Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

Постояв чуть-чуть у окна, Вероника вернулась за стол. Нет, продолжать попытки сосредоточиться, чтобы сделать домашнее задание, было бесполезно. Она решила, что лучше проведёт какое-то время за ноутбуком — проверит электронную почту и почитает новости от друзей в социальных сетях.

В почте её поджидало два непрочитанных письма: одно — от мамы, а второе — от ректора. Вероника пробежала глазами первое и улыбнулась. Это было всего пару строчек, ведь мама писала дочери часто, чуть не каждый день, и новостей на длинное письмо накопиться не успевало. Но даже эти несколько слов, пропитанные теплотой и любовью и перемежённые улыбающимися и целующимися смайликами, всегда поднимали Нике настроение.

Темой второго письма было указано «Вопросы повышения успеваемости по предмету R0Y1». Это конспиративное заглавие напомнило Веронике, что у неё на ближайшие две недели есть важное задание от ректора. Кстати, почему именно две? Ника прибавила к сегодняшнему 17-ому декабря четырнадцать дней и у неё получилось 31-ое. Чем примечательна эта дата? Да, вроде ничем. Нет, в обычном смысле многим — это же канун Нового года! Но какое отношение этот замечательный и всеми любимый праздник имеет к украденной кем-то из сейфа Петра Ивановича информации?

Ника приступила к чтению, и первые же слова заставили её насторожиться.

«Вероника, будь внимательна! Когда ты открыла письмо, оно автоматически удалилось с почтового сервера, а как только ты его дочитаешь, оно автоматически удалится из памяти твоего ноутбука. Как ты, наверно, догадалась, на него наложена методика Ko0. Со своим ответным письмом поступи также».

Вероника отвела взгляд в сторону, чтобы случайно не пробежать строчки, расположенные ниже. Вначале ей надо было сосредоточиться. Она знала, что те несколько слов, что успела прочесть, уже исчезли с экрана ноутбука. И ей нужно постараться с первого раза запомнить текст, который содержит оставшаяся часть письма, пока его не постигнет та же участь — быть стёртым.

Вероника не удивилась странному предупреждению Петра Ивановича, она знала, о чём идёт речь — они проходили это на первом курсе по предмету «Законы Вселенной». Да, вот так называлась дисциплина, которую преподавал сам ректор — без всяких цифробуквенных аббревиатур. Дело в том, что на лекциях студентам рассказывали о самых важных универсальных законах природы, о тех, которым подчиняются все без исключения явления в мироздании, о тех, нарушить которые не может никто: ни самые выдающиеся учёные, ни самые могущественные маги. И первый основной, а, по большому счёту, единственный универсальный закон Вселенной — это закон о неуничтожимости информации. Физики называют его «закон сохранения энергии», а кому-то известна другая формулировка — «рукописи не горят».

Закон гласит, что информация, будучи однажды создана, не может быть уничтожена никогда. Не существует ни природных, ни магических способов это сделать. Информация может только менять носители — бумага, электронная память вычислительных устройств, память того или иного человека и так далее. Уничтожить носитель можно с лёгкостью, но вот сама информация при этом не исчезнет, она переместится на другой носитель. На какой? Хороший вопрос! Этого Вероника пока не знала — это проходят на третьем курсе.

Но зато она знала о методике Ko0, о которой ей напомнил Пётр Иванович в своём письме. Эта методика работы с копиями — дублями информации. С дублями-то, к счастью, можно было делать всё, что угодно — создавать, уничтожать, тиражировать и много других милых фокусов. Ника догадалась, что ректор создал одноразовый дубль информации, которой владел сам, и поместил его в письмо. Дубль, предназначенный конкретно Веронике и автоматически уничтожаемый со всех промежуточных носителей, как только достигнет адресата.

Понятно, что такие предосторожности Пётр Иванович предпринял не просто так. В его послании было что-то очень важное и очень секретное. Поэтому Вероника сосредоточилась и прочла оставшуюся часть письма с предельным вниманием.

«Сегодня утром в своём кабинете я обнаружил на полу два пятнышка, цветом напоминающие кровь. Я стёр их, не придав им поначалу никакого значения. Подумал, что это уборщица могла случайно пролить какое-нибудь удобрение для цветов, но, как выяснилось позже, растения в моём кабинете вчера никто не поливал. Через какое-то время обнаружилось, что мой заместитель, Матвей Тимофеевич, пропал. Он не явился на работу и дома тоже не был обнаружен. Не знаю, связаны ли эти два события и имеют ли они какое-то отношение к исчезнувшей из сейфа информации, но вероятность такая существует, поэтому я и решил сообщить тебе о них.

До выяснения причин исчезновения Матвея Тимофеевича было решено объявить, что он в командировке, чтобы пресечь чудовищные слухи, расползающиеся среди студентов. Думаю, ты понимаешь, что не должна ни с кем делиться полученной от меня информацией.

Жду от тебя письма со списком всех, кто может быть причастен к краже документов, а именно: тех, кто передал тебе информацию о кодах доступа, тех, кто спровоцировал тебя залезть ко мне в кабинет и вскрыть сейф, тех, кто знал об этом и тех, кто подозрительно вёл себя в последнее время — проявлял к тебе и твоим действиям повышенный интерес, следил за тобой и так далее».

Дочитанное письмо благополучно удалилось, но Вероника успела запомнить всю информацию, каждое слово. И эта информация вызвала лёгкую дрожь и неприятное покалывание между лопатками. Такое ощущение всегда возникало у Ники, когда она была очень сильно взволнована или встревожена. Вернее, не всегда, а последние три года.

Началось это в тот страшный день, воспоминания о котором до сих пор рвут душу на части. Тогда она с самого утра ощущала это покалывание. Это была даже не боль — это было предчувствие беды. И беда случилась. Страшная, несправедливая, непоправимая и так до конца и непонятая. Вероника до сих пор не знала ответ на вопрос «почему?». Почему это произошло? Почему они погибли?

И вот опять это покалывание. Все сегодняшние перипетии: вызов к ректору, его сумасшедший гнев, жуткие слухи о Матвее Тимофеевиче и даже подозрительные пятна на полу аудитории № 12а и на ботинке преподавателя физики не вызвали в ней этого неприятного чувства, но, видимо, письмо ректора, в котором сообщалось о ещё двух пятнах цвета крови, стало последней каплей, которая переполнила чашу спокойствия и окончательно убедила Веронику, что вокруг неё происходит что-то нехорошее.

Она возбуждённо заёрзала на стуле. Ей было совершенно необходимо с кем-то поделиться своими догадками и сомнениями. Возможно, Пётр Иванович, предупредивший Веронику никому не сообщать информацию из своего письма, под «никому» имел в виду именно «никому», но Вероника в очередной раз поняла его слова по-своему. Она решила, что на Наташу этот запрет не распространяется.