Руслан Белов - Кол Будды

- Да, дорогой, - улыбнулся Карэн улыбкой номер шесть, уныло-грустной. Ты хоть и болгарин по отцу, но ведь по матери наш, кавказский... Короче, я не хочу, чтобы один из твоих двоюродных или троюродных братьев подумал, что я в этом деле как-то замешан и...

Олег взглядом вдавил глаза Карэна в черепную коробку.

- А ты не замешан?

Карэн заулыбался третьей улыбкой, шутливо-плутовской:

- Только географически, дорогой, только географически. Только потому, что ваша разборка, невзирая на мою волю, произойдет в "Веге".

Олег отвел глаза на море. И вновь ощутил себя сидящим в скором поезде. Он мчался от земли к небу.

- Хорошо, я оставлю записку.

- Оставь, дорогой, оставь. И напиши в четырех экземплярах. Ведь, насколько я знаю, тридцать первого придет не только Георгий Капанадзе...

- Да, тридцать первого я также должен рассчитаться с Гогой Красным и Владимиром Ивановичем Напалковым. И еще предоставить один документ Дементьеву. Никогда не существовавший в природе документ.

- Ты нарочно, что ли, всех в один день решил собрать?

- Да... - хохотнул Олег. - Помнишь "Трех мушкетеров"? Как д'Артаньян назначил дуэли Атосу, Портосу и Арамису? И, когда они явились на место, извинился перед двумя из них, не помню уж перед кем, на тот случай, если погибнет в первой дуэли и по этой причине, не сможет их удовлетворить.

Хозяин "Веги" посмотрел с симпатией. Ему, раздавшемуся и неряшливому на вид, спортивный, со вкусом одетый и аристократичный Олег нравился.

- А ты чем-то похож на д'Артаньяна, - заулыбался он улыбкой номер один (благодушной и располагающей к доверию). - И потому я боюсь, что ты со своими мушкетерами устроишь в отеле побоище, совершенно для тебя бесперспективное. У меня волосы дыбом становятся, когда я представляю, как ты бьешься с Георгием и потом бросаешь его в мой новый аквариум за три тысячи баксов, бросаешь к моим пираньям по тысяче за дюжину. И как Гога с бельэтажа сбрасывает на тебя секретер Людовика Четырнадцатого за пятнадцать штука. И как этот Сидоров из ОМОНа палит из подствольного гранатомета и попадает в Сезанна или Малявина, сорок тысяч за пару. И потому умоляю, не надо Сидорова из ОМОНа. Мне милиция в отеле не нужна, ты хорошо это знаешь. Я дорожу его репутацией, больше чем репутацией супруги...

Олег положил ему руку на плечо. Плечо подалось к ней, и он ее убрал.

- Знаешь, Карэн, ты мне друг, верный друг, и много раз доказывал это. И я тебе обещаю, что никакой стрельбы и драк устраивать в отеле не буду. И знаешь почему? Просто, я подумал, подумал и понял, хорошо понял, что шансов у меня нет никаких. Прикончить их можно только всех сразу, а это практически невозможно...

- Да, это так. Гога говорил, что если с головы Георгия упадет хоть один волос, то тебе конец без всяких разбирательств... И говорил это ему самому. А Капанадзе в ответ заверил Гогу в аналогичном отношении к его шевелюре.

- И смыться у меня не получится, - продолжал Олег. - Они меня на Соломоновых островах найдут... И еще... Ты ведь меня знаешь, я не смогу жить в подполье, как жалкий трус. И не хочу, чтобы моих родственников попрекали мною. И потому тридцать первого днем я спущусь к ним, и будь, что будет. Может, выскользну, вывезет кривая.

- Ты не все знаешь, дорогой... Они ведь уже все продумали... Капанадзе говорил, что тридцать первого тебя ждет, не дождется целый хирургический спектакль со стриптизом, однополой любовью и какой-то там пальмой в трагическом финале.

- Ладно, молчи, - нахмурился Олег.

- Да нет уж, выслушай. Я ведь добра тебе желаю.

- Добра, добра... Что там у тебя?

- Ну, я подумал, может, ты...

- Застрелюсь?

- Ну, зачем стреляться! Кровь на коврах, мозги на обоях, фи, брезгливо скривился Карэн. - Можно ведь цианистым калием обойтись. Я Галочку попрошу, и как-нибудь утром ты просто не проснешься. Это так здорово! Засыпаешь, счастливый, дочку кудрявую перед сном целуешь, с женой распрекрасной спишь, а утром уже по месту назначения, целый и красивый. Кстати, знаешь, королева Зиночка из суперлюкса развелась? Саша Сухарек вчера от нее съехал. Хочешь ее в жены? По Галочкиной расценке?

- Не хочу, - Олег увидел себя в гробу. Поморщился.

- Почему, дорогой!? Она такая конфетка...

Карен зацокал языком.

- Я этого Сухарька видел, и в постели своей его, гнусавого и кривого, представлять не желаю.

- Много в тебе, Олег, еще воображения. Воображение, оно должно быть как в аптеке - столько-то миллиграммов - и все. Если его меньше, то человек пень, если больше - то дерево.

- Как это дерево?

- А ты не видел, как на ветру ломаются разросшиеся деревья? Вон, посмотри, - Карэн указал на клен, сваленный недавней бурей. Он, выпустив из земли ошарашенные корни, топил в море ставшую ненужной крону. - А рядом, смотри, нормальное, среднее по всем статьям, ему буря до лампочки.

- Сам ты дерево, - осклабился Олег, забыв о неприятностях. - Только человек с воображением мог придумать такое сравнение.

Они засмеялись. Затем Карэн вытер выступившие слезы и, доверительно заглянув в глаза, спросил:

- Так мне попросить Галочку?

- Не надо, - покачал головой Олег. - Капанадзе и его товарищам это может не понравиться, и крайним выставят тебя. Да и до тридцать первого почти целый месяц, поживу пока в свое удовольствие.

- Да, ты умеешь жить в кайф... - завистливо вздохнул Карэн. Твой месяц - для меня десять лет.

Они помолчали, рассматривая небо, не сулившее ничего хорошего.

- А что, ты и в самом деле не сможешь с ними рассчитаться? - спросил владелец отеля, огорченно покачав головой: нет погоды - нет постояльцев.

- Почему не смогу? Смогу, если к моим ногам упадет золотой метеорит размером с деда Мороза.

- Послушай, может, тебе переехать в другой отель? Ты ведь счастливчик, и потому он точно упадет, а зачем мне на "Вегу" это надо?

Смеясь, Олег похлопал Карэна по плечу, и они вернулись в дом.

5.

Когда до Бетты осталось километров десять, под большим пальцем левой ноги появился волдырь, а на внутренней поверхности бедер - болезненная потница. К тому же третий день ломила правая ступня, когда-то разбитая камнем, упавшим с кровли одной из заброшенных ягнобских штолен. И Смирнов решил на пару дней остановиться.

Присмотрев место рядом со скалой, под которой можно было укрыться в случае дождя, он сел на камень, вытер пятерней пот и принялся вспоминать, сколько же дней назад высадился в Адлере. Вышло, что с начала дурацкого путешествия прошла всего неделя, а не месяц, как казалось.

С трудом скинув рюкзак, кроссовки, майку, он погрузился в воду у самого берега, выбрался на глубину. И увидел в расщелине большого краба - такие (диаметром с футбольный мяч), - ему еще не попадались. Собравшись, нырнул, попытался его схватить, но тот оказался проворнее. Расстроившись, поплыл к берегу за маской и ластами, кляня себя, что не надел их сразу.