Юлиан Семенов - Петровка, 38. Огарева, 6. Противостояние (сборник)

Орудовец, задержавший Ганкина по ерундовому поводу, не хотел даже сначала его штрафовать. А потом отправил на проверку, дуть в трубочку этого самого Раппопорта. Чтоб сдох этот Раппопорт с его трубочкой… Права отняли. И все. Разнорабочим сколько в месяц получишь? Два раза двор подметешь – и весь труд. Деньга – соответственно.

Шоферов на базе не хватало, и Ганкину выдали талон. Без прав. Заработок – на четверть меньше, чем раньше. А подкалымить надо? В том-то и дело. Ночью договорился с диспетчером и махнул к вокзалам. Ездил, ездил – везде ОРУД, сразу схватят за баки. Поехал к гостиницам. Тоже без толку. Потом вспомнил – Останкино! Рванул туда. Остановили двое. Повез одного в город, а другого – в Тарасовку. Адресок взял, десятку бросил. Уже другое дело. Жизнь. Хороший старичок. Архип Иваныч. Хроменький. Добрый такой, и все как попик говорит: ласково, душевно. Потом седьмого пришел. «Хочешь, – спрашивает, – сто рублей получить?» – «Дурак не хочет. Перевезти что?» – «Да нет, – говорит, – ребят надо подвезти в одно место, а потом забрать». – «Подвезем, чего не подвезти!» Пришел назавтра Сударь. Подвез его с Читушкой к скупке. Вышли оттуда, поехали в город, а вечером Архип Иваныч сотню приволок. Лучше б не приволакивал. Любка скандалит. «Откуда, – спрашивает, – деньги?» Баба, чего с нее возьмешь? Ушел из дому, а старик ждет на лавочке, около дома сидит. Пошли с ним, дали как следует. Тут уж он все и выложил. «Ты, – говорит, – теперь с нами. Заодно. А чего? – говорит. – В наш век надо каждой минутой жить. Как, – говорит, – водород рванут – так все марсианам останется. Живи, гуляй, пока можно!» Сволочь старая. Потом еще два раза с ним ездил. А вернулся домой – все деньги лежат на столе, а над ними записочка: «Уехала в деревню к тете». Ну и черт с тобой! С девчатами сейчас нет проблемы, только выбирай, сами напрашиваются, глазами стреляют, змеи…

Розку выбрал, в кафе «Ландыш» повел, портвейном поил, а как домой привел и до дела дошло, она морду расцарапала. Зараза! Водки выпьешь, домой придешь – и такая тоска, что пропади все пропадом! «Эх, Любка, Любка, надо было тебе со мной по-хорошему поговорить! Я б, может, остепенился. Год всего живем, чего там… Думаю, поеду к ней, упаду на колени, вернется. А как выпью – так ну ее сразу к черту! А тут письмо: так, мол, и так – у меня будет ребенок. Она сама видная, значит, и родит кого надо. Все. Завязал. Сударя побоку. Ходит, морду кривит. От него все и шло. Сегодня день короткий, возьму билет – и к ней, а в понедельник вернемся вместе. А насчет этих я и знать ничего не знаю. Они ходили, я в машине сидел. Может, они папкин пиджак продавали, поди докажи. Так Любке и скажу, если будет пилить… Чего Архип Иванычу от меня надо? Он старик хороший. Если он скажет, те отстанут. Через час, сказал, позвонит. Час – не год, подождать можно. Эх, Любка, ты ведь и не знаешь, что я к тебе завтра утром приеду. Розка – зараза, в подметки не годится. Маникюр сделала и решила, что царица. Дура мордастая, думает, что если царапается – значит, в сети к себе завлечет… Черта с два… Идиоты повывелись».

Зазвонил телефон, Виктор ждал звонка в диспетчерской. Он снял трубку и сразу же услыхал голос Архипа Иваныча.

– Витек, – сказал тот, – здорово! Ты чего пропал? Я уж соскучился…

– Я не пропал, Архип Иваныч. Я вот он, тут весь, это вы пропали.

