Анатолий Жаренов - Яблоко Немезиды

— Стивенс, — представился он, близоруко щуря глаза на позднего гостя.

— Можете звать меня Максом, — хмыкнул хромой. — Я хочу взглянуть тут кое на кого. Идемте! — И он подхватил Стивенса под руку.

— Где-то тут у вас, — сказал Макс, когда они вышли во двор, — есть одна пациентка. Эльвира Гирнсбей.

Стивенс пожал плечами.

— Это имя мне ничего не говорит, — сказал он. — Надо посмотреть регистрационные книги. Регистратура у нас в корпусе “А”.

— Пожалуйста.

В регистратуре врач долго изучал списки. Потом сказал:

— Такого имени нет.

— Ну что ж, — заметил Макс. — Изберем другой метод.

Он достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и показал Стивенсу.

— Нет, — сказал тот, рассмотрев портрет. — Хотя… В корпусе “Б” у нас есть новенькая… Но почему она не проходила по книге? Странно…

Они снова вышли во двор. Бетонная дорожка, окаймленная аккуратно подстриженными кустами, привела их к корпусу “Б”. Стивенс разбудил дремавшего швейцара. В приемном покое их встретила миловидная сестра. Стивенс переговорил с ней и сказал Максу:

— Вероятно, эта женщина находится в палате 12.

— Идемте, — лаконично предложил Макс.

Палата 12 находилась на втором этаже. Стивенс пошел впереди. Сестра, позвякивая ключами, шла рядом. Хромой Макс двигался сзади, засунув руки в карманы плаща. У дверей двенадцатой палаты процессия остановилась. Стивенс взял у сестры связку ключей и сунул один из них в замочную скважину. Макс вытянул шею и заглянул через плечо Стивенса в открывшуюся дверь.

В небольшой комнате ярко горела электрическая лампочка, освещая смятую постель, голые стены и низкий столик с остатками ужина на нем. В одной из тарелок лежала недокуренная сигарета. В палате никого не было.

Макс молча посмотрел на Стивенса. Тот бросил взгляд на сестру.

— Я же только вышла на дежурство, — сказала сестра недовольно.

— Почему здесь горит свет? — спросил вдруг Макс.

Стивенс махнул рукой:

— В палатах нет выключателей, — сказал он, как о чем-то само собой разумеющемся.

Макс не понял.

— Больные могут вскрыть выключатель, — пояснил Стивенс.

— А, — протянул Макс. — И они всю ночь спят при свете?

— Да нет, — досадливо сказал Стивенс. — Элли включила свет там, внизу. Когда мы пошли сюда.

Они все словно забыли, зачем пришли в эту палату. Первым опомнился Стивенс.

— Надо позвать твою сменщицу, Элли, — сказал он.

Элли, позванивая ключами, ушла вниз. Макс хмуро посмотрел ей вслед и спросил:

— Долго это?

— Минут двадцать. Джейн живет при клинике. Видели домик за корпусом?

— Может, и видел, — бросил Макс. Он подошел к кровати, перетряхнул белье, потом понюхал тарелки. Окурок тщательно уложил в целлофановый пакетик, который извлек из кармана. Откинул одеяло, присел на краешек постели и задал вопрос: — Вы давно работаете здесь?

— Третий месяц.

— А-а-а… — протянул Макс и замолчал до прихода Джейн. Джейн оказалась старой особой с визгливым голосом. Она отругала Стивенса за то, что разбудил ее, потом грубо спросила, адресуясь к Максу:

— Что вам от меня надо?

Макс сунул ей под нос карточку Эльвиры.

— Эта женщина жила здесь?

— Ну, жила. А дальше что?

— Где она?

— Спросите у нее. Или у хозяина. Он приказал сегодня вечером привести ее к нему.

— Расскажите подробнее.

Джейн сказала, что дежурный врач, не Стивенс, а другой — Роул по приказу Кирпи увел больную в корпус “А” часов в десять вечера. Обратно они не возвращались. На вопрос, где можно найти Роула, Джейн пожала плечами:

— Наверное, дома.

