Фридрих Незнанский - По закону «Триады»

— Слава богу, здесь мы в безопасности, — выдохнула она.

— Почему именно здесь?

— Тут работает моя двоюродная сестра. Устроилась чернорабочей.

— И как же она нас защитит? — улыбнулся Чонг Ли. — Это русская стройка? Или наша?

— Кажется, русская. Видишь? — Она показала ему на двух рабочих-строителей, которые шли в полусотне метров от них. Строители, по виду таджики, через несколько секунд скрылись из вида.

— Твоя сестра упорная девушка — получила работу у русских. Наверно, ей хорошо платят, да?

— Не знаю. — В ее голосе прозвучало деланое безразличие.

— Лянь, я помню, тебе тоже не нравилось работать на рынке. Ты говорила, что на такие деньги смешно жить.

— Не обращай внимания, это были просто слова. Я очень уставала с непривычки и болтала ерунду.

— Я рад… Люди говорили… что ты хотела пойти работать к господину До. Я подрался с одним парнем, который говорил о тебе такое.

— Завистливые люди придумывают гадости о порядочных китаянках, чтоб помешать чужому счастью. Но мы же будем счастливы, да?

Лянь взял ее за руку, посмотрел в глаза.

— Да! Как только все утихнет и меня перестанут искать, я найду работу. И заработаю много денег. Может быть, даже вернусь к своему призванию…

— Любимый, я знаю.

Девушка увлекала его все дальше от входа на стройплощадку, дальше от лязга и шума, в сторону подсобок.

— И мы получим разрешение родителей. И моих, и твоих…

— Я как раз хотела тебе сказать. Из-за этого я и настаивала на встрече…

Чонг Ли смотрел на нее, затаив дыхание.

— Я получила письмо от родителей. Они согласны, чтоб я вышла за тебя замуж.

— Заранее?!

— Заранее.

— Лянь! Любимая!

Чонг Ли обнял девушку за плечи. И тут же, как застенчивый подросток, стал суетливо копаться в карманах.

— У меня есть подарок для тебя! Я сумел его сохранить, хотя бегал, как заяц. Конечно, на кольцо я еще не скопил… это так, пустяк, но к свадьбе может пригодиться.

В 23-летнем возрасте организационные способности Виталия Максакова проявились уже в достаточной степени, чтобы сделать его главой комсомольской организации одесского института, в котором он учился. Но к тому времени Горбачев развернул движение так называемых кооперативов, или квазичастных компаний. И Максаков встал на дорогу, которая завела его значительно дальше кресла «красного директора». Для начала он перебрался в Москву.

Судя по официальной биографии, первой его попыткой открыть собственный бизнес стало молодежное кафе, скоро, впрочем, прогоревшее. После этого он организовал предприятие по организации применения научных разработок российских университетов на производстве и в процессе обнаружил в тогдашнем законодательстве мало кому заметную брешь, которая позволяла обращать «неналичные» рубли, которые государственные предприятия держали на счетах для взаиморасчетов, в живые деньги.

Этот бизнес положил начало банку «Аргус», который продолжил зарабатывать деньги и в 90-х годах на эксплуатации законодательных дыр, которых тогда было множество в не до конца либерализованной экономике России. Нажитый на этом капитал он использовал для участия в российской программе массовой приватизации. Он покупал все, что попадалось под руку, — от пищевых заводов и текстильных фабрик до титаново-магниевого комбината.

Таким образом, к 1995 году он был уже достаточно богат, чтобы принять участие в проекте, который сулил превратить его миллионы долларов в миллиарды, а его самого — в одного из российских олигархов. Эта сделка называлась «кредиты в обмен на акции», иначе говоря — залоговые аукционы. Суть ее была проста. Узкая группа процветающих бизнесменов давала деньги в долг практически обанкротившемуся российскому правительству и финансировала кампанию по переизбранию первого президента России. Главной задачей было не допустить к власти его соперника — лидера коммунистов, у которого имелись все шансы на победу.

В качестве обеспечения долга правительство отдавало акции самых перспективных российских компаний, не допущенных к участию в первом раунде приватизации.

Когда долги возвращены не были (в чем все и так были заранее совершенно уверены!), бизнесмены получали право на продажу заложенных акций. Однако они их не продали, а купили сами по существенно сниженной цене.

Максакову достался пакет акций нефтяной холдинговой компании «Ойл-2000» в 68 процентов, за который он заплатил всего лишь 34 миллиона долларов. После этого он жесточайшими способами выдавил из бизнеса миноритарных акционеров — проводил даже массированный выпуск новых акций, в результате которых их голоса размывались в общем количестве.

Однако к 2000 году, получив полную власть над компанией, Максаков сменил вектор.

Большинство олигархов рассчитывало на сделку с вновь избранным президентом. Президент тогда пообещал богатейшим бизнесменам страны, что никто не тронет империи, построенные ими в 90-х годах, если они не будут лезть в политику, прекратят подкуп государственных служащих и начнут платить налоги. В 90-е годы олигархи вели себя как временщики, потому что не знали, сколько времени им еще отпущено быть хозяином. Обещание же президента как будто открывало перспективу долгосрочного бизнеса, где они были бы не «временными», а постоянными хозяевами.

Так считали олигархи. И они начали решительно действовать, превращали свой бизнес в прозрачные компании с эффективными системами управления. Практически все, кроме Максакова. Он… вернул нефтяную компанию государству за цену в 34 000 001 доллар. В то время как, по самым скромным подсчетам, капитализация «Ойл-2000» составляла без малого полмиллиарда долларов.

Коллеги-олигархи остолбенели. Мотивов этого поступка не понимал никто.

А Максаков развлекался. Как и американские «бароны-разбойники» XIX века, бывший глава нефтяной компании стал филантропом. Он основал фонд «Расслабленная Россия» по образцу фонда Джорджа Сороса «Открытое общество» для поддержки в России гражданского общества. Также он создал организацию «Дивный новый мир», в которой молодежь в летних лагерях обучалась основам «функционирования закона и открытого рынка», а детей обучали пользоваться Интернетом. Он активно развивал контакты с Америкой и даже пожертвовал в фонд Библиотеки конгресса миллион долларов…

Кстати, с банком «Аргус» он поступил точно так же — все активы получило государство, а сам банк на правах филиала влился в систему Внешторгбанка.

Правда открылась в результате журналистского расследования репортера Би-би-си Артура Гринш-тейна. Миллионер и бизнесмен Максаков был пустышкой, фикцией, зиц-председателем. Такой человек существовал, но он был всего лишь кризисным управляющим компании «Ойл-2000», которого кремлевские политтехнологи несколько лет успешно позиционировали как набирающего силу олигарха. Он оказался наживкой, живым примером для олигархов реальных, когда первым принял участие в залоговом аукционе, призванном вытащить Кремль из финансового болота. Максаков был человек, по обывательским меркам, конечно, весьма состоятельный, но отнюдь не запредельно богатый. Никаких миллионов у него отродясь не было. Свою статью Гринштейн закончил так: «Нефть, конечно, страшная сила. Россия в свое время не захотела давать Кубе нефть в обмен на сахарный тростник и купила за деньги большую партию сахара… во Франции. Из того же кубинского сахарного тростника. Посмотрим, какой новый политический кульбит выкинет этот джентльмен жидкого топлива».