Фридрих Незнанский - Золотой омут

Не стал Гордеев говорить следователям и о том, что Светлана Михайловна была единственным свидетелем, который видел Каштанову целой и невредимой после того, как Лучинин убежал в свою лабораторию взламывать сервер банка…

Несмотря на усталость и ноющую боль в носу, который несколько распух после удара неизвестного, Гордеев сразу же отправился в Бутырки на свидание с Лучининым. Однако дежурный по СИЗО явно не намерен был вести беседу с Гордеевым.

— В свидании с заключенным Лучининым вам сегодня отказано. — Дежурный зевнул и принялся что-то записывать в журнал, игнорируя присутствие адвоката.

— Почему? У меня есть разрешение следователя.

— За драку в. камере и нанесение тяжелых телесных травм другому заключенному Лучинин помещен в отделение для дисциплинарного наказания.

— В карцер?!

— Да, в карцер. А выходить оттуда, по правилам внутреннего распорядка, он не имеет права даже для встреч с адвокатом. Приходите через три дня.

Гордеев понимал, что спорить бессмысленно. Он набрал номер служебного телефона Володина. Трубку поднял помощник Васильев:

— Евгения Николаевича сегодня не будет. И завтра тоже. — В голосе помощника слышалось нескрываемое злорадство. — До свидания.

В трубке послышались короткие гудки. Гордеев убрал мобильник в карман и потер переносицу.

«Неудачный день. Надо вытаскивать парня, но как?» Гордеев съездил в больницу и узнал, что Ольге Каштановой лучше, она пришла в себя, но очень слаба. Беседовать с Каштановой Гордеев пока не стал. «Пусть наберется сил. Приеду позже. А пока в МГУ…»

Гордеев похвалил себя за то, что заранее навел у Шикалова справки об историческом факультете МГУ. Иначе ему пришлось бы изрядно побродить по университетскому городку, прежде чем найти длинное серое здание из стекла и бетона, на одном из этажей которого, собственно, и размещался истфак. Тем более никаких вывесок тут не было. Гордеев оставил машину на проспекте Вернадского на стоянке у ворот студенческого городка и вошел в здание. Миновав вахту и книжные магазинчики, набитые гуманитарными изданиями, Юрий Петрович поднялся на факультет. Профессора, доктора исторических наук Любови Сазановской, научного руководителя Ольги Каштановой и завкафедрой отечественной истории советского периода, в ее кабинете не оказалось. Соседние двери тоже были заперты.

Пришлось искать расписание занятий. Вскоре Гордеев обнаружил в сетке фамилию Сазановской. На второй паре она читала лекцию студентам-филологам. Если верить расписанию, это была лекция о математических методах исследований в истории. «Тоска зеленая такое слушать, а уж читать…» — мысленно посочувствовал профессорше Гордеев. Хотя кто его знает, может быть, эти самые математические методы — ее главный конек и дело всей жизни. Мало ли чудес на белом свете…

Мимо, о чем-то весело переговариваясь, проходили две девушки.

— Доброе утро, — вежливо обратился к ним Гордеев. — Вы не подскажете, когда заканчивается пара?

— Через… — одна из девушек взглянула на часы, — тридцать минут.

— Спасибо!

Прежде чем пара закончилась, Гордеев успел перекусить в буфете, подняться на седьмой этаж и найти аудиторию, в которой Сазановская читала лекцию. Из двери наконец выкатился поток студентов-филологов — лекция закончилась.

Гордеев заглянул в аудиторию. Женщина бальзаковского возраста в строгом костюме и очках в роговой оправе расписывалась в журнале, который обычно носят старосты групп. Наконец со всеми формальностями учебного процесса было покончено. Гордеев зашел в аудиторию.

— Вы ко мне? — Сазановская теперь собирала в папку свои листки.

— Да.

— По какому поводу?

— По поводу дела Ольги Каштановой.

— Бедная девочка. — Сазановская покачала головой. — Я знаю о том, что случилось в общежитии… Ее ведь зверски избили?

— Да.

— Это просто кошмар, — покачала головой профессор. — Вы следователь?

— Нет. Я адвокат Вадима Лучинина. Вот мое удостоверение.

— Вадима? — удивилась Сазановская. — Разве он как-то связан с нападением на Олю?

— Похоже, следователем надо быть вам, — улыбнулся Гордеев.

— Возможно. Знаете, работа историка, разбор архивных документов чем-то напоминает работу следователя. Поиск фактов, сопоставление, выводы…

— Только от этих выводов невиновные люди не страдают… — вставил Гордеев.

— Это как сказать… Впрочем, я могу много распространяться на эту тему. Судя по вашим словам, как я понимаю, от выводов следователя пострадали невиновные люди?

— Да. А именно Вадим Лучинин.

— Так все-таки при чем здесь он? — спросила Сазановская, пристально глядя в глаза Гордееву.

«Железная леди, к ней на кривой кобыле не подъедешь… Придется быть кристально честным. Только так можно завоевать ее доверие», — с уважением подумал Гордеев, а вслух произнес:

— Вадим как раз и обвиняется в нападении на Ольгу.

— Хм… — фыркнула Сазановская. — Это же бред! Полнейшая чушь! Никогда и ни за что не поверю в это! Они были друзьями, а даже если бы не были, Вадим Лучинин не такой человек, чтобы поднять руку на женщину!

— Вот именно об этом я и хотел бы поговорить с вами. Можете уделить мне некоторое время?

— Да, сейчас у меня нет никаких дел. Окно между занятиями.

— Отлично.

— Тогда давайте спустимся в мой кабинет. Там все и обсудим. Вы курите?

— Нет. Бросил.

— Счастливчик, — улыбнулась профессор, доставая из портфеля пачку «Данхилл». «Даже по марке сигарет видно, что она привыкла быть независимой… — отметил Гордеев. — Ну что ж, для меня это очень хорошо».

Профессор Сазановская оказалась чрезвычайно интересным собеседником. Она много рассказала об Ольге, о Вадиме, об их взаимоотношениях. Гордеев лишний раз утвердился в невиновности Вадима.

Самым тяжелым в общении с Сазановской было остановить информационный поток, который обрушивался на каждого, кто ей импонировал. Гордеев оказался благодарным слушателем. За сорок минут он получил столько знаний по советской истории, сколько не получил за весь учебный год в десятом классе средней школы.

«Еще несколько дней такого же интенсивного расследования, и я вполне смогу стать не только профессиональным хакером при помощи Вадима, но и не менее квалифицированным историком». Гордеев делал вид, что с интересом внимает госпоже профессорше, но когда ее занесло в область сравнительной цивиллологии, адвокат вежливо, но неуклонно перевел разговор на интересующую его тему.

— Скажите, а Каштанова тоже использует цивилизационный подход в своей кандидатской? — ввернул Юрий Петрович.

— Нет. Она занимается более прикладным междисциплинарным исследованием на пересечении источниковедения и культурологии… — легко ответила Сазановская, а Гордеев подумал, что понять смысл этой фразы можно только при достаточно долгом размышлении…