Андрей Воронин - Алкоголик

Абзац огляделся, присел на корточки, чтобы бросить взгляд на шоссе, снова встал и уверенно кивнул.

- Точно, здесь. Я подошел оттуда. Винтовка была спрятана под хворостом. Я вынул хворост из ямы...

- Покажите, - бесстрастно перебил его Чиж.

- Что?..

- Покажите, как вы это сделали. Это следственный эксперимент, вы должны точно повторять все свои действия.

Приступайте.

Выньте хворост из промоины.

- Послушайте, майор, он же мокрый!

Чиж упрямо выпятил подбородок и ничего не ответил. "Чертов белоручка, - подумал он. - Ты мне еще горбатого будешь лепить! С-скотина..."

Демонстративно кряхтя, Абзац присел и начал по одной вынимать из ямы сырые ветки, брезгливо беря их двумя пальцами. Раскисшая мертвая кора оставляла на его ладони грязные следы.

- Так же, как тогда, - железным голосом напомнил неумолимый Чиж.

- Это произвол, - заявил Абзац.

На это заявление никто не отреагировал, и тогда он, вздохнув, подцепил обеими руками охапку хвороста и с брезгливой миной отшвырнул его в сторону.

- Довольны?

- Дальше, - сказал Чиж.

- Дальше я наклонился... - Абзац наклонился, и голос его слегка дрогнул. - Наклонился и взял...

- Что?

- А вот это!

Абзац резко выпрямился, поднес что-то ко рту, вцепился зубами, рванул и выплюнул под ноги тусклое металлическое кольцо, на котором болталась какая-то проволочка. В его поднятом над головой кулаке каждый желающий мог без труда разглядеть черное стальное яйцо с кольцевым выступом по центру и блестящей трубкой запала в торце. Одновременно он сделал сложное круговое движение правой рукой, к которой был прикован Майор. Чиж оказался прижат спиной к его груди, с собственным локтем у подбородка и наполовину перекрытым кислородом.

- Ох, е... - выдохнул кто-то.

- Стволы сюда, - деловито скомандовал Абзац. - Сюда, мне под ноги. Ну, живо! И без этих ваших выходок! Мне терять нечего, а ваш майор жив до тех пор, пока я держу рычаг. Может, мы и еще кого из вас с собой прихватим. Осколочная граната - это как лотерея... Ну, шевелитесь веселее!

- Задушишь, урод, - просипел Чиж.

- Переживешь, - огрызнулся Абзац, но хватка на майорском горле немного ослабла, и он задышал свободнее.

Один за другим пистолеты полетели на землю.

- Так, - сказал Абзац Чижу. - Теперь мы аккуратно приседаем, берем пистолетики с земли, вынимаем из них обоймы и очень, очень аккуратно насыпаем во все дырочки песочка... Ты будешь насыпать, а я - держать гранатку и наблюдать за нашими друзьями. Здесь собрались очень симпатичные люди, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то пострадал.

- Все равно мы тебя возьмем, - угрюмо сказал один из оперативников.

- Попытка - не пытка, - афористично ответил Абзац, заставляя Чижа опуститься на корточки. - Приступай, майор. Только один пистолетик оставь для меня, он мне еще пригодится. Да, и давай без фокусов! Рука у тебя тяжелая. Еще двинешь, чего доброго, и - бах!..

Чиж хотел ответить, но сдержался, потому что камера продолжала работать и объектив смотрел, казалось, прямо ему в лицо. "Ничего, - подумал он, - одной рукой неловко набивая в стволы "Макаровых" сырой песок вперемешку с опавшей хвоей. Ничего, я с тобой еще поговорю..."

- Плотней, плотней набивай, - подгонял его Абзац. - Не жалей песка! Мы с тобой, как в песне поется, одной веревкой связаны, а точность боя у этих пугачей сам знаешь, так себе. Так что моя пуля может достаться тебе, майор.

Чиж отшвырнул в сторону последний пистолет. Теперь оружие превратилось в груду бесполезного железа и останется таким до тех пор, пока его тщательнейшим образом не вычистят. А за это время Абзац успеет уйти далеко."

К машинам они спустились вдвоем. Действуя по команде Абзаца, Чиж спустил два из четырех колес "уазика", вывел из строя рацию и лишь после этого, с трудом нащупав в кармане ключ, разомкнул наручники. Абзац оттолкнул его от себя. Теперь в одной руке он держал пистолет, а в другой гранату. Пистолета Чижу было жаль. А с другой стороны - ну что они все могли сделать? Кто же мог знать, что там окажется граната? "Все-таки организованную преступность победить сложнее, чем СПИД", - подумал Чиж, неохотно отступая к обочине. Остальные так и стояли на краю сосняка, держа в руках свои бесполезные пистолеты.

- Ты бы прилег, майор, - сказал Абзац перед тем, как сесть за руль "Волги". - Не могу же я вести машину с этой хреновиной в руке. Придется бросить.

Чиж оглянулся. Его товарищи были далеко и вряд ли могли его услышать, поскольку он не собирался орать.

- Можешь хоть в задницу ее засунуть, - сказал он негромко. - Все равно это муляж.

Секунду Абзац молча смотрел ему в глаза, а потом его губы тронула тень улыбки: он все понял. Его пальцы медленно разжались. Наблюдая за этим движением, Чиж испытал инстинктивное желание упасть носом в асфальт и зажмурить глаза, хотя и знал, что взрыва не будет. Потом Абзац незаметно для стоявших в отдалении людей бросил безобидную железку на сиденье, уронил пистолет на дорогу, боком упал за руль, хлопнул дверцей и дал газ.

"Волга" сорвалась с места, как выпущенная с борта корабля торпеда. Чиж в два прыжка подскочил к тому месту, где она только что стояла, схватил валявшийся на асфальте пистолет и разрядил обойму вслед удалявшейся машине. Одна из пуль разбила задний фонарь, остальные прошли мимо. Майор плюнул и с размаху грохнул разряженным пистолетом об асфальт - очень эмоционально, но при этом так, чтобы, не дай бог, не повредить механизм.

***

Операция "Перехват" не дала никаких результатов, поскольку была введена в действие с большим опозданием. Два дня Чиж терпеливо ждал вестей, а в начале третьих суток из сводки происшествий по городу узнал о смерти уголовного авторитета Павла Букреева по кличке Хромой. Смерть эта была описана в сводке как очевидный несчастный случай: в первом часу ночи тяжелый "континенталь" Хромого, идя на огромной скорости, потерял управление и врезался в опору троллейбусной контактной сети. Живых в машине не осталось. Прибывший на место инспектор ГИБДД установил, что причиной аварии послужил прокол правого переднего колеса - баллон просто взорвался, послав тяжелую машину в смертельный занос.

Дочитав сообщение, Чиж откинулся на спинку стула, закурил и стал думать о принесенной Лаптевым бутылке водки, которая до сих пор поджидала его в холодильнике. Случай был особенный, и Чиж решил, что вечером непременно примет сто граммов перед тем, как отправится на прогулку по Гоголевскому бульвару.