Джоди Пиколт - Время прощаться

Вы удивитесь, сколько экстрасенсов и медиумов в местных «Золотых страницах»: «Духи-наставники в оккультизме», «Совет от медиума Лорел», «Гадания по картам Таро», «Предсказания Кейт Киммел, восставшей, как феникс из пепла» – любовные гадания, советы, как разбогатеть и преуспеть в жизни.

«Ясновидящая Серенити, улица Камберленд, Бун».

У Серенити было совсем маленькое объявление. Она не указала ни городского номера, ни фамилии, но жила ясновидящая относительно недалеко от моего дома (можно доехать на велосипеде), и она единственная обещала погадать за приемлемую цену в 10 долларов.

Улица Камберленд располагалась в той части города, от которой бабушка мне велела держаться подальше. Откровенно говоря, это даже не улица, а переулок, где находится заколоченный досками обанкротившийся ночной магазин и захудалая пивнушка. На тротуаре два деревянных рекламных щита: на одном – «До 5 часов вечера выпивка 2 доллара»; на втором – «Карты Таро, 10 долларов, 14К».

Что значит 14К? Возрастное ограничение? Размер бюстгальтера?

Я боюсь оставлять велосипед на улице, потому что у меня нет на нем замка – в школе незачем запирать велосипед на замок, как, впрочем, и на Мейн-стрит, и на любой другой улице, по которым я обычно езжу, – поэтому я втягиваю свое средство передвижения в находящуюся слева от пивной дверь и волоку его по лестнице, которая нестерпимо воняет пивом и мочой. Наверху располагается что-то вроде маленького фойе. На одной из дверей висит табличка «14К» и указано «Ясновидящая Серенити».

Стены фойе оклеены уже отходящими от стен тиснеными обоями. Потолок в желтых потеках, и слишком резко и тяжело пахнет ароматической смесью. Под шаткий стол, чтобы не завалился, подложена телефонная книга. На столе фарфоровое блюдо с визитными карточками: «Серенити Джонс, ясновидящая».

В маленьком фойе мне с велосипедом не развернуться. Я ставлю его вертикально и выворачиваю колесо, пытаясь прислонить свой транспорт к стене.

До меня доносятся приглушенные голоса двух женщин по ту сторону двери. Раздумываю, стоит ли мне постучать, чтобы предупредить Серенити о своем присутствии. Но потом понимаю: если она хорошая ясновидящая, должна и сама знать, что я здесь.

Но на всякий случай я кашляю. Довольно громко.

Подпирая бедром велосипедную раму, я прикладываю ухо к двери.

– Вы на пороге принятия очень важного решения.

Раздается вздох, и второй голос спрашивает:

– Как вы узнали?

– У меня серьезные сомнения в том, что вы принимаете правильное решение.

Опять ее собеседница:

– Без Берта так трудно решить…

– Он сейчас здесь. Он хочет, чтобы вы знали, что следует доверять своему сердцу.

Повисает молчание.

– Совсем не похоже на Берта.

– Конечно, не похоже. У вас есть и другие духи-хранители.

– Тетушка Луиза?

– Точно! Она говорит, что вы всегда были ее любимицей.

Не в силах сдержаться, я фыркаю. «Пора исправляться, Серенити», – думаю я.

Может быть, она услышала мой смех, потому что разговоры по ту сторону двери стихают. Я прижимаюсь плотнее, чтобы лучше слышать, и тут велосипед падает. Пытаясь удержаться на ногах, я спотыкаюсь и запутываюсь в развязавшемся мамином шарфе. Велосипед – и я вместе с ним – заваливается на столик, стоящая на нем ваза падает и разбивается. Изогнувшись под велосипедной рамой, я пытаюсь собрать осколки.

Рывком открывается дверь. Я поднимаю голову.

– Что здесь происходит?

Серенити Джонс оказывается высокой женщиной с копной розовых волос. Помада в тон прическе. Меня охватывает странное чувство, что я где-то видела ее раньше.

– Вы Серенити?

– С кем имею честь?

– Это вы мне должны сказать.

– Я наделена даром предвидения, а не всеведения. Если бы я все знала, жила бы на Парк-авеню, а сбережения хранила на Каймановых островах. – Голос ее звучит скрипуче, как будто у дивана лопнула пружина. И тут она замечает осколки фарфора в моей руке. – Ты с ума сошла? Это же чаша для магического кристалла, которая досталась мне от бабушки!

Я понятия не имею, что значит такая чаша. Понимаю одно – у меня большие неприятности.

– Простите. Я случайно…

– Ты хотя бы представляешь, сколько ей лет? Это семейная реликвия! Хвала младенцу Иисусу, что моя мама не дожила до этого дня. – Она хватает осколки и складывает, как будто они могут волшебным образом склеиться.

– Я могу попробовать ее склеить…

– Не знаю, как это у тебя получится, если только ты не волшебница. Мои мама и бабушка… обе переворачиваются в гробах, и все потому, что ты такая неповоротливая!

– Если ваза была настолько ценной, почему вы оставили ее прямо у входа?

– А зачем ты притащила велосипед в фойе размером с платяной шкаф?

– Побоялась, что если оставлю внизу, то его украдут, – ответила я, поднимаясь. – Послушайте, я заплачу за вашу чашу.

– Милочка, своими карманными скаутскими деньгами, полученными от продажи печенья, ты не сможешь компенсировать стоимость антикварной вазы тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года.

– Никакое печенье я не продаю, – отвечаю я. – Я пришла погадать.

Она опешила.

– Детям не гадаю.

«Не гадаю или не хочу гадать?»

– Я старше, чем выгляжу. – Это ложь. – Все думают, что я учусь в пятом классе, а не в восьмом.

Неожиданно в двери показывается женщина, которой делали предсказание.

– Серенити, с вами все в порядке?

Серенити встает и спотыкается о мой велосипед.

– Со мной все хорошо. – Она натянуто улыбается. – Я тебе помочь не могу.

– Прошу прощения… – начинает клиентка.

– Это я не вам, миссис Ленгхем, – отвечает Серенити, а потом шепчет мне: – Если сейчас же по собственной воле не уберешься, я вызову полицию и потребую возмещения ущерба.

Может быть, миссис Ленгхем не хочет иметь дело с ясновидящей, которая подло поступает с детьми, а возможно, просто не желает связываться с полицией. В чем бы ни крылась причина, она смотрит на Серенити так, будто хочет что-то сказать, потом протискивается мимо нас и бросается вниз по лестнице.

– Отлично! – бормочет Серенити. – Теперь благодаря тебе я лишилась не только семейной реликвии, но и десяти баксов.

– Оплачу по двойному тарифу! – выпаливаю я.

У меня есть шестьдесят восемь долларов. Именно столько я накопила за этот год, присматривая за детьми. Я собираю на частного детектива. Не уверена, что Серенити сможет мне помочь. Но я готова расстаться с двадцатью долларами, чтобы это выяснить.

При моем обещании ее глаза загораются.

– Сделаю для тебя исключение, – отвечает она и открывает дверь пошире.

За ней оказывается обычная гостиная с диваном, кофейным столиком и телевизором. Очень похоже на дом моей бабушки. Я немного разочарована – ни намека на ясновидение.