Фридрих Незнанский - Горячий лед

— Ну ведь не можешь промолчать? — недовольно ворчал Гордеев, заводя автомобиль.

— Могу, но тогда скучно станет, — не осталась в долгу Лена.

Время тянулось ужасно медленно. Лена с Гордеевым почти не разговаривали, только нервно поглядывали на часы. Периодически Юрий вскакивал, убегал и возвращался снова с полным подносом гамбургеров и картошки. Они сосредоточенно начинали поедать однообразный фастфуд, уже безо всякого аппетита, скорее только для того, чтобы убить время. Но на четвертом заходе Гордеева к кассе Лена сломалась.

— Юра, я больше не могу. Мы едим не переставая уже два с половиной часа. Меня сейчас разорвет.

— А что делать-то? Неудобно просто так здесь сидеть. И потом, когда ешь, проще от мыслей отключиться. Сидишь, жуешь себе тихонько.

— Ага, сидишь, жуешь… Мне уже плохо.

— Кто тебя есть-то заставляет? Не хочешь — воду пей.

— «Воду пей», — передразнила Лена. — Я не могу. Ты так лопаешь аппетитно.

— Кушай-кушай, к Рождеству зарежем. У нас там пирожки еще в машине.

— Здорово, на моей могиле будет написано: «Она умерла от обжорства».

— А на моей: «Он умер от нетерпения».

На этих словах зазвонил телефон Лены, она схватила трубку, как утопающий хватает спасательный круг, и заорала:

— Алло, я слушаю вас.

— Бирюкова, ты чего так орешь? — отозвался Меркулов.

— Извините, Константин Дмитриевич. Это уже нервное.

— Молодая еще, чтобы нервами мучиться.

— Не тяните, Константин Дмитриевич, новости есть?

— Есть новости. Танцуй, Бирюкова. И Вячеславу Ивановичу ты теперь по гроб жизни обязана, он всех подмосковных гаишников на уши поставил. В общем, так: «лексус» ваш серебристый проехал все Рублевское шоссе, свернул на Рублево-Успенское, а с него на дорогу к Петрово-Дальнему. Куда он там делся — неизвестно, потому как постов там больше нет, последний на повороте. Вот там его и заметили ребята. В начале шестого утра.

— Спасибо, Константам Дмитриевич. Все поняла. Будем искать.

— Ищите. Тебе понадобятся оперативники, я распоряжусь…

— Не надо, Константин Дмитриевич, — возразила Лена.

— Почему это? — удивился Меркулов.

— Боюсь я, Константин Дмитриевич. Спугнуть боюсь, если мы туда с оперативниками заявимся. Поселок-то маленький…

— Верно рассуждаешь, Бирюкова, хвалю.

— А так мы вдвоем с Гордеевым. Может, чего и узнаем.

— А если не узнаете? — задал резонный вопрос Меркулов.

— Ну-у, — протянула Лена.

— Баранки гну, — передразнил Меркулов. — Значит, так: когда устанете бродить по поселку, звоните Вячеславу Ивановичу. Если что, пускай Гордеев сам Грязнову звонит. Я того предупредил.

— Спасибо, — повторила Лена. — Мы все поняли. До свидания.

— Ну, что там? Что? — нетерпеливо вопрошал Гордеев.

— Последний раз машину заметили на повороте на Петрово-Дальнее, это километров сорок от Москвы, я там была как-то.

— И что нам это дает?

— Не знаю, Юра, но поехали туда.

— А смысл?

— Поселок-то небольшой. Может, найдем что-нибудь.

— Чего мы найдем, Лена? Что ты как маленькая? Ты думаешь, там указатели по всему поселку: «Похищенный Соболев находится в таком-то доме. Дорогие Лена и Юра, приходите скорее»? — ехидничал Гордеев.

— Вот эти мужики, вечно так! — распалилась Лена. — Ты еще ничего не знаешь, ты поселок этот не видел, а задницу поднять тебе тяжело. Может, тебе бензина жалко? Так я оплачу, не переживай.

