Дэвид Балдаччи - Абсолютная память

Должно быть, это шок, осознал он.

Ее глаза были широко открыты, они смотрели прямо на него, но не видели. Как и мамины. Она больше никогда его не увидит.

Декер просто сидел там, качаясь взад-вперед, глядя на нее, но не видя, и его девочка уж точно не видит своего папу.

«Вот так. Ничего не осталось. И я сам не останусь. Я не смогу».

Он вытянул из поясной кобуры компактный девятимиллиметровый и передернул затвор, дослав патрон в ствол. Обхватил пистолет двумя руками. Хорошая штуковина. Точный, и убойная сила приличная. Амос никогда не стрелял из него в людей. Но хотел.

Он уставился на дульный срез с железной мушкой. Сколько патронов отстреляно в полицейском тире? Тысяча? Десять тысяч?.. Ну, этой ночью он не промахнется.

Он открыл рот и засунул туда ствол, наклонив пистолет так, чтобы пуля прошла через мозг и все случилось быстро. Палец лег на спусковой крючок. Декер поднял взгляд и увидел Молли. Внезапно смутившись, вытащил пистолет, приставил его к правому виску и закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Указательный палец снова скользнул по спуску. Положить, потом медленно, равномерно давить, пока не дойдешь до рубежа, за которым нет возврата. Он ничего не почувствует. Мозг умрет прежде, чем успеет передать остальному телу, что он себя грохнул.

«Нужно просто нажать. Нажми, Амос. Тебе нечего терять, потому что ты уже потерял все. Они ушли. Они… ушли».

Он держал пистолет и думал, что скажет своей семье, когда они воссоединяться там.

«Мне жаль?»

«Простите меня?»

«Я хотел быть там, чтобы защитить вас от убийцы, кем бы он ни был? Я должен был остаться с вами и защитить?»

Он стиснул пистолет, вжимая металл в висок с такой силой, что почувствовал, как край среза режет кожу. Капля крови выступила на виске и впиталась в седеющие волосы. Декер не сомневался, что за последние несколько минут в них прибавилось седины.

Ему не требовалось собираться с духом.

Нужно только отыскать точку равновесия. Однако есть ли хоть какое-то равновесие в том, чтобы лишить себя жизни?

По-прежнему держа пистолет у виска, он достал телефон, набрал 911, назвал свою фамилию и номер жетона, двумя короткими предложениями описал убийство трех человек. Потом уронил телефон на пол.

Внизу был Джонни.

Дальше по коридору — Кэсси.

Здесь, в туалете, была Молли.

И внезапно, без предупреждения, Декер увидел все очерченным самым жутким оттенком синего. Тела, дом, всю ночь. Пузырь синего; он был повсюду. Амос задрал голову к потолку и выкрикивал ругательства, вкладывая в них всю ярость и боль утраты. Проклятые цвета, даже сюда они влезли. Почему он не может побыть нормальным хотя бы раз, когда ему так больно? Декер опустил голову и сидел на полу с пистолетом у виска, больше в нем не осталось ничего. Он был готов умереть, готов присоединиться к ним.

Но по какой-то причине, не известной даже ему самому, Амос Декер не нажал на спуск.

Так его и нашли копы, прибывшие через четыре минуты.

Парковая скамейка выкрашена красным.

Неуютный, резкий осенний холод тянет зиму.

Амос Декер сидел на скамейке и ждал.

Перед ним пронесся воробей, едва увернулся от проезжающей машины, взмыл вверх, поймав поток воздуха, и умчался. Декер отметил марку, модель, номерной знак и описание внешности всех четырех человек в машине. Муж и жена спереди, ребенок в детском кресле — сзади. Рядом с ним сидит другой, постарше. Лет десять. На заднем бампере наклейка: «Мой ребенок на Доске почета учеников Торнкрестской школы».

«Поздравляю; ты только что сообщил всем психам, где нужно ловить твоего умничку».

Затем к ближайшей остановке подкатил автобус. Декер пробежался по нему взглядом, делая те же заметки. Четырнадцать пассажиров, большинство — хмурые и усталые, хотя сейчас только полдень. Один энергичный, ребенок. Он крутился рядом со своей измученной матерью, которая обмякла на сиденье, держа на коленях пухлую сумку. Водитель была новичком, ее лицо стягивало напряжение. Даже гидроусилитель мало помогал ее борьбе с рулем, а в поворот она вошла так медленно, словно автобус катился по инерции.

Над головой набирал высоту самолет. Он летел достаточно низко, чтобы Декер отметил: «Боинг»-737, «Юнайтед эйрлайнс», судя по законцовкам крыла — последняя модель. Вместе с числом 737 выскочил цвет — серебро. Само число 737 для разума Декера было красивой смесью. Изящное, серебристое, быстрое, как пуля. Все, что начиналось с семерки, вызывало у него такую реакцию. Он высоко ценил «Боинг» за то, что номера всех его самолетов начинались с семерки.

Мимо прошли двое молодых людей. Замечено, записано. Один старше, крупнее, альфа, второй — подпевала, чтобы было кого шпынять и посмеиваться. Следом Декер отметил четырех детей, играющих в парке через дорогу. Возраст, категория, серийный номер, ранг и иерархия — все выстроено уже к шести годам, как у стаи волков.

Сделано.

Следующий номер — женщина с собакой. Немецкая овчарка. Не старая, но с больными бедрами. Вероятно, дисплазия, часто встречается у этой породы. Занесено в каталог. Мужчина треплется по смартфону. Костюм от «Зегны», на туфлях с тонкой подошвой буква G — «Гуччи». На левой руке золотой браслет с камушками, похож на кольца Суперкубка. [1] Имеется в виду Суперкубок по американскому футболу — финальный матч сезона, в котором выявляется абсолютный чемпион обеих профессиональных лиг. Игроки команды-победительницы, в частности, награждаются массивными кольцами с драгоценными камнями. На правом запястье часы «Зенит» за четыре тысячи долларов. Для профессионального спортсмена низковат и плохо сложен. Для типичного наркоторговца слишком хорошо одет. Возможно, менеджер хедж-фонда, продажный адвокат или застройщик. Отложено в памяти.

На другой стороне улицы закатывают в специальный микроавтобус пожилую женщину в инвалидной коляске. Ее левая половина не работает, паралич лицевого нерва, тоже слева. Инсульт. Задокументировано. У ее сопровождающего небольшой сколиоз с плоскостопием. Отпечатано.

Амос Декер замечал все это и многое другое, а его разум сортировал увиденное. Делал выводы, те или иные. Временами предполагал. Иногда догадывался. Все это ничего не значило — он занимался этим, чтобы занять время, пока ждет. Все равно как считать цвета. Просто чтобы занять время.

Он лишился дома — изъятие банком. Их с Кэсси зарплат едва хватало на платежи. Одна его зарплата — полная безнадега. Амос пытался продать его, но кто же захочет жить в доме, залитом кровью?

Несколько месяцев он снимал квартиру. Потом комнату в мотеле. Затем, когда у него поменялась ситуация с работой, он переехал на диван друга. Когда друг стал менее дружелюбным, Декер перебрался в приют для бездомных. Когда финансирование приюта сдулось и тот закрылся, Декер «разменялся» на спальный мешок в парке. Потом, когда мешок износился, а копы стали вытряхивать бездомных из парка, — в картонную коробку на парковке.