Фридрих Незнанский - Черная ночь Назрани

— В основном вопросы касались ограбления его студии. Как идут поиски грабителей.

— А не в основном? Например, он интересовался, когда начнется проверка в лагере беженцев?

— К тому времени, когда он позвонил, это было настолько всем известно, что я даже не нашел нужным скрывать.

— В котором же часу он вам позвонил?

— Ну… часов в двенадцать.

— Хорошо. Проверим, насколько это совпадет с версией самого Джангирова. Но в любом случае, раз интересовался, значит, ему не было известно. Вот так-то, Игорь Олегович. — Докучаев взглянул на бумажку, где у него были записаны вопросы. — Про Цаголова он тоже звонил или вы по своей воле его предупредили?

— Что — про Цаголова?

— Что ваш начальник едет к родственникам и будет без охраны.

— Точно не помню. Кажется, он спрашивал, в городе ли Эдуард Бесланович. По-моему, или он сам, или кто-то из его знакомых хотел зачем-то срочно позвбнить генералу. Возможно, я и проговорился, что тот в отъезде.

— Вы, Скобеев, словно у плетня родились! — Прокурор начал терять терпение. — Вы же работали следователем. Неужели не понимаете, что многие разговоры Джангиров записывал. У него на вас такой компромат, какой вам и не снился. Последний вопрос: вы что-нибудь слышали про Домоседа?

— Это что — кличка?

— Наверное. А может, он действительно дома сидит.

— Что-то однажды у Джангирова проскользнуло про человека, которого в Назрани никто не знает, а он знает всех и все. Если хотите, я постараюсь осторожно у него выведать.

— Посмотрим. Не исключено, что понадобится.

Заинтересованным людям был известен распорядок дня Скобеева. По будням он выходил из дома в одно и то же время — в половине девятого или от силы на пять минут позже. На работу Игорь Олегович ехал на своей машине, которую держал в гараже возле подъезда.

Джангировский посланник, знавший Скобеева в лицо, прибыл на место наблюдения с пятнадцатиминутным запасом и понапрасну простоял там почти до девяти. Узнав, что референт министра так и не появился, Джангиров решил, что тот арестован. На самом деле посланник разминулся с Игорем Олеговичем — тот был срочно вызван к вернувшемуся после похищения министру и уехал за пять минут до появления курьера, который должен был предупредить информатора о разоблачении. Арестован же Скобеев был в МВД через три часа, незадолго до того как руководители подразделений, готовящихся участвовать в операции по освобождению Тамары и Виктора, собрались в кабинете генерала Цаголова.

При задержании референт министра устроил форменную истерику, правда кратковременную. Вложив все силы в набор гневных тирад, он, оказавшись в наручниках, ударился в другую крайность — плакал и валился с ног. Милиционерам пришлось буквально волочить его, поддерживая под руки.

Выставленные утром наблюдатели доложили, что Джангиров уезжал из дома в «Альянс». Пытался звонить Круликовскому и Скобееву, естественно безуспешно. Ему звонил неизвестный мужчина. Свое имя не назвал, видно, директор знает его по голосу. Впечатление, что в определенное время у них регулярный сеанс связи. Неизвестный рассказал о том, что сегодня ночью убит фээсбэшник Султанов, а Ахмед по-прежнему находится в горбольнице. Пока о связи с ним нужно забыть: мало того что секьюрити сидит у входа в палату, так вдобавок там лежат три легкораненых милиционера. Он так быстро это протараторил, что не успели установить, с какого аппарата звонил.

— Итак, Джангиров сейчас находится у себя дома, — произнес Эдуард Бесланович. — Сколько человек там кроме него?

— К сожалению, не удалось установить, — ответил Турецкий. — Думаю, считанное количество.

— Но ведь кто-то умыкнул девушку и парня. Значит, в доме могут быть люди.

— Один-два человека. Обычно для похищения зовут бойцов, потом они расходятся. Там же не казарма. Осторожность важна независимо от того, сколько там людей. Утром Джангиров ездил в «Альянс». Нам ничего не стоило арестовать его по дороге, но это чревато. Дом может быть заминирован, поставлены таймеры, да и головорезы в определенное время могут убить заложников.

— Вы верите в спасительную силу переговоров? — спросил министр.

— Безмерно. В конце концов, они же не исключают силового решения, в худшем случае откладывают его.

Цаголов, который на себе испытал все прелести нахождения в заложниках, просил всех проявить максимальную осторожность.

— Пожалуйста, исключите малейший риск. Никаких выстрелов, никакой нарочитой демонстрации силы, — давал последние наставления Эдуард Бесланович. — Все в меру. Джангиров прекрасно понимает, что дом окружен, и не станет идти напролом. В случае чего начинайте переговоры и не давайте ему прерывать их. Чем дольше ведете процесс переговоров, тем больше надежд на благоприятный исход. Пусть ясно изложит свои требования. Полагаю, он попросит предоставить коридор до Чечни. Черт с ним, пускай убирается отсюда. Вот избавили меня от Скобеева, и сразу легче стало, — улыбнулся он. — А без Джангирова станет легче всей нашей республике.

— Как насчет денег? — спросил Захарин.

— Соглашайтесь не моргнув глазом. Помните, ваша цель — избежать кровопролития.

— А если заломит совсем уж несусветную сумму?

— Ну если он такой дурак и запросит столько, сколько у нас в принципе нет, ему придется ждать, пока мы соберем калым. Но это уже из гипотетической области, подобные проблемы придется решать на месте. Александр Борисович, надеюсь, вы возьмете на себя руководство операцией?

Турецкий опешил:

— Вы же собирались ехать с нами.

— Александр Борисович, вы участвовали в подобных акциях. Тут у вас опыт, какого нет у наших молодых ребят.

— Всего лишь один раз участвовал, товарищ генерал.

— Но ведь успешно.

— Не уверен.

— А я знаю. Про ту виртуозную операцию подробно сообщили органам на местах.

Цаголов имел в виду произошедший под Брестом случай, когда трое уголовников захватили автобус с направляющимися в Польшу российскими «челноками». Так же как и здесь, Александр Борисович оказался там в некотором роде случайно — был рядом в командировке. Он тогда работал старшим следователем по особо важным делам. Операцию проводили милиция и спецназ. Переговоры длились несколько часов, и, когда террористы стали угрожать, что начнут убивать заложников, Турецкий рекомендовал командиру начать силовую операцию. В результате заложников спасли, двух террористов уничтожили, одного арестовали.

— Признаться, товарищи, я тоже не намерен сидеть без дела — сейчас еду в деревню под Карабулаком. Там двумя террористами захвачено шестеро заложников. Такое нынче пошло поветрие. Когда вернусь, — министр выразительно посмотрел на Турецкого, — поступлю в ваше распоряжение. Пока же считайте, что вы не освободили меня из цепких рук начальника УФСБ, я по-прежнему нахожусь в заточении, и действуйте самостоятельно…