Антти Туомайнен - Шахта

Эмиль проснулся. Ночная рубашка намокла на груди, как если бы он расплескал на нее воду. На часах – 4:19 утра. Казалось, чем больше хорошего происходило в его жизни сейчас, тем хуже становились кошмары и сильнее терзали воспоминания.

После приятного ужина они обменялись с Леэной поцелуями, и она уехала на такси. Домой он отправился пешком, чтобы освежиться. Позже вечером открыл в почтовом ящике «принятые сообщения», запомнил нужные данные, переоделся, дошел до парковки перед зоопарком, угнал машину и доехал до места. Он задушил объект в его собственном гараже, вернулся в Хельсинки, доехал до кабельного завода, не ощущая ни толики удовлетворения от того, что умеет профессионально выполнять свою работу – она перестала быть для него смыслом и содержанием жизни.

Эмиль утопил машину в море, увидел узкую полоску огней на острове Лауттасаари, немного погулял по набережной Хиетаниеми и вернулся домой. Он сходил в теплый душ, выпил вечерний чай, уснул и проснулся от кошмара.

Он поднялся, походил по полу, ощущая прохладу паркета под ногами. В окно заглядывала темная ночь. Было слышно, как пошел лифт, хлопнула дверь, машина внизу набрала скорость – мир двигался по своей траектории, только он остановился.

Еще один.

Потом он может закончить.

– Итак, что нам известно?

Шаги. Дверь. Яркий свет. Я поспешил присесть. Точно: сначала посмотрел на падающий снег, потом решил прилечь на диван переговорной.

В двери стоял Халонен.

– Сколько сейчас времени?

– Семь минут восьмого. Почему спите в редакции?

А куда мне пойти?

– Мне по душе этот диван.

– Засиделись на работе?

Я кивнул.

– Над чем работаем?

Я поднялся. Халонен не отрываясь смотрел на меня. Все-таки валяться под пристрастным взглядом старшего констебля убойного отдела не слишком комфортно. Стало ясно, что Халонен хотел бы сейчас от меня услышать.

– О тех событиях я не написал ни слова.

– Об убийствах на шахте?

– Да.

– Хорошо.

Халонен выглядел так, словно только что вернулся со съемок для модного журнала для женщин: белоснежная рубашка, верхняя пуговичка ненавязчиво открыта, без галстука, классический костюм. Он вошел, закрыв за собой дверь. Напрасно. Редакция за стеклянной стеной была пуста.

– То есть вы здесь, чтобы убедиться в этом?

Халонен сунул руки в карманы. Хотя он стоял в другом конце офиса, но до меня долетел запах дорогого парфюма… Клементин, табак, лес.

– Полагаю, вы уже в курсе, что кто-то пытался убить Матти Мали.

– Разумеется, об этом трубит Интернет со вчерашнего дня.

– Я не о том. Помните, как звонили мне первый раз с вопросом, ведет ли полиция расследование неких случаев смерти?

Киммо Кармио. Алан Стилсон. Члены совета директоров «Финн Майнинг».

– А как же, помню.

– Многие не в курсе. Особой тайны здесь нет, но я попросил бы, чтобы вы публично не спекулировали имеющимися фактами. И – пока что – ничего не писали о трех случаях смерти и вчерашнем эпизоде с Матти Мали.

Я ничего не ответил.

У констебля было открытое лицо честного человека. Наверное, он сказал, что хотел.

– И? – спросил я.

Он лишь на секунду сморщил губы и сказал:

– Взамен могу дать вам кое-что.

– Когда?

– Да хоть прямо сейчас, – сказал он, разведя руками. – Значит так. Если вам приходилось получать письма с угрозами или если имеются вопросы насчет их автора, то могу со стопроцентной уверенностью сказать, что посылал их один из тех убитых на шахте, а они, в свою очередь, как нам кажется, действовали с благословения, если не по приказу, одного из покойных членов совета директоров компании.

– Я должен благодарить?

– Не стоит, но принимается.

Так мы простояли несколько секунд, не двигаясь, Халонен не отрывал от меня взгляда. Потом он вынул руки из кармана, расправил борт пиджака и начал поворачиваться – жест был, разумеется, отработанным, это было ясно, и он всегда срабатывал нужным образом. На половине он остановился, обернулся ко мне и спросил:

– Вы встречались с Маарит Лехтинен по возвращении в Хельсинки?

И прежде чем я успел обдумать ответ, Халонен улыбнулся и произнес: «Да».

Я кивнул.

– И вы обсуждали недавние события.

Он сделал шаг ко мне. Его руки не отправились в карманы, оставшись по бокам.

– Маарит говорила что-нибудь о Сантту Лейкола или других активистах?

– Ничего, кроме того, что он не из таких.

– Маарит встречалась с Лейкола?

– Почему бы вам не спросить у нее самой.

Халонен не ответил. Сейчас голубизна его глаз показалась мне бездонной.

– Насилие, близость смерти, – произнес он с расстановкой. – Вы до сих пор потрясены случившимся в Суомалахти.

После этих слов его руки отправились обратно в карманы, а сам он принял более свободную позу, что собеседник должен был истолковать как уступку с его стороны. Я подумал о Маарит и о нашей беседе.

– Если вы подозреваете Маарит, – начал я, но не договорил.

– Кто сказал, что я ее подозреваю? Вы явно под впечатлением от нее. И ничего удивительного: она способна увлечь кого угодно.

– Она ничего не сделала.

– Она вместе с вами проникла на закрытую территорию рудника. Она вместе с вами была свидетелем убийства людей. Она – часть расследования.

– Я имею в виду, что она невиновна.

Я знал, что она невиновна, как невиновны все остальные невинные, как Элла, как Паулина. Один я виноват и виновен.

– Значит, невиновна, – тихо повторил Халонен.

– Именно.

– Кто-то сказал, что, когда мы пересекаем определенный возраст, мы все утрачиваем невинность. И, как по-вашему, в каком возрасте это случается?

Я посмотрел в сторону, затем опять на Халонена. Его лицо ничего не выражало.

– Не время для философских бесед, – ответил я. – Да и нет у меня ответа.

– Вот и у меня нет, поэтому и спрашиваю. Знаете, еще почему спрашиваю?

– Ума не приложу.

– Такая у меня работа.

– Забавно.

– А какая у вас работа?

– Думаю, не слишком отличная от этого.

Комната вдруг стала маленькой, но я не мог не спросить:

– Вы кого-то подозреваете в случившемся в Суомалахти?

– Почему вопрос?

– Потому что такая у меня работа.

По его лицу прошла почти незаметная улыбка.

– Может, вы о чем-то вспомнили? Может, все же видели там кого-нибудь?

– То есть вы никого не подозреваете.

– Без комментариев.

Тишина.

– В любом случае спасибо за встречу и разговор, – сказал он. – Главное, что мы понимаем друг друга.

На этот раз Халонен выполнил свой поворот назад полностью. Уходя, он оставил дверь открытой и исчез между стен. Я подождал немного, потом сходил, чтобы убедиться в том, что он действительно ушел, потом достал из кармана телефон и на остатках заряда аккумулятора сделал всего один звонок.