Фридрих Незнанский - Стрельба по «Радуге»

Небольшой караван, ведомый жителями Итум-Кале — братьями Ахмадовыми и охраняемый боевиками самого Шамиля Басаева, ближе к вечеру начал медленно втягиваться в ущелье. До границы с Грузией оставалось теперь не более трех десятков километров. Солнце почти не проникало в слабо освещенную, почти темную щель между нависающими над узкой тропой замшелыми и будто бородатыми скальными карнизами. Внизу, метрах в пятидесяти, под ногами шумела пенная, извилистая лента Аргуна. Вместе с внезапной темнотой ущелья, вопреки доводам разума, в душе младшего из братьев Салаха наступил относительный покой: он ненавидел открытые места, где на каждом шагу, с любого скального выступа, его могла подстерегать смертельная опасность.

Конь, которого он вел в поводу, нес сравнительно не тяжелую поклажу, но хрупкую, и с ней надо было обходиться с максимальной осторожностью. Как предупредил старший брат, в двух тщательно упакованных свертках переправлялись из Ичкерии в Грузию очень важные для шейха Исмаила предметы культа, а также книги и картины, которые могли быть уничтожены «федералами», когда те окончательно зальют кровью непокорные чеченские аулы. И к тому, видно, идет дело. Так Теймураз говорит, а он знает дело, уже вторую войну подряд с русскими воюет. Он и пришел с караваном из Урус-Мартана, откуда провел его сюда, к границе, так ловко, что никто их не заметил. А ведь, казалось бы, тайную дорогу каравана очень просто могли перекрыть целых три отряда пограничного спецназа. Но кони с грузом и сопровождающие их боевики во главе с Теймуразом Ахмадовым миновали засады «федералов» беспрепятственно: оно и понятно, кому же и знать заветные охотничьи тропы, как не местным жителям, унаследовавшим свои знания и умения от многих поколений правоверных предков…

Впрочем, не сомневаясь в искренности старшего брата, тем не менее, размышлял Салах, поклажа вполне могла быть и оплатой за практически бесперебойные в последнее время поставки от шейха боеприпасов, оружия и наркотиков. Последние, как догадывался Салах, тоже были сильным оружием, когда они проникали за линию фронта. Он не видел их прямого действия, но не раз слышал, что среди русских офицеров, особенно тыловых, наркота пользуется чрезвычайным спросом. Оттуда, из Ханкалы, других населенных пунктов, занятых «федералами», она уже переправляется в Россию, где стоит баснословных денег. Торговцы ею вмиг становятся богачами. Поговаривают, что и этот белый порошок тоже является одной из важных причин непрекращающейся войны. Кому-то его слишком много надо. «Странная война…», — думал Салах, ибо ни сам он, ни его старший брат, да и никто из мужчин в семье не употребляли наркотики. Ну, может, дома, немного, для веселья. А какие наркотики в горах! Потерял контроль над собой только на миг — и сорвался в пропасть.

Тропа поднималась все выше, и по мере наступления темноты становилось холоднее. До полной темноты предполагали выйти из ущелья и уже ночью, при свете луны, пересечь границу в том месте, где в Аргун впадает бурливая Андаки. Довольно условная это линия границы, обозначенная только на географической карте, теперь отделяла одно государство от другого. А ведь совсем недавно никаких границ тут и в помине не было, ходили к соседям и в Шатили, и в Муцо, повсюду ж родственники имеются. И никаких пограничников здесь никогда не было, да их и сейчас никто не видит, нечего здесь сторожить. Может, еще в горных аулах или в поселках пониже и бывает какая-то стража, но она к своим соседям всегда относится по-родственному: знают, что на их земле война идет, помогают, чем могут. Но видеть грузинских пограничников Салаху так ни разу и не довелось, хотя он не впервые идет этим ущельем. И, что странно, постоянно испытывает какой-то безотчетный страх. А ведь не мальчик, сам ходил в горы, и всегда его охота бывала удачной…

Засада поджидала там, где боевики ее меньше всего ожидали, прямо на выходе из ущелья. До ровной и широкой площадки оставалось всего с десяток метров, когда неожиданно сзади, из темноты, ударили автоматные очереди. Все ринулись к выходу, но впереди каравана раздалось подряд несколько взрывов, и сверху посыпались камни, преграждая выход наружу. Лошади заметались, вскидывая копыта и падая под выстрелами. Поздно спохватились боевики, сопровождавшие караван, когда сообразили, что оказались в ловушке, заранее подготовленной для них врагом. А проще говоря, в мышеловке, которая захлопнулась навсегда. Несколько боевиков во главе с Теймуразом попытались в этой, фактически безвыходной обстановке организовать оборону, оказать сопротивление, потому что сдаваться они не желали, но это им не помогло, разве что ненадолго оттянуло гибель. Салах рухнул на землю от удара копытом вздыбившейся лошади, и она тут же всем весом свалилась на него, сбитая с ног автоматной очередью.

Бой закончился скоро, можно сказать, в считаные минуты. Из темноты ущелья на место бойни вышли несколько бойцов федеральных войск в маскировочной форме, а к ним навстречу через груды камней пробирались другие в таком же обмундировании. Они осматривали тела убитых. Раздалось несколько сухих выстрелов. Очевидно, добивали тяжело раненых, заниматься ими было некому, да живым здесь делать было уже нечего.

Салах ощущал только ослепляющую головную боль, будто по ней били тупым и тяжелым предметом. Дышал он с трудом, придавленный лошадиным трупом. И вдруг услышал голоса. Забыв о смертельной опасности, попытался застонать, но сам услышал только бульканье в горле. Голоса, отраженные стеной нависающей скалы, приблизились, и Салах наконец понял, о чем идет речь. Говорили двое.

— Очень удачно у нас получилось, — сказал начальственный басок. Таким тоном обычно говорил Теймураз, он всегда ощущал себя командиром над младшим братом.

— Нормально организовано… — согласился второй, с более высоким голосом. — Ребята их вели чуть ли не от Хачароя. Опытная команда была, сам Ахмадов-старший шел, а этот просто так шляться по горным тропам не станет, значит, что-то очень важное перевозят. Пойдемте, товарищ подполковник, поглядим, что у них в тюках?

— Ты вот что, капитан, — перебил его подполковник, — тюки соберите и сложите, а смотреть я их буду сам, таково распоряжение моего начальства.

— Как скажете, — охотно согласился капитан. — Меньше забот. Нам, Андрей Дмитриевич, и своих еще выше крыши. Надо бы тропу освободить, следы боя убрать, трупы скинуть, чтоб очередной караван не спугнуть. Пленных не оставляем? Ну, если вдруг обнаружим?

— А куда вы их собираетесь тащить? Лошадей-то вот зря постреляли, очень бы пригодились… Хотя тоже, куда их? Мы ж не пойдем обратно караваном, все равно им конец один. Так что давайте-ка, пока не стемнело окончательно, лучше этими тюками займемся. Это важнее. Вызывайте базу, пусть о транспорте побеспокоятся… Ну, после того, как я посмотрю, наведу ревизию, — подполковник хрипло засмеялся. — Так что, тех, кто остался, кончайте, — бросил уже небрежным тоном. — Если делать больше нечего, в пропасть покидайте, зверю и птице пожива… — он засмеялся. — Кто еще здесь пойдет?