Вячеслав Школьный - Любовницы по наследству

— Вполне возможно. — Я оставался стоять на месте в то время, как он приблизился ко мне почти вплотную. — Я так понял, вы специально из-за меня сюда приехали.

— Вы правильно поняли, — я искал именно вас. Вы так быстро скрылись в здании станции метрополитена, что мой водитель даже несколько растерялся, куда именно нужно за вами ехать. Ну, ничего, — главное, что мы вас все же нашли. Пойдемте в машину, я вас отвезу, куда скажете.

— Нет, — категорически возразил я, — если вы не против, давайте лучше пройдемся пешком. Погода солнечная, а в душном помещении меня и так почти сутки продержали…

— Как хотите. — Маклайн повернулся и дал водителю рукой соответствующий знак. Тот послушно медленно поехал вслед за нами.

— Знаете, молодой человек, — Питер демонстративно заложил руки за спину и зашагал, немного наклонясь, — а ведь не только вам у меня, но и мне у вас нужно кое-чему поучиться. Например, принимать единственное правильное решение в течении одной секунды. Я ведь так делать не умею. Признаюсь честно, — я человек очень медлительный, каждый свой шаг двадцать раз обдумываю. А это ведь иногда может дорого обойтись.

— Может, — охотно согласился я, — не так давно мне в этом пришлось убедиться.

— Вот видите, вы понемногу начали приобретать навыки профессионала.

— Каким являетесь вы?

Маклайн с укоризной посмотрел на меня и недовольно сощурил глаза.

— Знаете, а ведь я вас, как возможного противника, как-то сразу выпустил из виду. Всех подозревал, но только не вас. Вы ведь все это время были в Америке, поэтому насчет вашей персоны сомневаться не приходилось.

— Как только до меня дошла информация о происходящих здесь событиях, — пожал плечами иностранец, — я бросил все свои дела и поспешил сюда вернуться.

— Можете не говорить, почему. — Я окончательно пришел в себя и решил говорить с ним несколько достойнее. — Ситуация неожиданно вышла из-под контроля, и организатор мероприятия вдруг понял, что где-то промахнулся. Но не волнуйтесь, я, сам того не ведая, решил все ваши проблемы за вас. Вы, как и раньше, остались абсолютно ни при чем, только вот интересно, — цель, с которой вы затеяли весь этот спектакль, оправдала средства или нет?

— А вы хитры, Андрей Николаевич. — Маклайн задумчиво покачал головой. — В принципе, для меня это не удивительно. Кстати, вы все свои побрякушки поснимали, или один «жучок» на вас все еще остался?

Я потянул замок куртки вниз и демонстративно распахнул ее на всю ширину.

— Смотрите сами, никаких микрофонов.

— Можете не паясничать, я вам верю, — насмешливо сказал Маклайн, — все-таки вы — человек чести. А такие люди у меня пользуются искренним уважением.

— Поэтому я до сих пор и жив?..

— Отчасти и поэтому.

— Но у вас еще все впереди, — иронично подковырнул его я, приводя на ходу себя в порядок. — Любую ошибку можно легко исправить.

Мы дошли до конца улицы и свернули в пересекающий ее переулок. Дом Ишаченко остался далеко позади. Снег приятно поскрипывал под ногами, а солнце теперь светило прямо в глаза, насильно выдавливая на них маленькие слезинки.

Я сделал небольшую паузу, но ответа на свою колкую фразу от собеседника так и не услышал. Он молча шел рядом, о чем-то старательно задумавшись.

— Если вы не поленились приехать за мной сюда, — произнес я умеренным тоном, — то, значит, наверняка в курсе того, что я знаю несколько больше, чем надо. Смерть Тамары Ишаченко не решила всех насущных проблем. Если бы ее муж так загадочно не исчез, то я бы ничего и не заподозрил. Но согласитесь, — в этом вы допустили небольшую промашку. Уж слишком удачно все связалось, — рассказ о Ваське Сморчке, который Павел Константинович рассказывал всем, кому придется, а в особенности своей разлюбезной жене, его непонятная амнистия полгода назад, хотя в милиции мне достоверно сообщили, что никакой амнистии тогда не объявлялось, следовательно, этого лоха отпустили раньше срока по чьему-то чуткому указанию… Не для того ли, чтобы он растрезвонил историю о Ваське Сморчке своей супруге? Теперь вот его таинственное исчезновение подтвердило, что я не ошибся в своих догадках. Где он сейчас находится — в проруби на дне Днепра с камнем на шее?

