Алла Демченко - Александра: Единожды солгав

— Что вы, что вы — замахала руками завуч, — справка — это хорошо. А если, не дай бог, всплывет какая — ни будь нелицеприятная история с вашей прошлой жизни? А у нас здесь, знаете ли, дети. Кто тогда за все будет отвечать? Олег Константинович?

Тамара Максимовна говорила вполне дружелюбно, даже доверительно. Так, словно нелицеприятные истории действительно имели место в жизни Ольги Дмитриевны.

— Что же мне теперь делать?

Как бы она хотела сама знать все истории своей жизни, даже нелицеприятные. Она бы справилась со всеми историями. Она рассказала б все истории Савину. Даже — нелицеприятные. Она бы знала, как с ними жить.

— Да, что уж теперь делать, когда проверка на носу? Пишите заявление по собственному желанию и мне на стол. Как — то выкрутимся.

— Хорошо. Заявление со следующего понедельника написать?

— Я думаю, лучше вчерашним числом.

Ольга Дмитриевна задумчиво посмотрела в окно. Тревога не проходила. Сколько всего она передумала за эти три года. И не было ни минуты, разве что, кроме занятий с учениками, что бы она не пыталась вспомнить себя другой. Какой она была раньше? кто в нее был в той забытой жизни? Была ли семья? Дети? А если были, то, сколько их и какие они теперь? Вопросы и ни одного ответа.

Страшно ей было особенно по — ночам. Эти вопросы не давали дышать в темноте. Она старалась спать лечь как можно позже, порой до утра просиживая за учебниками. И только беспомощные слезы под утро приносили облегчение.

Как бы она жила с этими вопросами, если б не работа в школе. А сегодняшнего дня и работы нет. Через год она получит диплом и вернется в школу. А как прожить этот год без Вики Савиной? Каждый раз, поправляя девочке непослушную челку, ей казалось, что подобное уже было в ее жизни.

Слезы опять набежали на глаза. Чтобы как — то справиться с ними, она шумно вдохнула воздух. О Савине Ольге Дмитриевна старалась и вовсе не думать.

— Я вас больше не задерживаю. Заявление оставите в секретаря, — Тамара Максимовна без сожаления посмотрела на несостоявшуюся учительницу трудов.

Проулок Лесной Саша нашла сразу. Все дороги ведут в Рим. Здесь, в Дмитровске все дороги вели в центр города к его главной площади, а потом расходились во всех направлениях. Конечно, местные жители ездили без указателей, срезая дорогу, укорачивая путь, петляли проулками. Саша ехала по самой, как потом оказалось, длинной дороге, делая огромный крюк, мимо площади. Дежурная в гостинице, сначала пыталась растолковать заезжей гостье короткую дорогу, но видя Сашино не понимание местных ориентиров, показала самый простой, хотя и не близкий путь.

Дом Демидовых утопал в саду. С улицы просматривался только фасад дома. Дубовая калитка плотно закрыта на щеколду. Саша, в поисках звонка, внимательно осмотрела не только калитку, но и забор возле нее. Ничего подобного на звонок естественно не было. Оставалось не понятным, как хозяева встречают гостей. Саша негромко, на всякий случай, постучала в калитку, как в тот же миг раздался громкий собачий лай. Вот вам и звонок. Женщина, хозяйка дома, та самая Мария Степановна, появилась со стороны сада.

— Звонок на место! Кому говорю! — голос прозвучал так серьезно, что Саша никак не ожидала увидеть доброе веселое лицо хозяйки. — Васильевич уехал с утра в лес. Вечером будет. А если донесете сами, так я вам сейчас отдам.

Женщина махнула рукой в сторону сада и только теперь Саша заметила большую корзину, доверху наполненную яблоками.

— Мария Степановна, я не за яблоками. Я к вам. — Саша заметила, как еле скрываемая тревога мелькнула на лице женщины. Звякнула щеколда.

— Проходите. Мы калитку закрываем. И знаем друг друга все, а воровство случается. Пойдемте в дом. — Мария Степановна направилась к дому. Приусадебный участок, с улицы казавшийся огромным, на самом деле оказался не бог весть каким большим. Идеальный порядок бросался в глаза. Деревья все побелены, дорожки посыпаны гравием, возле крыльца все выложено дешевой тротуарной плиткой. Крыльцо, с резьбой, похоже на сказочный антураж.

— Обувь не снимайте, — предупредила Мария Степановна, увидев движение Александры, — я еще сегодня не убирала.

О том, что не разулась, Саша пожалела сразу, как переступила порог гостиной. Все в доме было убрано. Пахло деревом, свежей травой и чистым воздухом.

— Присаживайтесь. Я вас слушаю.

— Я Александра. С Москвы. С телестудии «Мы тебя ищем». — Саша врала на удивленье легко и уверенно, надеясь, что эта миловидная женщина не попросит предъявить ей соответственные документы. — Я по поручению редакции ищу вот эту женщину. — Саша протянула фотографию Кристину. — Мне ваш адрес дали в больнице.

Мария Степановна задумчиво рассматривала фотографию.

— Ничуть не изменилась. Прическа, правда, сейчас другая. А так, — на глазах Марии Степановны появились непрошеные слезы. — Она это. А ведь не верила, что ее искать кто — то станет. Все говорила, если б нужна была, так сразу б искали.

Лес дышал утренней свежестью. Влажный воздух, наполненный сыростью, напоминал о приближении осени. Мария Степановна слегка наклонившись, медленно брела между сосен, осторожно сгребая ногою листву с кочек, похожих на грибное семейство. Грибов было мало. Если б дождь прошел, а так откуда тем грибам взяться. Обычно, за такое время удавалось набрать с полкорзины маслят, а сегодня на дне лежала, так, одна мелочь. Мария Степановна оглянулась — муж шел почти след в след, то и дело, наклоняясь к земле. «Черт пьяный, — уже без злости подумала Мария Степановна и двинулась вглубь леса. На мужа она еще сердилась.

Во сколько вернулся домой Дмитрий, она не слышала. Спала. Досмотрела новости, закрыла окна — ночи уже не летние. С возрастом ноги чувствовали сырость, начинало ломить в суставах, в пояснице. На улице возле калитки гудели мужики. Судя по громкому смеху, успели принять на грудь.

«Надо ж было выйти и забрать старого домой, так нет спать легла» корила себя Мария Степановна. — Но, пить — то зачем было? Приди ж ты домой, выпей, если душа просит, закуси. Так нет! Все на голодный желудок! Попробуй теперь, только заикнись о своей язве, я тебя, ирода, вмиг вылечу!»

— Маша — а — а!

Перепуганный голос Мити нарушил ровный строй мстительных мыслей Марии Степановны.

— Сюда! Скорее! Маша!

Мария Степановна, не подобрав гриб, бросилась на голос мужа. Может плохо стало. Язва, все таки в желудке!

Среди поляны, густо поросшей высокой травой, лежала женщина.

— Ага! Из — за этой пьяни ты кричал как резаный!. — Мария Степановна с презрением посмотрела на лежащую женщину. — И как вы находите друг друга, ума не приложу.

— Маша, разуй глаза! Ты, что не видишь — она еле дышит. Смотри, голова вся в крови.