Фридрих Незнанский - Побег с «Оборотнем»

— Не принюхивайтесь, — буркнул убитым голосом, — дыхание свежее, нормальное, правда, очень слабое.

— Никакого пива, Олег Петрович, — предупредил Турецкий, — учти, я готов терпеть твои слабости только до определенного предела.

— Да что вы сделаете? — отмахнулся Нагибин, отправляя в окно остатки вчерашнего пиршества. — Мне уже ничто не страшно, Александр Борисович. Глупый вы человек, неужели не знаете, что в пиве сконцентрированы не только вредные вещества, но и масса полезных?

— Зарядку лучше сделай.

— Ну, вы и насмешили, Александр Борисович. В нашей семье зарядкой по утрам занимается только мобильник…

За окном разгорался рассвет. Восходящее светило озаряло кроны убегающих на север березок и осин. На станцию Колядино поезд прибыл с опозданием в двадцать минут. Ворча, что расписания — очень важная штука, как бы без них люди узнавали, что поезда опаздывают? — Нагибин обнял свой пухлый портфель и полез из купе.

— Зачем нам Колядино? — удивился Турецкий.

— Станция такая, — скупо пояснил следователь, — до города ехать еще надо, сам не прибежит…

Утро на поверку оказалось хмурым и прохладным. Взошедшее солнце закрыли набежавшие облачка, по перрону разгуливал ветер, гоняя мусор.

— Поздравляю, Александр Борисович, мы в России…

Здание вокзала, как ни странно, было чистеньким, напоминало купеческий особняк где-нибудь в Томске. В Колядино выходило много народа — только их вагон покинуло семеро.

— Вы следователи из Москвы? — устремился к ним бодренькой рысью паренек в джинсах и ветровке, короткими кудрями и смышленой не по возрасту физиономией.

— Соответствуем описанию? — усмехнулся Турецкий, пожимая протянутую руку с длинными изящными пальцами. Рукопожатие у встречающего было твердым, хотя впечатления богатыря он не производил.

— Да, вас описали, — согласился парень, — Максим Леонович, убойный отдел. Комитет по встрече, так сказать.

— А что так мало? — проворчал Нагибин.

— Есть еще шофер, — засмеялся парень, — машина на стоянке, пойдемте. Приказано доставить вас в гостиницу, поселить, накормить, а уж потом вводить в курс дела. Вы не очень устали? — Максим с сомнением покосился на страдающего Нагибина. Тот сделал сложное лицо.

— В дорогу, — Турецкий засмеялся, беря Нагибина под локоть. Шепнул на ухо: — Не забывай, Олег Петрович, самое большое несчастье — это неумение переносить несчастья.

Он ожидал чего-то страшного, неудобоваримого — как любой «нормальный» человек, выезжающий за пределы МКАДа. С дрожью вспоминался провинциальный Мжельск с его ужасами, неудобствами и торжественным приемом в тюремной камере. Но здесь все было иначе. Увиденное на станции внутреннего отторжения не вызывало, встречающий — младший лейтенант Леонович — понравился. Шофер, восседающий за рулем ухоженной «шестерки», приветливо улыбнулся и за всю дорогу не вымолвил ни слова. Машина выезжала с опрятной станции, запруженной транспортом, мимо нарядных киосков, забитых товарами, мимо мини-рынка, накрытого прозрачным куполом. Леонович помахал знакомому гаишнику — тот отдал шутливую честь своей полосатой палкой. Поселок, состоящий в основном из частных домов, скоро кончился, машина устремилась по гладкому асфальту к плотной лесополосе.

— Поселок Колядино — сам по себе небольшой, — трещал словоохотливый Максим, — Тысячи две обитателей. Но в нем сходятся дороги из Мозжерово, Крюкина и Дубовска, поэтому народу, как на демонстрации. На обратной стороне железки, кстати, имеется небольшой аэродром, авиаклуб, раньше там проходили авиашоу, тысячи людей приезжали из Тулы, потом все это дело отдали в частные руки, и хрен его знает, что там сейчас… А вообще, места у нас красивые, чуете? — Максим высунул ладошку в открытое окно. — Воздух не успели изгадить.

Воздух действительно был вкусный — это чувствовалось даже в машине. В утреннем небе носились стрижи, где-то в стороне паслось рогатое стадо — виднелись коровьи головы в высокой траве.

— Эклектичная смесь города и деревни, — трещал Максим. — За лесополосой начинается Дубовск. Минут через десять приедем. Вы не обращайте внимания, что вокзал далеко от города, так уж повелось исторически, наш город был закрытым «почтовым ящиком», в нем по определению не могло быть вокзала…

— С пропажей Поличного ничего не прояснилось? — перебил Турецкий.

Леонович поморщился.

— Не наступайте на больную мозоль… Александр Борисович, правильно?

— Правильно. То есть новостей, как я уныло догадываюсь…

— Новостей пока не поступало. Поличного ищут, наш шеф Короленко заявил, что поимка «ценного» оборотня для милиции — дело чести. Что и правильно, Александр Борисович, наш босс в последнее время чувствует себя весьма неуверенно. И то сказать — под боком рядом с ним все годы трудился настоящий монстр…

— Видимо, внешне майор Поличный не производил впечатления чудовища?

— Абсолютно нормальный мужик, — пожал плечами Леонович, — не злой, приветливый, имеет богатый опыт работы в правоохранительных органах. Да ну его, — махнул рукой оперативник. — Говорят, отдел собственной безопасности разрабатывал эту фигуру больше двух месяцев. Информацию держали в тайне, знали о ней лишь несколько человек. С арестом не спешили, прорабатывали связи Поличного, никто не подозревал, что он решится на убийство. Ведь одно дело — махинации, крышевание, рэкет, и совсем другое… ну, вы поняли. Лично я Поличным не занимался — своей работы по горло. Мое дело маленькое — доставить вас пред светлые очи руководства. Подключать меня к расследованию пока не собираются… надеюсь. Ага, вот и город.

Лесополоса осталась за спиной, проехали щит, извещающий о начале населенного пункта, потянулись аккуратные невысокие дома. По мере продвижения росла их этажность, ширилась дорога, появлялись остановки общественного транспорта под фигурными навесами, улица заполнялась людьми, мелькали магазины, аптеки, здания относительно оригинальной архитектуры.

— Проспект Биологов, — тоном заправского гида вещал Максим, — визитная карточка, так сказать, нашего славного города. Неплохо, согласитесь, для провинции. Здесь располагаются основные институты и предприятия. Институт растениеводства, микробиологии, лаборатория по изучению онкологии, ветеринарный институт… У меня родители — профессора, очень талантливые люди в области фармакологии. К сожалению, талант не дурная болезнь, по наследству не передается, — Максим засмеялся. — Сестра ушла в науку, а сын по жизни оказался лодырем, с детства мечтал работать в милиции и домечтался до того, что мечта стала явью. А что с таких, как я, взять? Все знания, полученные в школе, можно выцарапать гвоздем на срезе рисового зернышка…