Михаил Март - Красавицы для Шейха

Андрей закурил, долго думал, потом сказал:

— Игорь должен умереть, его должны похоронить. Я знаю, как это сделать. Но он будет жить. В дальнейшем из нас может получиться хорошая команда. Возвращайтесь в Питер. Только в клуб не ходите. Это ловушка. Клубом мы займемся позже. Через неделю я к вам присоединюсь.

Он написал на бумажке адрес в Питере и сверху положил ключ.

— В этой берлоге вас никто не найдет.

Все свои открытия Коптилин рассказал бывшему полковнику Гальперину.

— Тебе надо ехать в Питер. Я проверю все сорок седьмые километры. Но это то же самое, что искать иголку в стоге сена. Но может, и повезет. Начинать надо с мест, к которым годами не подходят. Тут надо думать. В схеме много обманок. Лист весь заполнен ненужными знаками. Смахивает на заброшенное кладбище. А что, место надежное.

— Таких кладбищ тысячи.

— Но есть и давно заброшенные. Таких сотни. И не на каждом сорок седьмом километре есть кладбище. Во всяком случае, есть с чего начинать.

— Ладно, ты мужик умный, Илья. Тебе и флаг в руки. Я же беспокоюсь за Анфису. Она Жоре больше не нужна. Значит, и ее он приговорил.

— Несомненно. Она слишком много знает.

Коптилина четверо суток не было дома. Он следил за своими подопечными, и они его удивляли: как эта юная красотка без всяких проблем решила весьма непростую задачку.

На этот раз он застал Анфису у себя дома. Женщина выглядела прекрасно, но вместо платья на ней был надет черный прозрачный пеньюар и туфли на шпильках. Она очень хотела ему понравиться.

— Ты сделал работу, но трупа никто не видел.

Стол был накрыт, в углу валялась обычная спортивная сумка. Именно такую она приносит с деньгами и досье.

— Я сделал свою работу. Труп Миши пришлось спрятать. О его смерти знать никто не должен. Цепочка легко развязывается. Все клиенты в один месяц вышли из тюрьмы. Как я догадываюсь, четвертым должен стать Игорь Шнейдер? Я знаю, где его искать.

— А я самое сложное оставила тебе на закуску. Мне не удалось определить местонахождение Шнейдера. В сумке только его фотография и паспортные данные. Ну, и деньги, разумеется. Честно говоря, ты меня удивляешь. Жора на тебя не очень-то рассчитывал. Даже дублера прислал. Но я ему никаких заданий не давала. Болтается без дела.

— Дублер ему понадобится, когда он захочет завалить меня и тебя. Мы оба очень много знаем.

— Меня? — Она побагровела. — Свою жену?

Теперь настала пора удивиться Коптилину.

— Так ты его жена? А как же наши мечты о будущем?

— Когда он вернется, он меня бросит. Жора мне не верит. И правильно делает. Он по натуре собственник, а я за шесть лет пояс верности ни разу не надела. А когда тебя увидела, то у меня сердце оборвалось. Но я отправила ему твои фотки с нашей дочкой в постели. Он считает, что прижал тебя к стенке.

— Ерунда. Меня нельзя прижать к стенке. Но пусть так думает.

— А с чего ты взял, что он на меня руку поднимет?

— Скорее, не руку, а нож. В личном деле Жоры нет ни сестры, ни жены. И живешь ты не по месту прописки. Он проживает с престарелой матерью на Якиманке. Туда и явится после освобождения.

— У меня штамп в паспорте стоит. Мне по нему свидание давали.

— И не только тебе. Начальство его любило, а свиданий у него было достаточно и с другими женщинами. Он все начальство купил. В списке свиданий ни одно из них не значится. Вопрос не в этом. Перед судом он убрал главного. Того, кто весь план придумал. Сделал это с умом. Труп спрятал. Так что в деле подозревают того. Мол, он все деньги сцапал и пустился в бега. Жора выйдет на свободу чистым, как лист бумаги. А главное, что он никого не боится. Покушения он ждать не будет, без денег он никому не нужен, а язык ему не развяжешь. Он знает, чем это кончится. Сорок миллионов долларов запрятаны надежно.

— Сколько? — Анфиса присела на стул.

— Второй тайник он оставил тебе, чтобы расплачиваться с такими, как я, и дачи начальникам строить. Там не Москва, там все гроши стоит. Ты была его ангелом-хранителем, пока он сидел. Свобода имеет обратную сторону. Он должен выйти из зоны на чистое место. Останутся он и тайник. Ты исчезнешь с дочерью, а дублера придется убрать, после того как он нас уничтожит. Но что делать волку-одиночке, да еще с такими деньгами? Валить за бугор — единственный способ уцелеть.

Анфиса зарыдала как ребенок. Она верила Андрею. Он был проницателен, в этом она успела убедиться. Для нее была отвратительна одна мысль: Жора вернется, и с ним придется ложиться в постель. У них дочь, семья. Анфиса понимала, что Андрей прав. Жора не терпит свидетелей. И о том, что Андрея убьют, она тоже знала. Убийца и его подельники не могут остаться живыми. Но она ни разу не задумывалась о себе. А теперь поняла, что и она мужу не нужна. Баб вокруг хватает. Найдет себе матрешку из хорошей семьи, заморочит голову, рванет за кордон. Начнет с Прибалтики, а потом и дальше. С такими деньгами все двери открыты.

— И что нам делать, Андрюша? — спросила она.

— Ужин стынет. Выпьем, поедим, ляжем в постель, а потом будем думать. Утро вечера мудренее.

Девушка без недостатков. Такие по улицам не ходят. Точеная фигурка, длинноногая, естественная блондинка с длинными, ниже плеч волосами. Оксану аж током ударило. То что надо. Девушка не торопясь шла по Невскому проспекту. Мужчины все до одного оглядывались на нее, но никто не решался подойти. Слишком гордая. Она знала себе цену. Вот только одета скромненько.

Оксана прошла за ней целый квартал. За такой и на край света пойти можно.

В какой-то момент она нагнала красотку и заговорила с ней. Оксана тоже неплохо выглядела, но одета была шикарно. Шел июль, и женщины ходили легко одетыми, не пряча свои прелести. Их раздевали взглядами. Для этого не требовалось много фантазии.

— Я отниму у вас пару минут. Тем более что вы никуда не торопитесь.

— Это верно, — улыбнулась девушка. — Меня сегодня выгнали с третьей работы за восемь последних месяцев. Я хорошо знаю компьютер, и везде меня брали секретаршей. У начальства на приличное поведение хватало не больше недели. А потом начиналось задирание юбок. Как они все похожи.

— Обычный рефлекс. Я не лесбиянка и юбку вам задирать не стану. Итак, вы остались без работы. У меня есть временная. Но деньги вам заплатят приличные и приставать не станут. У нас работают красивые блондинки. Каждая хороша по-своему. Мы снимаем рекламу для фирмы «Гуччи». Пробы проходят все девушки. Режиссер молодой, талантливый, но никому ничего не обещает. У итальянцев свой вкус. Лицом фирмы может стать только одна девушка. В нашей компании она будет идеалом, а заказчик назовет ее дворняжкой. Здесь без обид. Одна проба — тысяча долларов. Проб может быть много, а может ни одной. Все решает художественный совет. Ну как? Рискнете?