Фридрих Незнанский - Место преступления

— Сделайте одолжение, господин пол… Я — человек законопослушный. Наверное, у вас и постановление судьей подписано? Или районным прокурором? Хотя, говорят, он вас боится, не правда ли?.. И куда вы меня?

— Узнаете, — ответил Крохалев, поднимаясь и кивая «операм»: — Забирайте его. А что касается постановления, то прокурор подпишет то, что вы требуете, а я имею право задержать вас на сорок восемь часов без предъявления обвинения.

Оперативники шагнули навстречу Агееву, и он послушно протянул им руки, — для наручников, которые сразу и защелкнулись на его запястьях.

— А вам, — полковник обернулся к женщинам, — я запрещаю покидать этот дом, вы можете понадобиться следствию.

И, не прощаясь, Крохалев пошел к двери. А Филипп, обернувшись, ободряюще подмигнул обеим женщинам и сказал:

— Полковник ничего не имеет права вам запрещать, подписку о невыезде он у вас не отбирал. Это он так, страх нагоняет. Передадите адвокату.

И тут же Филипп получил чувствительный толчок в спину. Качнулся, но ни оборачиваться на конвоиров, ни спорить он не стал — глупо.

— Большую ошибку делаешь, полковник, — уже на улице негромко и только для Крохалева сказал Агеев. — Боюсь, сильно жалеть станешь.

— Посмотрим, кто больше пожалеет, — с ненавистью глядя на него, почти прошипел Крохалев.

— Ты, кто ж еще?

И снова — сильный толчок в плечо. По идее, подумал Филя, надо было расслабиться и упасть, чем привести их в изумление: вон, каким слабаком оказался этот телохранитель. Где уж такому ножичком-то размахивать! Ладно, в следующий раз — обязательно исполним номер…

Значит, зарезали-таки они своего, а ведь он предсказывал такой конец ростовщику. Не поверил. Крохалев, ясное дело, тоже ни одному слову не поверил. Но он хоть представляет себе, что того, о чем мог наговорить Плюхин на магнитофон, вполне хватит, чтобы взять их всех за причинные места… А признания трусливого Лешки отлично дополнят общую картину совершенного преступления. Но эти магнитофонные записи, сделанные, естественно, с применением угрозы, на что определенно укажут интонации исповедующихся, судом во внимание быть принятыми не могут. Так что пока это — одни слова, а нужна крепкая доказательная база. Что ж, значит, пока немного посидим, отдохнем, а вот Сан Борисыч сам пусть побегает. Уж ему-то Филипп предоставил отличную пищу для размышлений. Нечего выезжать на «мальчонках»! Ишь, благородные какие, ручки пачкать не желают. Пусть теперь собственные головы на этих «экономиках» поломают, там сам черт не разберется, кто у кого воровал и куда относил украденное. Прямо «общак» какой-то…

А интересно, где эти теперь будут искать человека в сером? Свои «пистолии» бравые менты, видимо, так и не нашли, а отвечать за утерю табельных «стволов» придется, выходит, совсем плохи их дела… Ну, а уж «очную ставку» с Захариковым Филипп просто обязан был выиграть. Они ж не преминут воспользоваться такой удобной возможностью для опознания преступника. Не знают только об артистических способностях своего противника, но узнают…

И последнее, на чем еще мысленно остановился Агеев, пока его не впихнули в тесный арестантский, зарешеченный отсек в «УАЗике»: Крохалев только сейчас сдерживает себя, а уж в «ментовке» даст волю «чувствам», так что можно приготовиться к «серьезному разговору». И тогда придется, вопреки желанию, кончать с «приколами», или «разными штучками», по словам Турецкого, и держаться с полковником максимально тактично, отвечая на задаваемые вопросы с чувством глубокого уважения к чину и стулу.

Турецкий был расстроен тем, что сбылось худшее из его предсказаний: Филя сел-таки… Полез на рожон, понятное дело, все никак смола у него в одном месте не перекипит, не успокоится. И вот что теперь делать в первую очередь? Его из «узилища» вытаскивать, да еще знать надо, где оно, или заниматься своим прямым делом: расследовать обстоятельства убийства Краснова по-новому?

Они появились в Боброве в середине дня, когда операция по «поимке террориста» уже завершилась и «преступник» вместе с полковником, задержавшим его, отбыли из города. Куда? Наверняка в Дорогобуж, в районный центр, куда же еще? Ведь именно там Крохалев очень большой начальник. Но догадку следовало проверить.

Посовещавшись с напуганными все-таки появлением полковника и арестом Агеева женщинами, Турецкий с Гордеевым решили не откладывать основного вопроса, ради которого и прибыли, а проблему Фили решать попутно. Не послушался, поступил по-своему, вот и посиди, дружок, подумай о своем поведении.

К чести обеих Красновых, они активно защищали перед москвичами их друга. И вел он себя вовсе не вызывающе, скорее шутил, пытался чуточку смягчить напряженную обстановку, вызванную, надо откровенно признаться, грубым приходом полковника вместе со звероподобными оперативниками, его хамским тоном, который он безуспешно пытался смягчить, но это у него плохо получалось.

Турецкий слушал и кивал, как бы соглашаясь с Верой. А она рассказывала, точнее, красочно и с определенным пиететом «живописала», сцену странного допроса без протокола, без понятых и так далее, вспоминая все, о чем говорил ей Агеев. Он же предлагал ей сообщить об этих процессуальных нарушениях адвокату, вот она теперь и старалась ничего не упустить. А Катя лишь кивала, похоже, ее нравственные силы были на исходе, так ее достали «доброжелатели».

Сам же Александр Борисович думал о том, что Филя, конечно же, не смог удержаться от своих бесконечных «приколов». В общем, что ж, было бы неплохо, если бы он теперь сам и почувствовал на собственной шкурке, каково оно — не слушаться старших. Хотя в вопросе с возрастом между ним и Турецким большой разницы не просматривалось. Но Агеевское упрямство иной раз неплохо и охладить, а временное содержание Фили в каком-нибудь изоляторе не сильно грозило его здоровью. Скорее, опасаться должны были те, кто захотел бы проявить к нему излишнее любопытство, сопряженное с неправомерным действием. Так что с этой стороны можно было о нем не особо беспокоиться.

Но, с другой стороны, находясь на свободе, Агеев мог бы с успехом оттягивать на себя внимание того же Крохалева, который теперь, обезопасив для себя одного оперативника, примется с удвоенным вниманием следить за вторым. Что ж он, глупый, что ли, чтобы не понимать или просто не попытаться узнать по своим каналам, чем занимается «Глория»? А узнав, «забьет» во все колокола, — непременно. И как теперь работать? Одна надежда, что помогут те документы, которые ценой собственной свободы добыл-таки Филипп Агеев. И Турецкий с Гордеевым, отложив на время все самые необходимые действия по немедленному вызволению «сидельца», принялись за изучение папок из вместительной сумки сыщика. А он, решили они, несмотря на бурный протест Веры и молчаливое согласие с ней Кати, сам виноват.