Ольга Обская - Научиться быть ведьмой

— На самом деле, ничего сложного в уходе за аквариумом нет, — пояснила свой выбор Вероника и, взяв из кладовки необходимое оборудование, очертила круг предстоящих работ:

— Сначала откачаем часть воды, потом почистим стенки скребком, промоем фильтры и дольём свежей воды. Вот и всё.

— Вижу, у тебя есть опыт, — хмыкнул Никита.

— Да. У нас дома был аквариум. Он появился давно, когда мне было лет 9. Отец научил меня ухаживать за рыбками. И я делала это регулярно, раз в неделю.

— По очереди с Алесей?

— Не совсем. Когда мы были маленькими, то постоянно жили порознь. Алеся почти всё время была у прабабушки в деревне. А я с родителями. Мы виделись редко. И только, когда нам исполнилось по 14 лет, Алеся стала чаще появляться дома. А с 15-ти начала жить с нами постоянно.

— На это была причина?

— Так решили родители. Думаю, не хотели, чтобы прабабушка была одна. Да и Леся с прабабушкой были не против, они души друг в друге не чаяли. Но когда сестра стала постарше, было решено, что она будет жить с нами. Мы надеялись, что вскоре и прабабушку удастся уговорить переехать к нам.

Вероника, ловко орудуя сифоном, почистила дно аквариума и приступила к чистке стенок. Затем был промыт фильтр и залита свежая порция воды. Задачей Никиты было только утилизировать откачанную воду. Парень вышел из кабинета в коридор и направился в сторону санузла, а Вероника начала раскладывать оборудование по полочкам кладовки, ожидая, что через несколько минут Никита вернётся с пустым ведром. Однако парень вернулся гораздо быстрее, буквально через пару секунд. Он подскочил к Веронике и быстро запихнул её внутрь кладовки. Тут же втиснулся туда сам вместе с ёмкостью, полной грязной воды, и закрыл за собой дверцу.

Помещение, в котором оказались молодые люди, было явно тесновато для двоих. Вероника почувствовала, что зажата между рядом полок и тесно прильнувшим к ней Никитой. Кроме того на ногу давил острый край ведра. Не понимая, что происходит, Вероника решила для начала возмутиться, но услышала предупреждающий шёпот:

— Тш-ш. Сюда идут Бегемотик и Колобок. Они говорят про тебя.

Мгновенно вспыхнувшее любопытство заставило девушку замереть и затаить дыхание. И вскоре она услышала, как дверь в кабинет открылась, и внутрь вошли двое.

— Скоро состоится заседание Совета Профессоров, на котором я поставлю на голосование вопрос об отчислении Двинской из Университета, — раздался голос Павла Борисовича.

Вероника вздрогнула, чуть не пнув при этом ведро с водой. От кого — от кого, но от добродушного преподавателя астрологии она не ожидала такого коварства. Нет, девушка, конечно, не справилась с двумя предыдущими лабораторными, но она надеялась, что Колобок даст ей возможность пересдать. По крайней мере, с индивидуальными астрологическими посланиями, как показал случай в тайге, у неё прекрасно получается.

Никита, почувствовав, как напряглась Вероника, притиснул её к себе ещё сильнее, чтобы лишить возможности шевелиться и производить шум, который выдал бы их.

— Тш-ш, — еле слышно шепнул, практически просто выдохнул он в самое ухо девушки.

— Матвей Тимофеевич, что Вы скажете об успеваемости Двинской? — продолжил разговор Павел Борисович. — Как Вы будете голосовать?

— Не могу сказать, что студентка отличается особыми талантами, — ответил проректор, — но на тройку справляется. Сегодня, например, у неё получилось применить методику левитации пусть даже в очень простом варианте. Не думаю, что буду голосовать за её отчисление.

— А я Вам советую, уважаемый Матвей Тимофеевич, подумать хорошенько прежде, чем голосовать против. Такие слабенькие студенты тянут назад успеваемость всей группы. Разве не так? — приторно сладким голосом спросил Павел Борисович.

— Возможно.

— Разве не в Ваших интересах, чтобы ничто не мешало другим студентам этой группы хорошо учиться? Чтобы у них вообще была возможность учиться.

— В моих, — промямлил проректор.

— Вот и славно, что Вы меня поняли, уважаемый Матвей Тимофеевич. Я знал, что Вы благоразумный человек. Я рассчитываю на Ваш голос.

Вероника, еле сдерживалась, чтобы не выскочить из кладовки и не попытаться заступиться за себя. Но каждый раз, стоило ей шелохнуться, она ощущала, что выскочить всё равно не удастся — Никита держал её так тесно прижатой к себе, что вырываться было бесполезно.

Через минуту разговор профессоров затих, но по скрипу кресла можно было догадаться, что один из собеседников оставался в кабинете, причём, учитывая, какой жалобный скрип издавало кресло, было понятно, что оно держит в своих объятиях необъятного Матвея Тимофеевича.

— И долго мы будем тут сидеть? — шепнула Вероника Никите.

— Пока Бегемотик не уйдёт. Надеюсь, он не рассчитывает здесь заночевать.

Прошло пару минут и молодые люди вздохнули с облегчением, потому что услышали, что проректор встал с кресла и направился к выходу. Но в этот момент в кабинет зашёл ещё один человек.

— Матвей Тимофеевич, вот Вы где. А я везде Вас ищу. Надо с Вами поговорить, — по голосу не трудно было догадаться, что новым собеседником проректора является Пётр Иванович.

— Надеюсь, Вы помните, что на следующей неделе состоится заседание Совета Профессоров? — продолжил ректор.

— Да, я в курсе.

— Павел Борисович собрался обсудить на нём успеваемость одной из студенток, Вероники Двинской. Хочет поставить на голосование вопрос об её отчислении из Университета. Вы что по этому поводу думаете?

— Думаю поддержать Павла Борисовича. Ведь Двинская действительно перебивается с тройки на двойку.

— Я бы на Вашем месте, хорошенько подумал, прежде чем голосовать за отчисление, — в голосе ректора послышались угрожающие нотки.

— Почему?

— Потому что в ваших интересах сделать то, о чём я Вас прошу, — угроза в голосе Петра Ивановича переросла сначала в раздражение, а потом в гнев. — Или Вы думаете, я поверил Вашему рассказу о внезапно постигшей Вас болезни, такой серьёзной, что Вы даже не смогли позвонить предупредить, что Вас какое-то время не будет на работе, и таком же внезапном исцелении. Вы думаете, я не догадываюсь, почему Вы отсутствовали в Университете эти несколько дней?

— Супер-злой, — шепнула Вероника Никите. — Преподам, оказывается, тоже от него достаётся.

— Хорошо. Я подумаю, — промямлил проректор.

— Подумайте, Матвей Тимофеевич, подумайте, — зловещим голосом прорычал Пётр Иванович. — Я знаю, какой Вы трудоголик, как Вам будет тяжело, если придётся раньше времени отправиться на пенсию по статье о профнепригодности.

— Пожалуй, Вы, Пётр Иванович, правы. Отчислять студентку не стоит. Вот сегодня, например, она вполне сносно справилась с практическим заданием по левитации пусть даже и очень простеньким.