судьба! – повторил Венчик. – Вместо дома на Канарах будет париться на нарах.

Он рассмеялся получившемуся каламбуру. Я улыбнулась в ответ.

– И ведь какой предусмотрительный. Веревочку заранее прихватил. Видно, все же опасался того, что хозяин его застукать может, – заметил Венчик.

Я уставилась на Аякса во все глаза. Веревка! Как же я об этом не подумала? Видимо, мои собственные переживания во время отсидки в сарае пагубно сказались на деятельности мозга. Откуда у Руслана взялась веревка, если он не планировал вешать Мальцева? Одно дело, если бы он собирался украсть из дома нечто громоздкое, тогда наличие новенькой веревки было бы логичным. Но ведь моя версия строится именно на том, что на жизнь Мальцева Руслан покушаться не намеревался и набивать тюки Филипповым добром тоже. Работа мысли отразилась на моем лице. Это привлекло внимание Венчика. Отложив в сторону тарелку со съестными припасами, он спросил:

– А что сам Руслан? Сознался он в убийстве Мальцева?

– Нет, – нетвердо протянула я. – Упорствует. Заявляет, что только оглушил его. Документ найти не успел, так как услышал шаги во дворе. Он испугался и сбежал. Такова его версия.

– Думаешь, это могло бы быть правдой, Таня-сан? – осторожно поинтересовался Венчик.

– Не знаю. Рукопись так и не нашли, хоть после поимки Руслана оперативники перевернули вверх дном и дом Мальцева, и съемную квартиру Руслана, – ответила я.

– Быть может, на самом деле никакой рукописи не существует? – предположил Венчик.

– Трудно сказать. Может, и не существует, – рассеянно произнесла я.

– Только ты, Таня-сан, так не думаешь, верно? – озвучил мои мысли Венчик.

– Надо подумать, – вставая, проговорила я. – Про веревку я, признаться честно, напрочь забыла. Прости, Венчик, мне бежать надо. Мысль одна появилась. Проверить бы не мешало.

Я помахала ему на прощание и ушла. Веревка, о которой напомнил Аякс, заставила меня по-другому посмотреть на всю ситуацию в целом. Я дошла до автобусной остановки, дождалась транспорта и поехала домой, думу думать.

Сидя у окна в своей однокомнатной квартире, я размышляла над заявлением Венчика о предусмотрительности Руслана. Мысли мои крутились по спирали вокруг событий в доме Мальцева, показаний Руслана и собранных фактов. По логике вещей, Руслану бы сейчас чистосердечное не помешало. Ведь признался же он в том, что пробрался в дом Мальцева с целью завладеть рукописью? Признался. И от покушения на Венчика не открещивался, хотя и понимал, что прямых доказательств его причастности к этому событию нет. Тогда почему он упорствует в том, что не вешал Мальцева? Непонятно, но факт. Руслан твердит, что считал Мальцева мертвым, так как после удара он упал как подкошенный и признаков жизни не подавал. Пульс ему он не щупал, в смерти не удостоверился. Говорит, времени не хватило. Он, мол, побоялся, что его застанут над телом, и тогда уж не отвертеться, оттого и сбежал. Вот если бы он заявил, что уверен в том, что после удара Мальцев был еще жив, тогда его упорство еще можно было бы понять, но так? Конечно, он должен понимать, что удар табуретом во время драки – это непредумышленное убийство, а повешение – уже злой умысел. Все равно поведение Руслана нелогично. Он же мог заявить, что застал хозяина уже в петле, почему он этого не сделал? Остается единственное предположение: Руслан говорит правду и надеется, что мы отыщем того, кто вздернул Мальцева после его ухода.

Помимо веревки, загадочным образом оказавшейся в доме, было и еще одно обстоятельство, заставившее меня насторожиться. После ареста Руслана к Кирьянову вновь заявился Увеков. Вел он себя вызывающе. Все напирал на то, что без его давления Мальцева так и считали бы самоубийцей. На этом основании он требовал дать опровержение в газетах, что Филипп Мальцев, мол, и не думал расставаться с жизнью. На известие о пропаже рукописи Увеков отреагировал на удивление спокойно. Мол, нет документа, и не надо. Как будто речь шла о старой медицинской карте покойного! И еще кое-что, что показалось мне странным. Увеков будто бы и не удивился тому, что мы взяли Руслана. Словно он был уверен в поимке преступника и считал этот вопрос всего лишь делом времени. Откуда такая уверенность? И для чего ему понадобилось опровержение в газетах? Ведь о самоубийстве журналисты не писали. Я специально проверяла. Даже мизерной заметки в две строчки и то не появлялось. Ни на страницах местных газет, ни тем более в столичных изданиях. Собственно говоря, что опровергать-то?

Однако Увеков лично встретился с журналистами и дал им пространное интервью, в котором красочно расписал свои заслуги в деле поимки злоумышленника. В этом же интервью он отослал журналистов за подробностями к подполковнику Кирьянову, которому пришлось три часа отбиваться от настырных писак, объясняя, что следствие еще не окончено и говорить о виновности или невиновности обвиняемого рано. Кстати, читая статью, я ловила себя на мысли, что либо журналист Увекову попался с бурным воображением, либо сам Увеков слишком уж подробно описывал события в доме Мальцева. Будто сам был свидетелем того, как Руслан дрался с Мальцевым, а затем инсценировал самоубийство. Тогда я отнесла все сомнения на счет личной неприязни к Увекову. А что, если для моих подозрений есть основания?

Я порылась в кипе газет, сложенных на подоконнике. Вот она, эта статья. Я стала внимательно перечитывать ее, анализируя каждое слово. Прочитав интервью от точки до точки, я задумалась. Чем дольше я думала, тем сильнее во мне крепла уверенность в том, что Руслан невиновен в смерти Мальцева. И я решилась. Нельзя допустить, чтобы истинный виновник трагедии вышел сухим из воды! Быстренько собравшись, я помчалась в управление. К Кирьянову.

В кабинете Кирьянов был не один. Майор Заблоцкий сидел напротив своего начальника и, краснея, мямлил невразумительные оправдания, докладывая об очередном «глухаре». Кирьянов, не менее красный, чем его подчиненный, яростно стучал по столу кулаком, требуя немедленных действий. Причем действия эти должны были быть непременно продуктивными, иначе…

Я посчитала, что мое внезапное появление пойдет только на пользу. Уж майору Заблоцкому-то точно. Расплывшись в утрированно широкой улыбке, я громко поздоровалась от двери и, не обращая внимания на недовольные взгляды мужчин, решительно прошла к столу, уселась на свободный стул и заявила:

– Руслан не убивал Мальцева.

И подполковник, и майор вытаращили на меня глаза в немом вопросе. Я выдержала театральную паузу и снова повторила:

– Я уверена, Руслан Мальцева не убивал. Это сделал другой человек.

Брови у Кирьянова поползли вверх. Он некоторое время пристально смотрел на меня, а потом произнес: