Джеордже Тимку - У каждого — свое алиби

— А этот замок трогали после обнаружения преступления? Я хочу знать, не ремонтировали вы его?

— В какой-то мере да. Один подофицер закрепил его и отремонтировал углубление для замочного языка.

— А если точнее?

— Подтянул несколько шурупов и закрепил металлическую часть на дверной раме.

— Вы присутствовали при этом ремонте?

— Его выполнили на моих глазах.

— Сколько времени он продолжался?

— Три-четыре минуты от силы.

— Вы помните первоначальное положение замка?

— Разумеется.

— Так испортите его, чтоб он стал таким, как тогда.

Майор растерянно посмотрел на Алека.

— Я говорю вполне серьезно.

Спустя минуту майор возвратился в комнату.

— Готово.

— Ну а теперь выйдите, пожалуйста, наружу. Я закрою дверь изнутри на испорченный вами замок. А вы попробуете его открыть, применяя силу. Повторяю, я очень хочу, чтобы вы привели замок именно в то состояние, в котором он был после преступления.

— Думаю, это мне удалось сделать.

— Хорошо.

Майор вышел и после того как Армашу закрыл дверь, начал ее толкать. Напрасно. Дверь упорно не поддавалась. Попробовал еще раз. Результат оказался таким же.

— Ну, что скажете? — спросил Алек майора.

— Войти невозможно.

— Стало быть, каков вывод?

— Значит, он воспользовался ключом. Хотя какой смысл, если у него был ключ, взламывать дверь? Преступник рисковал, что его услышит потерпевший.

— М-да… — усмехнулся Армашу.

— У вас есть другая версия?

— Похоже на симуляцию взлома. Правда, довольно удачную.

Было около трех часов дня, и Алек имел еще достаточно времени для работы. Он приготовил себе, как обычно, чашку крепкого кофе, налил немного коньяку и устроился поудобнее в кресле, положив перед собой следственное дело.

Армашу не мог не признать: преступление было совершено просто, безо всяких ухищрений и по меньшей мере грубо. Простота его казалась совершенной. Оставался еще замок «Ялле». «Зачем понадобилась инсценировка? — думал Алек. — И чем можно доказать это?» На всякий случай он сделал для памяти пометку.

«Майор Дину был прав, — думал Алек. — Из материалов дела выделить нечего. Все, кто давал показания, были заурядными людьми. У всех жильцов было схожее алиби: Спали, ведь это было в первом часу ночи».

Вдруг Алек вздрогнул, подумав, как можно проверить, действительно ли все они спали? «С определенного часа, — думал он, — никто не знает, что вы делаете ночью, благо все спят. Стало быть, вы и сами вправе заявить, будто спали, хотя могли преспокойно сидеть в своей комнате и писать, читать или же ждать, пока все уснут, чтобы совершить нечто такое, чего не должен видеть никто. Если бы узнать, не были ль освещены в ту ночь какие-нибудь окна…»

— Дьявол! — воскликнул Армашу. «Но почему убийцу надо искать непременно среди жильцов? Преступником мог оказаться кто угодно, хотя и среди соседей Флореску могут найтись отдельные лица, почему-либо его недолюбливавшие… Возможно, убийца даже не фигурирует в деле, раз уж никто его не знает», — продолжал размышлять Армашу.

Ему снова пришла в голову мысль узнать, какие окна были освещены в ту ночь. «Совсем не обязательно, — думал Алек, — чтобы человек, который тогда не спал, был преступником. Но он мог кое-что видеть или слышать и, следовательно, рассказать об этом. Никогда не поверю, чтобы в трехэтажном доме все спали. Но кто же этот человек и как доказать, что он говорил неправду? Почему он не хочет сказать, что не спал? В чем тут причина? Может, он сам преступник и тогда, разумеется, предпочитает просто сказать: Я спал!»

Алек обозначил улицу двумя линиями. Начертил прямоугольный треугольник, изображавший дом. Затем нарисовал окружающие его здания. Прямо напротив дома находилась вилла, точно похожая на него.

«Если там, напротив, кто-то не спал, возможно, он и вспомнил бы, не светилось ли в доме какое-либо окно и что именно за окно. Может, он видел и еще что-нибудь интересное». Алек добросовестно записал, как обычно, и эту мысль.

Раздался дверной звонок. Пришел майор.

— Заставляете меня волноваться, — произнес он. — Что вы думаете о деле?

— Дело составлено неплохо. Вы собрали все, что могли, хорошо поработали. Именно это и убедило меня, что показания свидетелей — это тупик, который ведет в никуда.

— Это ясно, — сказал майор. — Надо искать другой путь.

— И я найду его. Но сначала задам вам один вопрос: потерпевший спал в тот момент, когда к нему вошел убийца?

— Да.

— Но он был одет!

— Флореску часто валился спать в одежде, особенно когда приходил поздно или уставал. Потом, сейчас лето, на нем были тонкие брюки и цветная верхняя рубаха. Выспаться хорошо можно и так.

— А если все же не спал…

— Но доказательств этого у меня нет. Его видели возвращающимся домой около девяти часов вечера. После десяти, вероятно в половине одиннадцатого, свет погас. По-моему, он лег спать. Что ж еще?

— Уж не из показаний ли, — спросил Алек, — приобщенных к делу, явствует, что не было света? Да, все, кто возвращался в тот вечер домой, не видели освещения в окне. Но разве ночник над диваном не заставляет вас задуматься?

— Вы хотите сказать, что у него слишком слабый свет, чтобы его можно было заметить с улицы?

— Именно. Так что, может быть, и не спал.

— Исключено. Тогда Флореску увидел бы, как убийца входит в комнату. От двери до дивана по крайней мере три метра. Художник попытался б обороняться. Остались бы следы борьбы, беспорядок. Ничего подобного не обнаружено. Все произошло тихо, спокойно. Потерпевший ничего не подозревал по той простой причине, что он спал…

— Одетым…

Армашу долго молчал. «Майор Дину прав, — думал он, — но что-то здесь не так. Что?»

— А не посетить ли нам мастерскую художника? — предложил Алек майору. — Подозреваю, что там мы найдем гораздо более интересные вещи, нежели вы себе представляете.

Майор удивился:

— А откуда вы знаете, что у него была мастерская?

— Чему удивляться? Человек рисовал. Здесь я вижу немного предметов, напоминающих о его профессии. Значит, они находятся в другом месте. Стало быть, в мастерской.

По дороге Армашу сказал:

— Надо бы и мне заслушать свидетелей. Пока не могу придумать ничего лучшего.

Майор улыбнулся:

— А где же ваше пренебрежение к классическим методам следствия? Значит, все-таки без них не обойтись? Старые, зато верные.

— Да, но только я хочу использовать их по-своему. Например, я хочу знать друзей Флореску. Не может быть, чтобы никто из них не располагал ценной информацией. Как бы вы ни были осторожны, другу вы непременно расскажете о своих затруднениях, попросите у него совета, хотя б из желания успокоиться. Вряд ли Флореску трудностей за последнее время не испытывал. С ним происходило что-то необычное. Доказательств тому у меня еще нет, но я убежден в этом.