Андрей Воронин - Утраченная реликвия

* * *

Капитан подошел к машине, неся в руке свернутый поводок и кожаный намордник. Юрий вышел капитану навстречу - ему не хотелось лишний раз беспокоить Шайтана, которому и без того пришлось несладко.

- Странно, - сказал капитан. - Я думал, вас уже и след простыл.

- У вас мой паспорт, - напомнил Юрий.

- Можно подумать, липовый паспорт - проблема, Откуда мне знать, что у вас в кармане нет еще парочки паспортов на разные фамилии?

- Брось, капитан, - сказал Юрий. - Если ты действительно так думаешь, зачем было меня отпускать?

- В собаку стрелять не хотелось, - признался опер. - И потом, даже если авторы детективных романов правы и убийцу тянет на место преступления, все равно, редкий отморозок, застрелив человека, станет затевать драку с опергруппой, прибывшей на место убийства.

- Значит, Бондаря все-таки убили, - вздохнув, констатировал Юрий и полез в карман за сигаретами.

- А ты сомневался? Думал, мы к нему просто так, в гости заглянули?

Юрий молча протянул ему пачку, и они закурили, наблюдая за тем, как эксперты грузятся в свой баклажанный микроавтобус, а сержанты, покрикивая, разгоняют зевак.

- Ну так как, - первым нарушил молчание капитан, - показания давать будем?

- А толку? - ответил Юрий. - Впрочем, почему бы и нет? Если тебе от этого станет легче... Только сначала, если можно, я отвезу домой собаку. Пес, насколько я понимаю, с вечера ничего не ел, да и вообще...

- Хорошо, - сказал капитан. Он вынул из кармана паспорт Юрия, но возвращать его не торопился, а снова принялся зачем-то листать, так внимательно вчитываясь в записи, словно и впрямь боялся, что тот окажется фальшивым. - Три вопроса можно?

- Всего три? - устало удивился Юрий, наблюдая за его манипуляциями с паспортом. - Ну, валяй. Все равно ведь не отвяжешься?

- Не отвяжусь. Сам пойми, мне некогда ждать, пока ты собаку покормишь. Мне убийство распутывать надо, поэтому, как говорится, не обессудь. Итак, три вопроса.

Первый: в каких отношениях ты был с убитым? Второй: кем он был и где работал? И третий, самый для тебя приятный: что ты делал вчера вечером, в промежутке между одиннадцатью и часом ночи?

- Ну, естественно, - невесело усмехнулся Юрий. - Отвечаю в обратном порядке. Вчера вечером, как раз в названный период, я стоял перед зеркалом и завязывал галстук. Все труды, между прочим, пошли насмарку из-за этого пса! Ну, да ладно. Подтвердить это никто не может, поскольку живу я один, но в Москве бездна народу, у которого нет алиби на вчерашний вечер. Дальше. Бондарев работал в охранном предприятии "Кираса", а до этого служил по контракту в ВДВ. Когда-то мы вместе воевали, а на днях случайно встретились, выпили и договорились встретиться сегодня утром - вчера у него было дежурство.

- Вместе воевали, говоришь? - капитан бросил на Юрия острый оценивающий взгляд и кивнул в ответ на какие-то свои мысли. - Чечня?

- Ясно, что не Мордовия.

- Да, Чечня... - капитан погрустнел - то ли притворялся, пытаясь раскрутить своего подозрительного собеседника, то ли и впрямь принимал близко к сердцу тот бардак, что до сих пор творился на Кавказе. - Я тоже там был. В командировке, два месяца... Всего два месяца, а отходил после этого год. Сильно влияет на психику, знаешь ли.

- Это если психика слабая, - немного осадил его Юрий. - Я уволился еще в девяносто пятом, и ничего, не свихнулся. Как видишь, до сих пор на свободе.

- Это поправимо, - утешил капитан, мстя за намек на слабость своей психики. - Сам-то чем занимаешься?

- В данный момент ничем. Так и запиши в своем протоколе: Филатов Ю.А., в данный момент нигде не работающий и даже, блин, не учащийся... Честно говоря, я для того и пришел сегодня к Бондареву, чтобы вместе с ним пойти в эту его "Кирасу". Он обещал помочь устроиться.

- Ага... А по тебе не скажешь, что ты нуждаешься в деньгах.

Юрий бросил окурок на асфальт и растер его подошвой ботинка.

- Если это вопрос, - сказал он, - то даже не четвертый, а уже пятый. По-моему, мы договаривались о трех. И, по-моему, если человек одет более или менее прилично, это не означает, что он обеспечен на три жизни вперед.

- Как правило, означает, - возразил капитан и тоже выбросил окурок. Что ж, не стану дольше задерживать. Жду на Петровке, тридцать восемь. А чтобы ты не забыл, я тебе повесточку пришлю, идет?

Доброжелательность капитана, а также его кажущаяся простота ни на минуту не обманули Юрия. Судя по всему, опер был стреляным воробьем и умел находить к людям подход - качество столь же необходимое в его работе, сколь и редкое среди его коллег. Филатов отлично понимал, что в данный момент возглавляет список подозреваемых и будет возглавлять его до тех пор, пока сыскари не откопают какую-нибудь другую зацепку - настоящую. Впрочем, и в этом случае шансы Юрия угодить за решетку были велики; даже выйдя на след настоящего убийцы, ребята с Петровки могли обнаружить, что довести дело до суда им просто не по зубам. Суть дела вряд ли сводилась к обычному бытовому конфликту или попытке разбойного нападения на квартиру: насколько было известно Юрию, Бондарев вряд ли стал бы прыгать в окно, спасаясь от грабителей, не говоря уже о пьяном соседе.

Да, дело наверняка было в чем-то другом, гораздо более серьезном, и, обломав зубы об это дело, сыскари с Петровки могли поддаться соблазну пришить его тому, кто казался им легкой добычей - Юрию Филатову, ветерану Чечни, человеку контуженному, с неустойчивой психикой и вообще подозрительному, очень кстати оказавшемуся в нужном месте.

Он все еще думал об этом, когда, накормив Шайтана и переодевшись в более демократичный наряд, остановил машину перед зданием, в котором размещалась редакция газеты "Московский полдень". Черный редакционный микроавтобус, с которым у Юрия было связано столько воспоминаний, скучал у обочины. Борта у него были забрызганы грязью едва ли не до самой крыши, на месте фирменного значка "Фольксвагена" зияла аккуратная круглая дыра, и вообще вид у редакционной "Каравеллы" был усталый и заброшенный. "Старость не радость", - подумал Юрий. В принципе, автобусу только в прошлом году исполнилось десять лет, но жизнь его протекала бурно - что называется, с огоньком. Мало того, что поначалу на нем ездил бесшабашный и полупьяный Серега Веригин. После этого рыцаря перекрестков машина по наследству перешла к Юрию, а уж в его руках, под его чутким управлением несчастная "Каравелла" испытала столько, сколько выпадает на долю далеко не каждого БТР. На ней носились по бездорожью, подставляли под пули, ею таранили ворота особняков и борта бандитских джипов. Машина была геройская, и, увидев ее, Юрий не удержался - подошел и ласково похлопал ладонью по грязному черному борту.

- Извини, старичок, - сказал он "Каравелле", - у меня теперь другие дела. А ты ничего, неплохо выглядишь.