— Ну, зачем же так жестоко, Андрей Николаевич? — наконец-то выдавил из себя Маклайн. — Мы же не вы, — крайними мерами пользуемся редко. Павел Константинович находится сейчас далеко отсюда, в соседней области в психиатрической больнице, и упорно там всем пытается доказать, что он — агент американской разведки.

— И врачи, конечно же, констатировали у него белую горячку?

— Вы как всегда правы, — неожиданно для меня усмехнулся собеседник. — Приятно иметь дело с таким грамотным человеком. Как в вас все отлично сочетается: ум, хитрость, образованность, логика, решительность, сила, ловкость, внешняя красота, обаяние. Такой экземпляр как вы для нынешнего времени достаточно редкая вещь. Я совершу перед Богом непростительную ошибку, если вас убью.

— Поэтому вы и Батурина оставили в живых? — поинтересовался я.

— Если судить чисто с логической точки зрения, то да. Согласитесь, я очень рисковал. За его смерть меня бы по головке не погладили.

— Выходит, весь этот «бабский заговор» является обычным логическим расчетом ваших боссов?

— Называйте это, как хотите, — без всяких эмоций ответил американец, — игра, расчет, преступление. Но по большому счету для моих, как вы выразились, боссов это обычная мера безопасности. Да, да, Андрей Николаевич, не удивляйтесь. Именно так классифицируются мероприятия подобного рода. Пора уже выходить из той дикой эпохи, когда бессовестно использовались киллеры, стреляющие в людей из винтовок с оптическим прицелом. Пусть все они остаются в жестоком двадцатом веке. Наши институты сейчас работают над более цивилизованными способами решения подобных проблем. То, что произошло здесь, можно назвать своеобразным психологическим экспериментом, первой ласточкой новой методики, в соответствии с которой мы не принимаем участия в ваших разборках, вы сами устраиваете их сами себе, убивая друг друга и добиваясь тем самым нужного нам результата. Вы скажете — это жестоко?.. Смотря, с какой стороны посмотреть. Я ведь не приказывал Вадику Шевчуку подкладывать мину в автомобиль вашего друга, а только дал ненавязчивый совет одной обиженной жизнью женщине. Вот и все… Это ведь совсем не преступление.

— Конечно, конечно, какой вы только паинька, — злорадно усмехнулся я, — великий специалист по умению загребать жар чужими руками.

— Кто на кого учился, Андрей Николаевич. Такова уж моя работа. У нас созданы мощнейшие организации для обработки таких стран, как ваша. Думаете, почему распался Советский Союз? Почему вашим рабочим годами не выплачивают зарплату? Почему ваш народ, в отличии от нашего, прозябает постоянно в голоде и нищете? В Киеве еще не так, а вы поедьте в провинцию, и увидите там настоящий кошмар. Все это происходит с нашей легкой руки, — и вам никуда от такой судьбы не деться. Вашими самыми высокими чиновниками мы манипулируем, как обычными марионетками. В вашем Правительстве и Парламенте должны сидеть только те люди, которые выгодны нам. А такие вот Батурины пускай держатся от политики подальше… Второй Ленин миру не нужен. Он слишком быстро взошел на политический Олимп, слишком интенсивно начал набирать обороты. Да, такой человек вполне мог бы вывести вашу страну из кризиса. На подобный риск мы пойти не могли. По нашим расчетам лет через пять, а то и раньше, он мог бы смело победить на президентских выборах, повести за собой народ, поднять производство, одним словом, создать нам достойную конкуренцию. Допускать подобного было никак нельзя, поэтому мы и решили его остановить. Для этого меня и направили, так сказать, на временное место работы в вашу страну. Наши специалисты изучили биографию Батурина задолго до ваших, — мы отлично знали все те темные пятнышки, которыми была наполнена его прошлая жизнь, все его слабости и привычки. Над его личностью работали наши лучшие психологи.