Андрей Воронин - Инструктор над законом

- Не надо было ехать на красный свет, - заметил Сорокин, - не пришлось бы штраф платить.

- Штраф! - саркастически завопил Мещеряков, воздевая руки к небу. Сорокин испуганно дернулся, но тут же снова схватился за руль. - По-твоему, пятьдесят долларов - это нормально.

- Ты сам дал ему пятьдесят долларов, - примирительно сказал Сорокин. Зачем же теперь кричать?

- У меня не было рублей, - сердито огрызнулся Мещеряков.

- Не понимаю, - пожал плечами Сорокин, - мы в Чикаго или в Филадельфии?

- Ему смешно! - обращаясь к невидимой аудитории, воскликнул Мещеряков. - Между прочим, ты тоже хорош. Мог бы показать ему свое удостоверение. Ты же все-таки полковник, и это твое ведомство.

- Так, - вздохнул Сорокин, - вот и до меня дошла очередь. Во-первых, ГАИ - вовсе не мое ведомство, а во-вторых, ты и сам полковник. Показал бы ему свое удостоверение, глядишь, он бы и постеснялся с тебя доллары драть. Ограничился бы составлением протокола, копия - по месту работы. Вот бы твое начальство повеселилось!

- Типун тебе на язык, - сказал Мещеряков и суеверно поплевал через левое плечо. - Нет, серьезно, куда ты смотришь? Пускай эти не твое ведомство, но доллары-то он забрал! Что он их, в кассу сдаст, или что у них там? На нем же милицейская форма!

- Я запомнил его номер, - сообщил Сорокин.

- Он запомнил номер! Ты должен был пресечь безобразие!

Все еще пылая праведным гневом. Мещеряков утратил бдительность и попытался с ходу вписаться в узкую арку, которая вела во двор старинного дома на Малой Грузинской. Раздался скрежет и звон стекла, и машина, подпрыгнув, резко остановилась.

- Опять я забыл про эту сволочь! - в сердцах крикнул он.

- Фара? - спросил Сорокин.

- Как всегда... Черт, я уже не помню, которая по счету. Фу ты, дрянь какая, даже в пот бросило.

Сорокин дипломатично молчал. Сзади нетерпеливо засигналил какой-то автомобиль.

- Да пош-шел ты, - прошипел Мещеряков и резко обернулся.

Над багажником его автомобиля нависал уродливый капот выкрашенного в цвет хаки "лендровера".

- Ба! - подал голос Сорокин. - Да это же Забродов!

- Вижу, - буркнул Мещеряков. - Вот черт, сейчас начнется...

Сорокин, не удержавшись, тихонько хрюкнул.

Мещеряков наградил его уничтожающим взглядом и повернулся к дверце, в которую уже барабанил улыбающийся Илларион.

- Полковник! - радостно воскликнул Забродов. - Полковники! поправился он, заметив в машине Сорокина. - А я думаю, кто это опять нарушает закон о неприкосновенности жилища? Сколько можно бодать мое жилище, Андрей?

- Не надо над нами смеяться, - подлил масла в огонь Сорокин, - Нас только что оштрафовали на пятьдесят долларов!

- Вы что, ездили в Чикаго? - спросил Илларион.

Мещеряков зарычал, а Сорокин разразился хохотом.

- И за что нынче штрафует американская дорожная полиция? - невозмутимо спросил Илларион.

- За езду на красный свет, - ответил Сорокин.

- Ну надо же, - покачал головой Илларион, - прямо как у нас. Ну, повернулся он к молчаливо кипевшему Мещерякову, - ты во двор заезжать думаешь?

- Думал, - ответил тот. - Теперь уж и не знаю.

- Ладно, - сказал Забродов, - вылезай, я заеду.

- Лучше уж выгони обратно.

- Не дрейфь, полковник. Что тебе терять, кроме второй фары?

