Руслан Белов - Хирург и она; Матрица

Млела, как же. Даша вспомнила термостат. И уверенность укрепилась. Если взять что-нибудь тяжелое, усвоила она с помощью Хирурга, и кинуть в оппонента, то он упадет, а на следующий день у него будет унизительный синяк.

Даша увидела себя в зеркало заднего вида. "Видок что надо". Подмигнула.

- А чего это ты ликуешь? - спросил ее Савик, непонимающе посматривая в зеркало. - Истосковалась, что ли, по Хозяину?

- Да нет, чего это по нему тосковать? Он почти бетонным сам себя сделал. А по бетону не потоскуешь...

- А чего лыбишься тогда?

- У меня термостат в кармане. Он придает мне чувство силы.

Савик взглянул недоверчиво. Когда она садилась в машину, ничего в карманах халата у нее не было.

- Понятно... Пообщалась с интеллигентом, теперь по ихнему выражаешься.

- Ну да.

Посмотрев в зеркало, Даша увидела обеих Даш одновременно. Они жили отдельно, соприкасаясь лишь половинками тел. Иногда одна из них как бы растворяла другую, и Даша видела себя, то прежней, со страхом рассматривающей жизнь из-за угла, то будущей, всесильной, рассматривающей опасность, как некую возможность стать на ступеньку выше. Выше себя. И та, будущая, была сильнее.

38. Она сделает все, как надо.

Савик высадил Дашу у чугунных ворот загородной резиденции Чихая, распологавшейся на поросшем липами обрывистом берегу Клязьмы. Дом, окруженный неприступными стенами, был обычный, из вальяжного красного кирпича, с безвкусными, но ставшими всем привычными балкончиками и башенками. Даша шла к нему, припадая на короткую здоровую ногу и поглядывая в окно, за которым, она догадывалась, стоял и смотрел на нее человек, считавший себя хозяином таких, как она.

Чихай действительно стоял у окна и смотрел на приближающуюся Дашу. Перед тем, как подняться по ступенькам, ведущим к входной двери, она посмотрела на него робко, как на хозяина.

Чихай, с утра страдавший от головной боли, улыбнулся ломко. Вместе с взглядом Даши в него вошла радость. Он понял - она пришла с сережками, значит, сделает все, как надо, как он хочет. И ему станет легче.

39. Он внутри такой.

Когда Дашу ввели в гостиную, Чихай сидел в кресле. Гостиная с этим креслом, стоявшим напротив входа, чем-то напоминала тронный зал. Нет, кресло не стояло на возвышении. Наверное, просто Чихай смотрел как король, и гостиная была богатой, и люди в ней находившиеся смотрели на хозяина как на короля. Все, кроме Даши. Входя в дом, она решила быть разной. Робкой и решительной, приятной и ужасающей. Такое у нее лицо.

Гангстер смотрел на нее без эмоций. Ни ее альтернативное лицо, ни разные ноги не тронули черноты его глаз. Закончив визуальное знакомство, он легким кивком приказал Савику и бывшим с ним людям удалиться.

- Ты ничего со мной не сделаешь, - сказала Даша, когда они остались одни.

- Пожалуй, да, - ответил Чихай, рассматривая ее одежду. - Я не смогу с тобой сделать то, что сделал твой хирург. Но я могу... я могу выключить его. И тебя, если очень постараешься. Но все будет по-другому. Все будет хорошо, все будет так, как я задумал.

Даша удивилась. Он разговаривает!? Что-то новое.

Даша удивилась, и общение перешло на другой уровень. На тот, к которому она не готовилась. Вглядевшись в лицо Чихая, она увидела в нем человека, которому нужен Хирург. Не Лихоносов, а другой Хирург, Хирург, который переделает его. Душу и тело, привыкшее подчинятся этой душе. Он хочет уйти в другой мир, в истинный свой мир, но не может. Нужен пинок. Он хочет стать другим, но не может. Нужен скальпель, и нужен человек, который сожмет этот скальпель в решительной руке.

