Робин Слоун - Круглосуточный книжный мистера Пенумбры

Мы смотрим, как разноцветные огни кружат и вальсируют. Я отматываю на начало, и мы смотрим еще раз. Я рассказываю случай с Имбертом — прогнозирующую способность моей модели.

— Могло быть совпадение, — говорит на это Кэт, качая головой. — Нужно больше данных, тогда увидим, есть ли на самом деле закономерность. То есть, может, это только проекция. Как с лицом на Марсе.

Или как когда ты полностью уверен, что нравишься девчонке, но оказывается, что нет. (Этого я тоже вслух не говорю.)

— Есть еще данные, которые можно добавить к визуализации? Сейчас тут всего несколько месяцев, да?

— Ну, есть другие журналы, — отвечаю я. — Но это не то чтобы данные, просто описания. Понадобится вечность, чтобы вбить их в компьютер. Там все от руки, а я и свое-то с трудом читаю…

У Кэт загораются глаза.

— Корпус естественного языка! А я-то искала случая применить книжный сканер.

С усмешкой она хлопает ладонью по столу.

— Притаскивай их в Гугл. У нас есть для этого машина. Обязательно притаскивай.

Она слегка подскакивает на стуле, и ее губы складываются на слове «корпус» в занятную гримасу.

Моя задача: вынести книгу из магазина. Если у меня получится, я, может быть, узнаю об этом месте и его назначении что-то интересное. Но главное: это, может быть, впечатлит Кэт.

Просто забрать журнал домой я не могу, потому что Оливер с Пенумброй тоже в него пишут. Журнал — это часть магазина. Если я захочу забрать его на дом, понадобится веская причина, и я даже не могу представить какая. «Эй, мистер Пенумбра, я хочу написать портрет Тиндэлла акварелью». Ага, сейчас.

Есть и другой способ. Можно взять другой журнал, старый — не IX, а VIII, или даже II, или I. Тоже опасно. Некоторые из этих журналов старше самого Пенумбры, и я боюсь, как бы от моего прикосновения они не рассыпались в прах. Так что последний из заполненных томов, VIII, самый безопасный и логичный выбор… но он при этом все время на виду. Восьмерку ты видишь всякий раз, когда ставишь на полку последний журнал, и я абсолютно уверен, что его пропажу Пенумбра тут же заметит. Так что, может, VII или VI…

Скрючившись за стойкой, я одним пальцем трогаю корешки журналов, проверяя целостность конструкции, и тут брякает колокольчик на входе. Я рывком выпрямляюсь. Пенумбра.

Он разматывает тонкий серый шарф и описывает кривой круг около стойки, постукивая по крышке суставами пальцев и бросая взгляды сначала на короткие полки, потом на Дальнеполочный фонд. Негромко вздыхает. Что-то будет.

— Сегодня тот самый день, мальчик мой, — произносит он наконец, — ровно тридцать один год назад я приступил к управлению этим магазином.

Тридцать один год. Пенумбра сидит за этой стойкой дольше, чем я живу на свете. Это заставляет меня осознать, насколько я новичок в масштабах этого места, мимолетное дополнение.

— Но лишь одиннадцать лет назад, — продолжает Пенумбра, — я поменял имя на витрине.

— А чье там было раньше?

— Аль-Асмари. Он многие годы был моим учителем и работодателем. Мохаммад Аль-Асмари. Я всегда считал, что его фамилия на стекле смотрится лучше. И до сих пор так думаю.

— Пенумбра отлично смотрится, — возражаю я. — Это таинственнее [10] Penumbra (исп.) — полумрак, полутень. .

Пенумбра улыбается.

— Меняя название, я думал, что изменю и магазин. Но он совсем не изменился.

— И почему?

— Ох, много причин. Хороших и плохих. Отчасти дело в финансировании… я ленился. В былые времена я читал больше. Искал новые книги. А теперь, похоже, мне хватает моих любимых.

Ну, раз уж он об этом заговорил…

— Может, стоит задуматься о закупке каких-то более популярных вещей, — начинаю я. — Существует рынок независимых книготорговцев, и куча народу просто не знает, что ваш магазин есть, но когда узнают, то здесь им особо нечего выбрать. Вот у меня кое-кто из друзей заходил посмотреть, и… у нас не нашлось ничего, что они бы захотели купить.

— Не знал, что люди ваших лет еще читают книги, — говорит Пенумбра. Он поднимает бровь. — У меня сложилось впечатление, что все читают с мобильных телефонов.

— Не все. Есть множество людей, ну, знаете, тех, кому по-прежнему нравится запах книг.

— Запах! — повторяет Пенумбра. — Когда заходит разговор про запах, считай, дело табак.

Он улыбается — потом ему что-то приходит в голову, и он с прищуром смотрит на меня.

— У вас ведь нет… электронной книги?

Ы-эх. Как будто директор колледжа спрашивает, не лежит ли у меня в рюкзаке травка. Но дружелюбно, будто хочет, чтобы я с ним поделился. А читалка у меня как раз при себе. Я вынимаю ее из сумки. Она слегка потертая, с длинными царапинами на задней панели и с пятнами чернил у нижней границы экрана.

Пенумбра поднимает ее и хмурится. Экран пуст. Я, протянув руку, трогаю уголок, и машинка оживает. Пенумбра шумно втягивает воздух, и в его голубых глазах отражается бледно-серый прямоугольник.

— Надо же, — говорит он. — А я-то все еще не опомнился от этих вот разновидностей… — Он кивает на макинтош. — …волшебного зеркала.

Я открываю настройки и делаю ему шрифт покрупнее.

— Отличная типографика, — замечает Пенумбра, вглядываясь в текст и поднося очки к экрану. — Я знаю этот шрифт.

— Ага, — говорю я. — Это у них стандартный.

Мне он тоже нравится.

— Классический шрифт. Gerritszoon.

Пенумбра, помолчав, добавляет:

— Мы использовали его для оформления витрины. А электричество в этой машинке не заканчивается?

Он слегка встряхивает читалку.

— Батареи должно хватать на пару месяцев. Но моя дохлая.

— Пожалуй, это утешает.

Пенумбра со вздохом возвращает мне книжку.

— Нашим книгам батареи пока не нужны. Но я не дурак. Не бог весть какая выгода. Так что, думаю, хорошо… — Тут он подмигивает мне, — …что у нас такой щедрый покровитель.

Я засовываю читалку в сумку. Но меня-то это не утешает.

— Честно, мистер Пенумбра, если мы просто прикупим популярных книжек, люди полюбят наш магазин. Здесь станет…

Я замолкаю, потом решаю говорить начистоту:

— Станет повеселее.

Он трет подбородок, устремляя взгляд в пространство.

— Пожалуй, — произносит он наконец. — Пожалуй, пора собрать остатки энергии, что у меня была тридцать один год назад. Я подумаю об этом, мальчик мой.

Я не передумал добыть и принести в Гугл какой-нибудь из прошлых магазинных дневников. Дома, под сенью Мэтрополиса, развалившись на диване и прихлебывая паровое пиво, несмотря на семь утра, я рассказываю свою задумку Мэту, который вертит малюсенькие дырочки в стенке какого-то похожего на крепость здания в бледно-мраморной облицовке. Мэт тут же выдает план. На это я и рассчитывал.

— Я могу сделать неотличимую копию, — говорит он. — Без проблем, Дженнон. Только дай мне фотографии оригинала.