Эдуард Хруцкий - Комендантский час

Где только не был вахмистр Широков! На Дону, у Краснова, и первопоходником успел стать. В восемнадцатом определился он наконец в Ростовское юнкерское кавалерийское училище. Стал портупей-фельдфебелем. Даже не пришлось дослушать курс: бросили юнкеров против красной кавалерии. Ох и рубка была! Хоть с разрубленным плечом, а ушел вахмистр Широков, проложил себе дорогу шашкой и револьвером.

Потом, в госпитале, он часто вспоминал этот бой. Яростные людские глаза, пену на лошадиных мордах и молчаливую рубку, страшную своим молчанием. И, только вспоминая все это, Андрей понимал, что жил на свете только те пятнадцать минут, вся остальная жизнь — утомительное и длинное существование. Он был странно устроен. Риск воспринимался им словно наркотик. Он служил в контрразведке, был в Крыму у Врангеля, мотался по селам с развеселым антоновским полком. Даже у барона Унгерна успел побывать. Там, в Монголии, он сам себя произвел в поручики. Позже к жажде остроты прибавилась тупая ненависть к этим кожаным курткам, от которых всегда приходилось уходить «с разрубленным плечом».

Лежа в маленькой душной комнате, Андрей лениво вспоминал всех «взятых» им инкассаторов, ограбленные сберкассы и ювелирные магазины. Теперь жизнь сама давала ему в руки новое, рискованное и веселое дело, а главное — возможность стрелять. Все время стрелять — в кого хочешь!

Этот месяц напомнил ему многие другие, когда он «отсиживался» после удачного дела. Ждал, когда поутихнет немного и можно будет уехать и спокойно тратить так трудно добытые деньги. Но именно подобные передышки Широков и не любил. В такие дни исчезала нервная напряженность, оставалась масса времени для раздумий. А это как раз и было самым неприятным. Сорок один год, то есть, как ни крути, — пятый десяток. Почти вся жизнь прожита. А толку? Да никакого толку. Ничего он не добился.

Месяц он провалялся здесь бездельно и бездумно. Правда, кое-что все-таки удалось сделать. «Святой отец» подобрал людишек. Да что это были за людишки! Дрянь, сволочь. Такие продадут, услыхав только скрип сапог оперативников. Но других не было. А раз так, нужно «работать» с ними. Правда, через линию фронта перешли трое отчаянных ребят. Им-то терять нечего. При любом исходе — «вышка». На них особенно и надеялся Широков.

За дверью послышались легкие шаги хозяина.

— Андрей Николаевич, не спите?

— Сплю.

— Тогда проснитесь и приведите себя в порядок.

— Это зачем же?

— Давай быстрее, — Потапов распахнул дверь, — человек тебя ждет.

— Из МУРа?

— Шутить изволишь. С той стороны, с инструкциями.

В столовой были двое незнакомых Широкову людей. Один стоял, прислонившись к резному буфету, второй разглядывал иконостас в углу. Он так и не повернулся, когда Широков вошел в комнату.

«Ишь сволочь — начальство корчит». Андреем овладела тихая ярость. Да кто такие эти двое? Немцы? Разведчики? Хамы! Широков опустил руку в карман, нащупал рукоятку пистолета.

— Выньте руку, — сказал тот, что стоял у буфета, и шагнул к Широкову, — я не рекомендую применять оружие. Вы, кажется, отдохнули, так откуда же эта нервозность?

— Мне нервничать нечего, я у себя. Это вы беспокойтесь...

— Боюсь, что так мы не найдем общего языка, — второй из гостей повернулся к нему. — Ни одного дела нельзя начинать со ссоры, не так ли, святой отец?

— Именно так, господин Прилуцкий, именно так.

— Ну вот, значит, наши взгляды сходятся. А руку все-таки выньте.

— Если хозяин не возражает, — вмешался в разговор первый, — то мы бы закусили.

За стол сели вчетвером. Широков сразу же оценил опытность гостей: они расположились так, что в случае конфликта он оказался бы под перекрестным огнем. Налили по первой.

— Господин Широков, — сказал Прилуцкий, — видимо, вы догадываетесь, кто мы?

— Приблизительно.

— Ну что ж. Мне кажется, что люди, сидящие за одним столом, должны познакомиться поближе. О вас мы знаем все или почти все. Меня зовут Прилуцким, моего спутника Александром.

— Ну а если поточнее?

— Можно и поточнее. Мы представители германского командования и прибыли сюда для оказания практической помощи нашему доверенному лицу господину Потапову.

«Значит, «святой отец» просто-напросто немецкий шпион, — подумал Широков, — просто шпион». И спросил громко:

— А давно ли он ваше доверенное лицо?

— Давно.

— Понятно. Ну а я зачем вам понадобился? — Он отставил рюмку и налил коньяк прямо в фужер. Полный налил, до краев. Не ожидая, пока гости поднимут рюмки, одним махом, немного рисуясь, вылил в себя жгучую коричневую жидкость. — Так как же?

— Господин Широков, — Прилуцкий отхлебнул немного из своей рюмки, — вы не хотите понять меня. Ровно через месяц в Москве будет наша армия...

— Ну, это как сказать.

— А вот так. Безусловно, что вам будет предоставлена работа, отвечающая вашим запросам и наклонностям. Вы можете занять достойное место в новой русской администрации.

— Так, — Широков закурил. — Как я вас понял, это место надо заработать?

— Именно.

— Как же?

— Мы не станем предлагать вам невозможного. Вы раньше специализировались...

— Статья 59.3.

— То есть?

— Бандитизм. Вас устраивает?

— Лично меня вполне.

Ему очень хотелось взять бутылку и со всей силы двинуть этого по черепу. Полетели бы осколки, опрокинулся стол, началась бы короткая и яростная драка. А то сидит, гнида, и разговоры разговаривает.

— Что вам нужно, короче? Я человек дела.

— Это разговор, достойный мужчины, — вмешался Александр.

Прилуцкий быстро посмотрел на него, и тот замолчал, словно поперхнулся.

«А этот белоглазый главный у них», — понял Широков.

— Я не предлагаю вам ничего невозможного. Есть люди, есть оружие: мы дадим вам наши автоматы.

— Понятно, что надо делать?

— Большевики, отступая, будут пытаться увезти из Москвы ценности: картины, золото, камни.

— Трудновато.

— Я вас не узнаю. Господин Потапов, рекомендуя, говорил, что для вас нет ничего невозможного.

— Разговор не о том. Ценностей много, а я один.

— Вы захватите хотя бы то, что сможете, остальное сделают другие.

— Когда и что?

— Вам дадут знать в самое ближайшее время. Кстати, почему мы не пьем? Мне кажется, что пора скрепить наш союз.

Прилуцкий встал и налил всем не в рюмки, а, как до этого сделал Широков, в фужеры.

— Вы захвачены с оружием, пытались бежать, при обыске в квартире у Харитонова обнаружены ракеты, приемник и деньги. Всего этого достаточно, чтобы передать вас в трибунал, а там шутить не любят. Надеюсь, понятно?

Данилов посмотрел на задержанного и опять подивился внешности этого человека. Неприятное лицо. Словно маска.

На кого же он похож?