Тэа Тауэнтцин - Любовь моя последняя

— Вы правы, теперь самое время выпутаться из этих отношений. Дадите завтра знать, как только все закончится?

— Конечно…

В это мгновение дверь распахнулась, и в кухню ворвался Гвидо Ахенваль.

— Можно узнать, что все это значит? — заорал он, бросая на стол записку.

Этта с побледневшим лицом отпрянула назад.

— Записка лежала в моей сумке…

— Мне наплевать! Я хочу знать, что тут замышляется! Когда ты говорила с Фройдбергом?

— Я буду говорить с ним только завтра.

— Завтра? С какой целью?

— Ты очень хорошо знаешь, — холодно ответила Этта.

— Да, знаю. Еще что-нибудь придумала, чтобы от меня избавиться? Черт возьми! — Ахенваль с грохотом опустил кулак на стол. — Ты не будешь говорить с этим отродьем, с этим хулителем…

Этта повернулась к Виктору:

— Уходите, доктор. Пожалуйста, уходите!

Но Ахенваль крепко схватил его за руку.

— Нет, он останется. Пусть все знают, какая ты лицемерная дрянь. Ты превратила наш дом в преисподнюю. Тебя нельзя познакомить ни с одним мужиком, чтобы через несколько минут не найти обжимающейся с ним в каком-нибудь углу…

— Вы что, совсем голову потеряли? В каком тоне позволяете себе разговаривать? — возмутился Виктор.

— Ах, успокойтесь. Я лучше знаю свою жену, ее здесь все знают… Вы не первый, с которым она… И не последний. Так что не вообразите себе чего-нибудь!

— Доктор, пожалуйста, уходите! — чуть не взмолилась Этта.

— Да, идите, идите ко всем чертям! — вне себя закричал Гвидо.

— Ну, хорошо. Если вы так настаиваете, я уйду, — не выдержал Виктор и решительно покинул дом Ахенвалей.

А Гвидо, немного успокоившись, решил продолжить вечеринку с гостями, и все уехали в поисках очередного питейного заведения. Этта осталась одна, обуреваемая тяжелыми мыслями. Неожиданно тишину дома нарушил телефонный звонок.

— Этта, это Роман, ты уже спишь?

— Нет, Роман. Что ты хочешь?

— Думаю, будет лучше, если ты пойдешь в отель. Гвидо в отвратительном состоянии. Дело с Фройдбергом его страшно разозлило… Когда Фройдберг приехал в Мюнхен?

— Он позвонил мне вчера в магазин. Хотел поговорить с Гвидо, но я подумала, что из этого ничего хорошего не выйдет, и договорилась с ним о встрече на завтра. Если бы у Гвидо была чистая совесть, ему не пришлось бы так распаляться, — дрожащим от волнения голосом говорила Этта. — Но все то, в чем он мне клялся и что обещал, оказалось ложью. Их связь все еще продолжается, и я поставлю все точки над «i». Когда-нибудь это должно было случиться, и, наконец, решилась. Гвидо это тоже понимает.

— Вот именно. Поэтому я и боюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что вас сегодня ожидает грандиозный скандал.

— Только в том случае, если Гвидо вернется домой. Но я здесь не останусь. Прямо сейчас уйду в гостиницу.

— Это разумно. Зайти за тобой, или возьмешь такси?

— Не надо, Роман, доберусь сама, отель почти рядом. Спасибо за звонок. Передай привет Рут, и спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Этта.

Этта тут же набрала номер гостиницы «Принц Адальберт» и заказала номер.

Одевшись и выйдя из комнаты, она оставила открытой балконную дверь и погасила свет.

Отель «Принц Адальберт» — двухэтажное здание в стиле загородного дома. В фойе горела небольшая лампочка, но ночного администратора на месте не было. Этта позвонила ему и подождала несколько минут.

Проходя в отель, она не заметила высокого стройного человека без головного убора с глубоко засунутыми руками в карманы коричневого полупальто, стоящего в тени дерева. Это был Виктор Брюль. Его настолько взволновала неприятная сцена между супругами, что ему захотелось узнать, что же на самом деле затевается. Выйдя от Ахенвалей, он остановился во дворе, наблюдая за окнами их квартиры, а когда Этта появилась с небольшим чемоданом в руках, тут же пошел за ней и увидел, что она повернула к гостинице «Принц Адальберт», той гостинице, в которой остановился и он.

Вскоре появился разбуженный швейцар, передал ей ключи от номера и ушел — досыпать.

Этта прошла в номер, сняла пальто и закурила. Вдруг ее охватило недовольство собой, даже отвращение. Зачем она здесь? Надо вернуться домой, надо защитить деньги от собственного мужа, иначе он растранжирит их по ночным ресторанам.

Она надела пальто и быстро вышла, оставив дверь открытой, — ведь минут через пятнадцать опять вернется сюда.

Выходя из отеля, она столкнулась в дверях с человеком в коротком пальто. Это был Виктор Брюль. Он узнал ее и удивленно поднял брови.

— Вы?

Этта посмотрела на него, как на привидение, и, ни слова не говоря, убежала.

А Виктор озадаченно смотрел ей вслед, ничего не понимая. Что с ней? Убежала, словно за ней кто-то гонится. Но почему она была здесь? Он машинально посмотрел на часы — без четверти четыре…

Вернувшись домой, Этта, стараясь не шуметь, вошла в квартиру, остановилась в прихожей и прислушалась. Полная тишина. Но она и не рассчитывала на то, что Гвидо будет уже дома. Хватает ресторанов, которые работают и после четырех.

Этта прошла в спальню, зажгла маленькую ночную лампочку и подошла к сейфу, стоявшему рядом с ее кроватью. Он был открыт, ключ торчал в замке, а деньги из него исчезли. Они всегда лежали на нижней полке, рядом с ее украшениями. Это место для дневной выручки, а теперь оно пусто.

Но разве в этом сейчас дело?

Этта устало упала на кровать.

Шесть тысяч марок… Они будут бессмысленно просажены за пару ночей. То, что надо платить по счетам, налоги, аренда — все это Гвидо не касается. Сейчас, небось, он строит из себя крутого господина, поит своих друзей шампанским. И, конечно, не забывает ни Осси, ни Лору фон Фройдберг.

Тридцать красных роз госпоже Лоре фон Фройдберг из Зальцбурга…

В жизни Гвидо и раньше было много женщин, но чаще это были короткие романы, о которых она узнавала после того, как они уходили в прошлое. Но Лора фон Фройдберг не хочет его отпускать…

Внезапно Этта услышала какой-то шум. Шаги… Снаружи, с балкона. Затем отчетливое шарканье по бетонному полу.

Она замерла. Неужели Гвидо? Этта скользнула к двери и бесшумно приоткрыла ее на маленькую щелочку. Вот в соседней комнате подвинули стул. Пожалуй, Гвидо вошел с балкона в комнату. Но почему он не зажигает свет? Странно, теперь и шагов не слышно. Да и вообще, Гвидо ли это? Он не из тех, кто снимает обувь еще на лестничной площадке, наоборот. Что же заставило его красться в темноте по квартире?

А звуки все приближались и приближались. Внезапно Этту лавиной охватила паника, и ужас парализовал ее на несколько секунд. Она не отрывала глаз от ключа, торчащего в замочной скважине. Сейчас откроется дверь… Или она уже открылась?

Больше ни один звук не проникал сквозь звон в ее ушах. Вдруг она услышала голос, тихий и вкрадчивый, изменившийся от гнева, но явно голос Гвидо. Где он? В этой комнате? Или это ее полуобморочный бред?