Сорокин снова заржал, а Мещеряков, поминая недобрым словом милицию, Чикаго и нерадивых строителей, построивших слишком узкую арку, вылез наружу. Илларион загнал по очереди автомобили, после чего все трое взобрались на пятый этаж по крутой, не по-теперешнему широкой лестнице с витыми чугунными перилами и вошли в квартиру Забродова.

- Ты куда это ездил? - спросил Мещеряков, поспешно занимая свое любимое кресло. - Мы же предупредили, что заедем.

- Пигулевский позвонил, просил срочно подъехать.

- Это твой антиквар?

Илларион кивнул.

- Антиквар и букинист. У него появилась одна редкая книжица, так что я решил по-быстрому смотаться к нему на Беговую, пока никто ее не перехватил.

- Ну и как, успел приобрести свое сокровище? - насмешливо спросил Мещеряков.

Илларион, игнорируя насмешку, показал маленькую, карманного формата, но пухлую книжицу в темном кожаном переплете. На обложке сверкнули полустертой позолотой какие-то готические буквы.

- Что это? - заинтересованно спросил Сорокин.

- Это, полковник, настольная книга средневековых милиционеров, сказал Илларион. - "Directorium Inquisitorium".

- Чего? - спросил Мещеряков.

- Руководство по инквизиции. Написал один веселый доминиканец, Эймерик де Жиронн его звали. Ты, Сорокин, по-латыни читаешь?

- Нет.

- Зря. Полезная была бы книжица при твоей работе.

- Да, - признался Сорокин, - иногда чего-нибудь в этом роде сильно не хватает.

- Уши вянут вас слушать, - сказал из кресла Мещеряков. - Мы коньяк будем пить или не будем?

- Будем, - быстро сказал Илларион. - А есть?

- Есть, есть, - проворчал Мещеряков. - Рюмки неси. Только, если ты опять начнешь свои книжки цитировать, мы без тебя выпьем.

- Не буду. Обещаю и клянусь. Только все равно ты серый, полковник, как сорокинский китель.

- Ничего, мне моего образования хватает. А вот у тебя с твоими талмудами скоро совсем крыша поедет.

- Вы опять за свое? - обреченно спросил Сорокин, свинчивая пробку.

Он разлил коньяк по рюмкам, и все молча выпили.

- Хорошо, - сказал Забродов. - Плакала твоя вторая фара, Андрей.

- Вот дурак, - беззлобно огрызнулся Мещеряков'.

Сорокин налил еще по одной.

Илларион со сдержанным любопытством переводил взгляд с одного на другого.

- Слушайте, полковники, - сказал он, - кончайте темнить. Я же вижу, что у вас ко мне дело.

- Какое еще дело? - вяло отмахнулся Мещеряков.

- Просто в гастрономе коньяк попался хороший, - подтвердил Сорокин.

- А каким это ветром вас вдвоем в гастроном занесло? - спросил Илларион.

- А мы прямо там встретились, - сказал Мещеряков.

- Случайно, - добавил Сорокин.

- А если серьезно? - спросил Илларион.

- А если серьезно...

Сорокин вздохнул и сел ровнее, готовясь говорить, но тут зазвенел телефон.

- Секунду, - сказал Илларион и поднял трубку. - Слушаю. Говорите, Забродов слушает. Алло!

Слушай, родной, - сказал он, не дождавшись ответа, - имей в виду: у меня в квартире брать нечего! Больше сюда не звони. Попытаешься проверить ноги повыдергаю.

Он раздраженно бросил трубку на рычаги.

- Второй день уже, - сказал он.

- Что? - спросил Сорокин и почему-то переглянулся с Мещеряковым.

- Какая-то сволочь квартиру прозванивает. Поймаю - убью.

- Ты каждый раз ему представляешься?

- Да нет. Сегодня, пожалуй, впервые. А что?

- Точно впервые? Ну, тогда звонить больше не будут.

- Рассказывай, Сорокин, - потребовал Илларион, - что опять твои подопечные учудили?

Сорокин тяжело вздохнул и беспомощно оглянулся на Мещерякова.