И она решила стать этим Хирургом. Она пока не знала, что надо делать. Надо стать непосредственной. И помочь ему.

- Пойдем куда-нибудь, - сказала она. Нет, не она, а непринужденный дух Лихоносова, крепко засевший в ней. - Мне не нравится этот... этот тронный зал. Это все для того, чтобы букашек делать букашистее. Или казаться другим, не таким, как ты есть. А я не могу казаться другой. У меня все на лице.

- А я внутри такой, как ты снаружи, - сказал Чихай, приняв ее откровения, как само собой разумеющиеся.

- Я знаю.

- Но ты... ты не думай, что ты своими речами что-то сделаешь со мной. Я слышал много слов, и давно им не верю.

- Я уже делаю, - усмехнулась Даша мефистофельской усмешкой Лихоносова. - У тебя есть что-нибудь попроще? Я имею в виду помещение. В простой обстановке все проще - и люди, и вещи.

Чихай усмехнулся надменно.

- Столовая для обслуги тебя устроит?

- Устроит.

Они прошли в столовую. Все в ней было просто.

Крепкий длинный стол, покрытый клеенкой с овощами. Желтыми тыквами, ядовитыми огурцами, пламенеющими помидорами. Обои с зелеными яблоками. Полы, крашеные коричневой краской. Крепкие стулья. Даша, утомившаяся хромать, с облегчением уселась на один из них и попросила, как уставшая женщина просит мужа:

- Сделай мне кофе. И пару бутербродов. Я с утра не ела.

Она же решила быть разной.

- Сама сделай, - буркнул Чихай, усаживаясь напротив. - Кухня там.

Он, отродясь не готовивший, указал подбородком на дверь красного дерева. В столовой все было простое, кроме дверей. Входы и выходы Чихай уважал.

Даша пожала плечами, и усердно прихрамывая, прошла на кухню. "Ну, ты даешь, - думала она, нарезая ветчину, извлеченную из холодильника. Непосредственность, конечно, хорошая штука, но до чего она меня доведет? До постели? Но ее мне все равно не миновать. Не резать же вены?"

Даша вспомнила ночь, проведенную с Чихаем.

Затем вспомнила последнюю ночь.

Ночь, проведенную с Хирургом.

И почувствовала себя женщиной, которой нравиться спать с мужчинами. Нравится быть с разными мужчинами. Мужчинами-личностями. Нравится, потому что из них в нее что-то перетекает. Их ум, знание, опыт.

"Надо расставить точки над "i", - думала она, нарезая осетрину и хлеб. - Что мне надо? Мне надо выбраться отсюда. Выбраться к Хирургу. Чихай хоть и играет в джентльмена, но все равно он волк. Если я сделаю неверный ход, он срежет его как соломинку. Механически срежет.

И я останусь одна, одна с этим лицом. И этими ногами.

Лицо мне, может быть, сделают - Чихай, несомненно, даст денег, но Хирург... Я ведь хочу быть с ним? Да, хочу. Он сделает мне лицо, ноги, потом еще что-нибудь сделает. Уже не с телом. Он всю жизнь мне будет открывать что-то новое. Он никогда не станет просто другом, просто любовником.

Просто любовником... Он уйдет, когда исчерпает себя... Нет, не уйдет. Он меня любит, как свое творение...

В общем, надо отсюда уйти по-хорошему. Чихай не отпустит, это точно. Не отпустит к мужчине, ради которого я спала с ним и буду спать. Изменить я его не смогу. Такие не меняются. Таких просто не отпускают. Значит, надо что-то с ним сделать.

Убить?

Смогу я его убить ради Лихоносова? Ради Хирурга, ради человека, который родил меня, родил наполовину? Да, смогу. У меня нет другого выхода. Или я с Витей, или он".