Марк Фурман - Концерт в криминальной оправе

Вот и другая, отнюдь уже не криминальная история, тоже связанная с антиалкогольным законом. На почве «бескомпромиссной борьбы» разные случались тогда забавные ситуации.

В один из летних дней мы с Володей Стрелковым — моим близким другом, журналистом «Человека и закона» решили отобедать в ресторане «София», располагавшемся тогда у станции метро «Маяковская». В «мертвый час», около четырех дня, в уютных залах «Софии» находилось не больше десятка человек. Располагаемся у окна с видом на улицу Горького, выбрав меню, заказываем триста грамм водки.

Появившийся с подносом официант, ставя на стол хрустальный графинчик с «Московской», нас слегка огорчает:

— Извините, решением Моссовета водка отпускается не более ста грамм на человека…

Массивный, весом далеко за сто килограмм, двухметровый Стрелков недовольно басит:

— Такого количества нам будет явно маловато, молодой человек. Что ж, повторим заказ.

— Ничем не смогу помочь, — официант заранее суров и непреклонен. — Решение Моссовета…

— Неправильное решение, — возражает Стрелков. — Со временем его отменят.

И тут, после первой стопки, едва мы принимаемся за еду, за соседний столик садится благообразный, уже в уважительных годах худощавый старичок в скромном черном костюме. Тот же официант приносит ему какой-то диетический салатик, нарезанный кекс с кофе и… целую бутылку «Столичной», которую торжественно ставит в центр стола. Сосед наливает водку во вместительный, под шампанское фужер, в несколько глотков осушает почти всю нашу дозу на двоих!

Видя столь вопиющую несправедливость, изумленный Стрелков подзывает официанта:

— Не можете ли объяснить, — обращается он к нему, — почему этот, уже в почтенном возрасте гражданин, заслужил целую бутылку, а мы — два здоровых мужика должны довольствоваться жалкими двумястами граммами? И как быть в столь прискорбном случае с решением Моссовета?

— Он наш постоянный клиент, — не найдя иного объяснения, поясняет официант. — Ему разрешено и бутылку…

Мгновенно праведный гнев овладевает Стрелковым. Встав во весь свой внушительный рост, он достает красное удостоверение журналиста.

— Орган ЦК КПСС, журнал «Человек и закон», — грозно басит Володя. — Немедленно сюда администратора и директора ресторана.

Парой минут спустя, около нашего столика возникает небольшая толпа из первых лиц этого заведения общепита. В нескольких предложениях, изложив ситуацию, Стрелков требует сатисфакции и восстановления справедливости.

Надо ли говорить, что водка в необходимом количестве, равно и все остальное тотчас появилось на нашем столе. И притом, как это иногда водится в столь скользких ситуациях, совершенно бесплатно. Счет за обед нам так и не принесли.

— Что ж, нахалов надо учить, — подытожил умиротворенный Володя, когда мы вышли из «Софии».

Порой, вспоминая этот случай, я до сих пор не могу понять, как тот старичок в одиночку и практически без закуски осилил ту бутылку «Столичной», что явилась прелюдией к забавной ресторанной истории начала перестройки.

В свое время об этой нашумевшей истории немало говорилось на Владимирщине, писали о ней центральные газеты. А в недавнем разговоре ее коснулся и начальник вневедомственной охраны областного УВД, полковник Александр Седов.

Началось все с того, что на периферийном заводе «Судогодское стекловолокно» разработали уникальную технологию изготовления особо жаропрочной базальтовой ткани, выдерживающей температуру до 2000 градусов, с ее использованием в корпусах межконтинентальных баллистических ракет. Для этих целей в станках-автоматах применялись платиновые вкладыши из ценного металла, выдерживающего столь высокие температуры.

Известно, что платина гораздо дороже золота. А коль так, решила банда налетчиков из более, чем двадцати человек, надо любым путем добыть драгоценный металл. Несколько месяцев у преступников ушло на подготовку, приобретение оружия и транспорта.

В одну из летних ночей они приступили к осуществлению своего дерзкого плана. Однако, совместными усилиями подразделения вневедомственной охраны Судогодской милиции и охраны завода он был сорван. Завязалась перестрелка, фактически ночной бой, в ходе которого налетчики были задержаны.

Но платиновые стержни, за которыми охотились преступники, тем не менее исчезли с завода. Пока прокуратура области вела расследование по банде, директор завода и его сотоварищи из москвичей продали свыше 500 килограмм государственного стратегического металла, который приобрел Екатеринбургский коммерческий банк. В последующем металл переплавили в слитки на одном из уральских заводов.

Любопытно, что между налетом и продажей платины прошло не более двух месяцев. Так способные господа в белых воротничках, оказались куда проворнее профессионально подготовленных бандитов.

Согласно статье 57 УПК Российской Федерации судебно-медицинский эксперт имеет право знакомиться со всеми обстоятельствами дела, по которому назначается экспертиза. Однако, некоторые не в меру ретивые законодатели, иной раз под различными предлогами, не предоставляют затребованные материалы. Тогда-то нам, судмедэкспертам, приходится напоминать им положение той 57 статьи.

Летом 97-го года во Владимирской области на даче под Петушками произошли громкие убийства генерального директора футбольного клуба «Спартак» Ларисы Нечаевой и менеджера клуба Инги Рудзате. Несколько дней спустя, по постановлениям прокуратуры, я занялся исследованием огнестрельных ран, изъятых при вскрытиях трупов потерпевших.

Предстояло ответить на ряд специальных, притом весьма сложных вопросов (о дистанции выстрела, калибре оружия, положениях жертв и стрелявших и т. п.) Однако, в предоставлении материалов дела мне поначалу было отказано.

«Не исключаю, что при этом государственный муж руководствовался обстоятельством, что судмедэксперт является членом Союза журналистов и заядлым футбольным болельщиком, — размышлял я. — Но об убийствах Нечаевой и Рудзате уже появилась масса публикаций, прошли сообщения практически по всем российским и иностранным каналам телевиденья с воспроизведением места происшествия».

Решаю проявить характер, звоню прокурору области. Тот, однако, оказался на высоте положения, днем позже затребованное уголовное дело уже лежало на моем рабочем столе.

А в недавнем случае, произошедшем уже в этом году, некий районный судья, представив в медико-криминалистическое отделение монтировку, которой возможно были нанесены удары по голове потерпевшего, наотрез отказался выслать в наш адрес материалы дела.