Хромой Макс еще раз оглядел палату, поднялся и зашагал к выходу. Стивенс проводил его до ворот. Машина мягко снялась с места.

Макс поехал к Роулу. Но и этот врач не смог рассказать ему ничего.

Да, Роул был вызван к профессору в десять часов, Кирпи осведомился о самочувствии пациентки. Он говорил Роулу, что это крайне интересная больная. Он сам лечил ее. В этот вечер он поделился с Роу-лом некоторыми опасениями относительно правильности назначенных им процедур и лекарств.

— Это все слишком специально, — сказал Роул Максу. — Словом, профессор сказал мне, что он хочет посоветоваться с одним знакомым психиатром и показать ему эту женщину. “Я думаю, — сказал Кирпи, — что это не повредит ей”. Я поддержал его. Тогда он попросил привести к нему женщину из двенадцатой палаты. Я советовал ему взять с собой санитара. Профессор засмеялся и заметил, что только плохие врачи боятся своих пациентов. Правда, мне показалось странным желание профессора везти пациентку к психиатру, да еще вечером. Но Кирпи сказал, что его знакомый — человек очень занятой. Утром он уезжает из города. И у него мало времени. А случай столь любопытный, что профессор не может устоять перед искушением.

— Он называл фамилию знаменитости?

— Да. Это Джемс Браун. Мы все учились по его трудам. А почему бы вам не поговорить с самим профессором?

— Я бы поговорил, — сказал Макс. — Только дело в том, Роул, что профессор куда-то уехал. И есть подозрение, что эта его пациентка имеет непосредственное отношение к красным. Мы опасаемся, как бы с уважаемым господином Кирпи не случилось несчастья.

— Что вы, — сказал Роул. — Это же нонсенс. Профессор был отлично знаком с родителями этой женщины. Он рассказывал мне…

— Скажите честно, Роул, эта женщина похожа на сумасшедшую?

— Профессор говорил, — смутился Роул.

— Но вы ведь врач?

— Разные, знаете, бывают случаи.

— Вот видите, вы уже сомневаетесь.

— Да нет, — сказал Роул. — Я доверяю профессору.

— Мы тоже, — подчеркнул Макс. — Однако мы обязаны проверить полученную информацию.

— Сожалею, — развел руками Роул. — Все-таки вам лучше встретиться с профессором.

— Вы правы, — сказал Макс и взглянул на часы. Стрелки показывали три утра. Макс знал, что просить информацию у профессора Кирпи не имело смысла.

— Как он выглядел? — спросил Коун.

— По-моему, он приехал с какого-то приема, — сказал Грегори. — Черный костюм, легкий запах вина. С ним был человек. Вероятно, из личной охраны. Лицо спокойное. Я был внизу, когда они вошли в холл. Министр подозвал меня и попросил провести его в кабинет шефа. При мне он позвонил. Сказал, что будет ждать господина Мелтона здесь, у нас. Потом приехал шеф. Министр попросил нас выйти. Говорили они минут пять. Затем министр и охранник уехали. Шеф остался в кабинете. Я спросил его, не будет ли каких приказаний. Он ответил, что нет. Улыбнулся, покачал головой и стал листать бумаги. Я уехал домой. В пять утра звонок дежурного выдернул меня из постели.

— Меня тоже, — сказал Коун.

Они стояли у дверей кабинета шефа в толпе инспекторов, которых поднял на ноги дежурный по управлению. Полицейские растерянно переглядывались, говорили вполголоса. Таких происшествий в полиции еще не было. Кто-то позвонил в СБ. Оттуда приехал следователь. Он поставил в известность министра. Говорили, что министр чрезвычайно изумился. “Боже мой, — сказал он. — Ведь я видел его несколько часов назад”. Следователь из СБ, осмотрев место происшествия и труп господина Мелтона, пришел к выводу, что налицо несчастный случай. На эту мысль его навел полуразобранный пистолет господина Мелтона. Вероятно, заключил следователь, шеф полиции решил осмотреть оружие, заметил какую-то неисправность и стал разбирать пистолет. При этом он неосторожно нажал на спусковой крючок.