— Прекрати истерику. Хочется тебе в Петрово-Дальнее — поехали. Хочешь, хоть в Новую Гвинею смотаемся, если тебе угодно. Я просто не люблю совершать бессмысленные поступки, — разозлился Гордеев.

— Поехали! — резко сказала Бирюкова и поднялась из-за столика.

В дороге они почти не разговаривали. Лена дулась, Гордеев злился. Наконец они достигли поворота на Петрово-Дальнее.

— Вот оно, твое ненаглядное, — нарушил тишину Гордеев.

— Вижу, — буркнула Лена в ответ. — Тормози. Выйдем здесь.

Юрий послушно остановился. Бирюкова первая выскочила из машины и направилась в сторону поселка, Гордеев поспешил за ней. Через несколько минут они дошли до первых построек. Это были большие каменные дома, окруженные неприступны-ми заборами, у некоторых была установлена охрана и камеры внешнего наблюдения.

— Ну и что, штурмовать будем? — ворчал Юрий.

— Слушай, Гордеев, — снова завелась Лена. — Если тебя все это так напрягает, то вали домой, и не надо ныть мне на ухо, я и без тебя справлюсь. Достал уже своими причитаниями.

— Ну и ладно. Делай что хочешь, хоть осаду устраивай, а мне твои истерики уже надоели. Психопатка!

Юрий развернулся и зашагал обратно к машине. Лена двинулась в глубь поселка. Она внимательно оглядывала дома, но высокие заборы не позволяли разглядеть все подробно. Виднелись только причудливые башенки однотипных строений, но Бирюкова продолжала упрямо блуждать по поселку.

— Эй, ты, — окликнул вдруг Лену пьяный голос. — Ты чего здесь шатаешься?

Бирюкова оглянулась и увидела небритого мужика с огромной псиной на поводке. Псина хищно скалилась и как будто только и ждала команды хозяина наброситься на незнакомку.

— Я заблудилась. Приехала к друзьям в гости, вышла прогуляться, а теперь не могу найти дорогу, — испуганно начала оправдываться девушка.

— А ну-ка, вали отсюда, пока собаку не спустил! — буянил мужик. — Сейчас до десяти досчитаю, и хана тебе.

Лена не стала дослушивать человека и со всех ног бросилась к дороге, молясь только об одном, чтобы Гордеев не бросил ее и не уехал. Вслед ей летел пьяный хохот. Лена добежала до поворота и с облегчением увидела машину Юрия на прежнем месте. Она открыла дверь, плюхнулась на пассажирское сиденье и немедленно набросилась на Гордеева с упреками:

— Ты — подлый предатель, я поняла, что на тебя положиться нельзя! В тяжелой ситуации на тебя лучше не рассчитывать. Трус и предатель.

— Что случил ось-то? — недоумевал Юрий.

— Что случилось? Он еще спрашивает, что случилось! Да меня только что чуть не убили, а ты тут рассиживаешь, музыку слушаешь. Свинья!

— Как «чуть не убили»? — встревожился Гордеев. — Леночка, девочка, что случилось?

— Там такой мужик страшный был, — разревелась вдруг Лена, почувствовав ласковую интонацию в словах Юрия. — У него собака огромная, он на меня орал, а потом сказал, что собаку сейчас спустит, я еле удрала от него.

— Вот сволочь! — взбесился Гордеев. — Где он был, говори быстро, я ему сейчас голову оторву!

— Юра, не смей, — кричала сквозь рыдания Лена, вцепившись в рукав Гордеева. — Не ходи, он пьяный в стельку. Его собака тебя разорвет.

— Не разорвет, — разошелся Юрий. — Я ему сейчас покажу, как девочку мою обижать.

— Юра, не ходи, — продолжала плакать Лена. — Если ты пойдешь, я с тобой. За себя не боишься, меня пожалей.