– Вить, а Вить, ты сейчас подъезжай в одно местечко, ладно?

– Не поеду.

– Ты чего, Вить? Ты обиделся, может, на меня? Ты мне правду скажи…

– Ни на кого я не обиделся. Просто сказал – не приеду, и все.

– Ты погоди. Вить, ты не думай там про чего-нибудь. Я ведь один тебя прошу. На полчасика, внучек помирает, мне только в аптеку надо, к приятелю, лекарства достать, а нога у меня болит…

– Какой внучек?

– Коленька. Он маленький, ему годика еще нет. Выручи, Витенька.

– У меня только полчаса времени есть. Больше я не могу…

– Да мы обернемся, что ты… Давай я, куда скажешь, подойду.

– Ладно. У Лаврушинского. Через пять минут будете?

– Через десяток бы, Витек.

– Ладно. Только…

– Будет, будет, – заторопился Архип Иваныч, – кому надо, рублевочку посули, у меня деньги есть с собой, есть…

Садчиков постучал в дверь. Открыла Надя. Вместе с Садчиковым вошли еще трое.

– Как вы быстро, – сказала Надя, – и много вас… Все водопроводчики?

– Почти все, – ответил Садчиков, – мы из уголовного р-розыска. – Он быстро прошел в комнату и сказал гладко выбритому, томному спортсмену, который лежал в постели: – Ну-ка, одевайтесь, красавец мужчина.

– А в чем дело?

– Сначала одевайтесь, п-потом объясню.

Надя стояла у двери и медленно бледнела.

– Вот ордер на обыск, – сказал Садчиков, – д-давайте мне телефон Читы.

– Но его же нет дома…

– Где он?

– Не знаю…

– Лжете.

– Может быть, у Сударя.

– Адрес?

– Мы там были поздно ночью… Я не запомнила…

– Телефон?

Она вышла в прихожую, взяла со столика записную книжку и стала ее листать. Спортсмен тихо сказал:

– Товарищ, у меня трое детей, я мастер спорта, советский человек и патриот, объясните, пожалуйста, в чем дело?

– П-при чем здесь трое детей? – удивился Садчиков. – И еще патриотизм…

– Мое имя не станет достоянием гласности? Я ведь езжу на соревнования за рубеж…

– Ваше имя обязательно станет достоянием гласности, – сказал Садчиков, – и хватит вам трясти ч-челюстью.

– Но это не политическое?

– Политическое, – ответил Садчиков.

– Боже мой, какой позор, – сказал спортсмен и обхватил голову руками, – только этого мне не хватало…

Из коридора вернулась Надя.

– Вот телефон, – сказала она.

– Звоните ему.

– Что сказать?

– Скажите, чтобы он немедленно п-приехал.

– А если откажется?

– Уговорите.

Садчиков позвал одного из сотрудников и шепнул ему на ухо:

– Быстренько установите адрес, б-берите людей – и туда.

– Есть.

– Только без глупостей, – сказал Садчиков Наде, – н-не вздумайте с ним б-беседовать о нас. С-скажите, что у вас для него есть а-американский костюм. Он же любит костюмы. С-скажите, чтобы он немедленно приезжал пос-смотреть.

Надя набрала номер. К телефону подошел Сударь.

– Здравствуй, Саша, – сказала Надя и улыбнулась Садчикову жалкой улыбкой. – Кот у тебя?

– Зачем он тебе? – ответил Сударь. – Я лучше. Как спортсмен?

– Мы с ним расстались.

– Приезжай к нам.

– Потом. Ты позови Кота.

– Сейчас, – сказал Сударь и крикнул: – Эй, киря! Тебя.

– Алло, – сказал Чита.

– Это Надя.

– А я думал – Софи Лорен… – хохотнул Чита.

– Костя, ты можешь сейчас ко мне приехать?

– Что, надоело развлекаться с бывшим князем, а ныне трудящимся Востока?

– Не говори глупостей.

Садчиков, нагнувшись к трубке, слушал каждое слово Читы.