Джеордже Тимку - У каждого — свое алиби

Паренек робко приподнялся.

— Сидите. Мы велели вам остаться, чтоб вы послушали беседу. Пусть она поможет вам кое-что вспомнить. Вы, юноша, их обслуживали. Не можете ли что-нибудь добавить?

Парень, охваченный испугом, отвечал запинаясь:

— Не очень я знаю…

— Когда вино разливали, что слышали?

— Ничего. Когда я подходил обслужить их, они умолкали или начинали со мной шутить.

— Любопытно! Попытайтесь вспомнить хотя бы два-три слова.

— Однажды бородатый хотел сесть за другой стол, ближе к выходу. Остальные же возражали. И тогда он разозлился и сел в нашем секторе. Что им оставалось делать? Через несколько минут перешли туда и они. Когда они проходили мимо меня, я слышал, как один из них ругал его.

— А вы б их по фотографиям тоже опознали?

— Может быть, да.

— Вы не видели, у кого-нибудь из них была машина?

— Да. Один, не тот лысый, а другой, элегантный брюнет, приезжал на белой «шкоде».

— Хорошо. Спасибо. Вы мне еще понадобитесь.

Паренек, вежливо попрощавшись, вышел. Майор нетерпеливо спросил:

— Ну, что скажете?

— Я думаю, что знаю достаточно для того, чтобы возвратиться пока в Бухарест.

— Как это пока?

— Я снова приеду сюда как можно быстрее. Однако это будет зависеть от вас: мне нужны фотографии всех мужчин в нашем списке.

— Надеетесь, нащупали всех?

— Да. Одного по крайней мере. Пока хватит.

— И один из них преступник? За что он его убил?

— За что, еще не знаю. Хотя что-то проясняется. Те трое были заинтересованы в том, чтоб привезти его сюда и напоить. Им надо было убедить Флореску что-то сделать или не делать. Но споить его им не удавалось. Возможно, добейся они своего, и Андрей бы от них избавился. Художник чем-то стал им опасен! Я должен узнать, чем он их всполошил.

— Но как?

— Если я определю хоть одного из этой несвятой троицы и установлю за ним на несколько дней наблюдение, он наверняка себя как-то выявит. Выявит. А теперь срочно в Бухарест. Займемся делом: вы — фотографиями, я — встречами.

— С кем?

— Со всеми, — сухо ответил Алек. — Со всеми без исключения.

В Бухарест Дину и Алек вернулись к середине дня.

Алек сначала отправился к Траяну Коману. В дверях инженер появился в пижаме. Казалось, неожиданным визитом он встревожен.

— Как поживаете? — поздоровался Армашу.

— Отдыхаю, вечером собираюсь в кино, — отвечал инженер, раздумывая, и добавил: — Вы арестовали семейство Элефтерие… Они?

— Пока они ничем не могут подтвердить непричастность, невиновность. Пока…

— Гм!

— Что-то хотите сказать?

— Да. Но только не обижайтесь.

— Не тревожьтесь. Я способен перенести и иную точку зрения.

— Я уже говорил. Не способен этот бездарный Элефтерие на злодейство. И, по-моему, — раздраженно сказал Коман, — вы совершили глупость. И очень большую.

— Еще неизвестно, — ответил Алек. — Но я просил бы вас кое-что пояснить мне.

— Да, пожалуйста, — согласился Коман.

— Вы были хорошими друзьями… Флореску испытывал материальные затруднения? Просил ли он когда-нибудь одолжить ему большую сумму денег?

— Не знаю. Но не думаю.

— У вас никогда не просил?

— Эх, господи, какой мне интерес скрывать подобные вещи? В этом нет ничего плохого, и я б сообщил вам, если б давал ему деньги.

Армашу встал и, собираясь уходить, спросил:

— Не знаете случайно, среди друзей Андрея нет человека, у которого была бы машина «шкода» белого цвета?

— Насколько мне известно, нет. По крайней мере, я никогда не видел его в такой машине.

— Хорошо, до свиданья. Прошу вас, если увидите здесь, перед домом, «шкоду», запишите ее номер. И знайте, я всегда был убежден в вашей искренности.

Армашу позвонил Стурзу. Дверь тотчас же открылась. Как всегда, Вениамин был элегантен в своем прекрасно пошитом костюме. Стурзу куда-то собирался уходить и весьма удивился, увидев Армашу.

— Кажется, помешал. Вы торопитесь.

— Что вы, сударь, — всплеснул руками Стурзу. — Ваш визит доставляет мне неизъяснимое удовольствие.

— Что-то не видно, что это так, — улыбнулся Армашу.

— Вы ошибаетесь. Но заходите же, заходите.

Квартира была обставлена хорошо и со вкусом. Алеку мечтал только непонятный запах каких-то очень стойких духов, пропитавший воздух до безобразия.

— В покер собрались поиграть?

— Вы обо мне слишком дурного мнения. Я хотел бы напомнить, что живу я, придерживаясь лишь одного принципа…

— Лояльности? Помню. Слышали, что я арестовал супругов?

— Да. Искренне рад, что вам удалось напасть на след.

— Вы считаете, они виновны?

— Я б ничего не хотел говорить. Об истории с женой Элефтерие я наслышан, но поди разберись, где здесь правда. Важно, что вы отыскали направление для следствия.

— Вот что хотел бы узнать от вас. Вопрос строго конфиденциальный. Ответ ваш обещаю по ходу следствия не использовать. Как официальное показание тоже. Меня интересуют слухи. Что болтают об Андрее Флореску? Но прошу вас быть откровенным. О покойниках принято говорить только хорошее, но сейчас мне нужна правда. Вы всех знаете, с самим дьяволом, думаю, на дружеской ноге. Вам все известно. Огонь и воду прошли…

— Сложный вопросец. О нем никто плохого ничего не говорил по той причине, что не очень-то знали его. Он был замкнутым, необщительным, людей избегал. Во всяком случае, такой себя вел с соседями. Скажу откровенно, клеветники не заслуживают никакого доверия. Слухи, сударь, распространяются бабками и пенсионерами.

— А знаете, иногда и из них можно выудить ценные сведения.

— Все знаю. Андрей Флореску сам себя погубил. По вине друзей. У меня нет доказательств, чтобы подтвердить свое мнение. Просто впечатление.

— Ну-ну…

— Затем, и это тоже, отметьте, конфиденциально, — уверенно продолжал Стурзу, — о чем я умолчал на следствии? Они добивались от меня фактов. А я мог самое большее высказать свое смутное впечатление. Мне не очень нравились все его друзья. В мордах я разбираюсь. Некоторые мне не нравились.

— Кого вы имеете в виду?

— Конкретно никого. А может, и имею. Была, например, этакая франтоватая физиономия, с которой я однажды встретил его в городе. Неприятная личность. Она сохранилась в моей памяти. Сам не могу понять почему. Они садились в машину.

— Белая «шкода»?

— Точно. И это вы знаете. Чудовищно!

— Совсем не чудовищно. Случайно узнал.

— Э, случайно! Знаю я ваши случайности. Можно еще небольшое замечание?

— Пожалуйста.

— При всем вашем безобидном облике вы чертовски опасны. Работаете вроде б и медленно. К цели идете окольным путем. Но преступника сжимаете как в тисках. Если бы я был убийцей, ей-ей, при встрече с вами у меня б мороз по коже пошел.

Они дружески поговорили еще немного, и Алек попрощался, пообещав Стурзу снова навестить его в самое ближайшее время.