Фридрих Незнанский - Место преступления

— Что вы?.. — глаза его стали квадратными. — Это же…

— Погоди, не мешай… — Турецкий продолжал что-то складывать и отнимать. — Ты ж все равно переделывать будешь. А то ни один солидный бизнесмен, — Турецкий гордо выпятил грудь, — с твоей компанией дела иметь не захочет. Разве не так я говорю?

— Так, конечно, — покорно согласился менеджер. — Но зачем же вы… на этом… Есть ведь чистая бумага! — он кисло улыбнулся и кинул на секретаршу суровый взгляд, будто ее вина была в том, что клиент бланк испортил.

— А мне все равно, на чем писать! Я считаю, сколько процентов получится… от суммы… Погоди, парень, — уже по-простому, морща лоб, отмахнулся от него Турецкий. — Значит, ты на восемьдесят процентов, говоришь? — И перо написало число «80». — А ежели я кладу на два года, тогда? А?.. Я ж не только Фросины, я и своих добавляю. У нее-то — откуда суммы? А я — с каждой сделки, ну, по пять, по десять, пожалуй, процентов. Не больше пока. Это на первый срок. А ежели получится, тогда… тогда что? А посмотрим! — И он улыбнулся с такой обезоруживающей, неподдельной, почти детской радостью, что не поверить ему было нельзя. Будто он уже наяву отсчитывает положенные по вкладу проценты.

И еще он знал, что, если они потребуют вернуть испорченный договор, он просто скомкает бумагу и сделает вид, что швырнул в урну. А сам достанет носовой платок, чтобы вытереть испачканные пальцы, — можно для верности еще и жирную кляксу посадить и бумажкой этой воспользоваться, — и сунуть обратно, в карман, уже со скомканным бланком договора. Ничего, эксперту-криминалисту и «мятая улика» подойдет для установления идентификации, а также всех иных параметров: кем произведено, когда, где и так далее. Всю биографию фальшивого документа выяснят.

Однако хитрить не пришлось. Стремительно приближающийся звон монет усыпил бдительность менеджеров.

— Так вы что, готовы прямо сейчас и заключить? — у главного из них вспыхнули глаза, и его коллеги напряглись, как перед прыжком на добычу.

— Не, сейчас? Ну, откуда? Я же к Фроське утречком прибыл. Привез, конечно, кое-чего, но этого мне мало. Значит, так. Давай-ка, парень, я записываю твою «мобилу»? Есть?.. Нет?.. Как же ты работаешь? Ну, даешь! Тогда этот говори, который у девочки, — Турецкий подмигнул ей так, будто уже готов был «подцепить» ее и «уволочить» на серебристом джипе. — Я те завтра звоню и подкатываю. А ты кофию сделай, только не это… — он губами произнес бранное слово, означающее… ну, да, то самое, чем обычно называют все неприятное для себя. — Значит, повторяю, звоню завтра в десять ноль-ноль. И уточняю время своего приезда сюда. А к вам, пожалуй, положу… — он ухмыльнулся довольно. — Не обижу, одним словом. Номер диктуй, — обернулся он к секретарше.

И та продиктовала, а он крупно записал, небрежно сложил бланк и сунул его в боковой карман. — Ладно, договорились. Тебя звать-то как? — кивнул он менеджеру.

— Григорий… Михайлович. Можно просто.

— А тебя? — Турецкий посмотрел на девушку и слегка, но с явной целью, подмигнул ей. И она тоже «клюнула»:

— Люсей.

— Хоп, — подвел итог Турецкий и встал…

Он мгновенье подумал, а потом решительно сдернул галстук и, скомкав его, сунул в карман, словно вещь, которая ему больше была не нужна. И ушел с торчащим концом галстука из кармана — настоящий бизнесмен российского разлива конца девяностых годов и там же оставшийся. С рюкзаком, набитым банкнотами.

Люся, призывно улыбаясь, а возможно, и рассчитывая на то, что «интересный мужчина» вроде бы уже «положил на нее глаз», сама проводила его до другой двери, за которой тоже стоял охранник, очередной мордоворот. И тот услужливо распахнул перед клиентом последнюю, наконец, дверь. Александр Борисович оказался по другую сторону кинотеатра, у левой его боковой стены.

«Ну, «туфтачи», — сказал он себе с чувством. — Даже не стесняются дурить головы. Неужели до такой степени охамели и полную свою безнаказанность чуют? Нет, тут, видно, другое дело, тут — Ника-Вероника, вот кто. Супруга нашего славного мента, скорее всего. Вот чья это мышеловка!.. А как они прокололись-то, просто сказка. И с Никой этой, и с менеджерами-дураками, и с «липовыми» договорами. Да и девчонок этих, поди, прямо с панели привели. Если у них еще и есть панель… Но самое-то ужасное, что люди сюда идут! Клиентами, блин, становятся!..». И уже совсем ненужная мыслишка скользнула просто так, не задевая интереса: «А что, неужели они действительно захотят вставить перечисленные пункты о гарантиях и ответственности в свои «липовые бумажки», или им запретит это делать «понимающий» человек, он же — хозяин «пирамиды»? У которого не должно остаться сомнения в том, что его раскусили? Сложный вопрос…».

За, Фросю, договор с которой видели эти менеджеры, Турецкий не беспокоился. Этой компании предстоит жить ровно столько, сколько будет находиться на свободе господин Крохалев. И уж тут следует постараться, чтобы он не задержался, поводов уже немало…

Любая работа, за которую ни принялся бы Юрий Гордеев, обычно начиналась у него либо с милиции, либо с прокуратуры. Сейчас нужен был городской отдел милиции. Так что первым делом он и отправился туда прямо с утра.

У дежурного, которому представился, что называется, по всей форме, предъявив адвокатское удостоверение и договор с московским частным охранным предприятием «Глория» на защиту сотрудника агентства Агеева Ф.К., подписанный зам директора А.Б.Турецким, узнал, что полковник Крохалев, скорее всего, отвез задержанного гражданина Агеева к себе, в Дорогобуж. А сюда он даже и не заезжал. И ни о каком задержаний дежурный, сменившийся незадолго перед появлением адвоката, ничего не слыхал. Вероятно, вчерашний дежурный — тоже, поскольку, сдавая дежурство, ничего о таком факте не говорил.

— Да как же это так? — изумился адвокат. — В городе арестован человек, произошло убийство, и никто ничего не знает?

— Нет, ну зачем так? — обиделся дежурный — был он молод, этот старший лейтенант, и не разучился еще краснеть. — Про убийство Плюшкина известно. Бригада выезжала. Младший советник юстиции Прыгин возглавил.

— Это какой же? — наивно спросил Юрий Петрович, будто в городе было несколько Прыгиных, но за него почему-то не обиделся дежурный:

— Нет, он один у нас. Василь Захарыч.

— А это, случайно, не он расследовал дело об убийстве Краснова, предпринимателя?

— Ха! А кто его убивал-то? Сам же! Известно всем.

— He-а, ошибаешься, старлей, не всем. Это Крохалеву вашему с Прыгиным известно, а все остальные знают правду. Только молчат, потому что боятся страшного зверя в лесу.

Мимо проходили двое милиционеров, услышали ответ и, кивнув дежурному, остановились, наверное, чтоб послушать. И Гордеев, заметив их краем глаза, продолжил: