Артур Конан Дойль - Самые знаменитые расследования Шерлока Холмса

– То же самое, – сказал Холмс.

– А! Узнаете симптомы?

– Более чем.

– Ну, не удивлюсь, Холмс, я совершенно не удивлюсь, если это и правда то же самое. Ничего хорошего вас не ждет, если так. Бедняга Виктор умер на четвертый день – крепкий, пышущий здоровьем молодой человек. Безусловно, как вы и говорили, было крайне удивительно, что он подхватил никому не известную азиатскую болезнь в самом сердце Лондона – к тому же болезнь, изучению которой я посвятил столько времени и сил. Редкостное совпадение, Холмс. Так проницательно с вашей стороны уловить его, но не слишком добросердечно выдвинуть идею причины и следствия.

– Я знал, что это ваших рук дело.

– Ах, так вы знали, э? Но доказать-то никак не могли. Но что вы себе думаете? Сначала распускаете обо мне такие слухи, а затем ползете ко мне за помощью, едва попались? Какую игру вы ведете, э?

Я услышал прерывистое судорожное дыхание больного.

– Дайте мне воды! – еле выдохнул он.

– Вы на самом краю могилы, друг мой, но я не хочу, чтобы вы испустили дух прежде, чем я с вами поговорю. Вот почему я даю вам воды. Э-эй, не расплескивайте ее. Так-то лучше. Вы понимаете, что я говорю?

Холмс застонал.

– Сделайте для меня, что можете, – прошептал он. – Забудем прошлое. Я выкину эту мысль из головы, клянусь. Только излечите меня, и я все забуду.

– Что забудете?

– Ну, про смерть Виктора Сэвиджа. Вы же сейчас чуть ли не прямо сказали, что ее причина – вы. Но я забуду.

– Можете забыть или помнить, как вам угодно. Я что-то не представляю вас на скамье свидетелей. Нет-нет, не на ней, а в совсем ином вместилище, мой милый Холмс, уверяю вас. И меня нисколько не трогает, что вы знаете, как умер мой племянник. И говорим мы не о нем, а о вас.

– Да-да.

– Субъект, приехавший за мной – забыл его фамилию, – сказал, что заразились вы в доках Ист-Энда от матросов.

– Только так я могу объяснить…

– Вы гордитесь вашим умом, Холмс, так? Считаете себя невесть каким проницательным, э? И встали на этот раз поперек дороги тому, кто поумнее. Пошевелите-ка своими хвалеными мозгами, Холмс. Вы не представляете иного способа, как вы могли заразиться?

– Я не способен думать. Мой рассудок угас. Во имя всего святого, помогите мне!

– Да, я вам помогу. Я помогу вам понять ваше положение и как вы в нем оказались. Мне бы хотелось, чтобы вы это узнали перед смертью.

– Дайте мне что-нибудь облегчить боль.

– Больно, э? Да, кули к концу сильно визжали. Спазмы, я полагаю?

– Да-да, спазмы.

– Ну, в любом случае вы способны слышать, что я говорю. Так слушайте! Не вспомните ли вы что-либо необычное, приключившееся с вами до начала симптомов?

– Нет-нет, ничего.

– А вы подумайте.

– Мне слишком плохо, чтобы думать.

– Ну, так я вам помогу. Что-нибудь пришло по почте?

– По почте?

– Может быть, коробочка?

– Я слабею… Мне конец.

– Слушайте, Холмс! – Судя по звукам, он встряхнул умирающего, и мне стоило невероятных усилий не выскочить из моего тайника. – Вы должны слышать меня. И вы услышите! Вспомните коробочку… коробочку из слоновой кости. Ее доставили в среду. Вы ее открыли… Ну, вспомнили?

– Да-да, я ее открыл. Внутри была пружинка с острием. Глупая шутка…

– Это была не шутка, как вы скоро окончательно убедитесь. Глупец: вы напрашивались и напросились. Кто вас заставлял встать у меня на дороге? Оставь вы меня в покое, я бы не причинил вам вреда.

– Я вспомнил, – ахнул Холмс. – Пружинка! Уколола до крови. Эта коробочка… вон та, на столе.

– Та самая, черт возьми! И лучше будет, если она покинет комнату в моем кармане. Прощайтесь с последней своей уликой. Но теперь вы знаете правду, Холмс, и можете умереть, сознавая, что убил вас я. Вы знали слишком много об участи Виктора Сэвиджа, и я помог вам разделить ее. Ваш конец очень близок, Холмс. Я посижу здесь и понаблюдаю, как вы умираете.

Голос Холмса затих до почти неслышного шепота.

– Что-что? – спросил Смит. – Включить газовый рожок в полную силу? А, тени начинают сгущаться, э? Да, я прибавлю света, чтобы лучше вас видеть. – Он прошел через комнату, и внезапно стало светло. – Не могу ли я оказать вам какую-нибудь еще маленькую услугу, друг мой?

– Пожалуйста, спичку и сигарету.

Я чуть не завопил от радости и потрясенного изумления. Он заговорил своим естественным голосом, может быть, чуть слабым, но голосом, так хорошо мне знакомым. Наступила долгая пауза, и я почувствовал, что Калвертон Смит стоит и в безмолвном потрясении смотрит сверху вниз на лежащего Холмса.

– Что это значит? – услышал я наконец, как он спросил осипшим голосом.

– Лучший способ успешно сыграть роль – это вжиться в нее, – сказал Холмс. – Даю вам слово, что три дня я не ел и не пил, пока вы столь любезно не налили мне стакан воды. Однако особенно мне досаждал отказ от табака. А! Вот сигареты. – Я услышал чирканье спички. – Так-то лучше… Эгегей! Я, кажется, слышу шаги друга.

Шаги замерли у двери, она отворилась, и вошел инспектор Мортон.

– Все в полном порядке, и вот ваш преступник, – сказал Холмс.

Инспектор произнес обычное предупреждение.

– Я арестую вас по обвинению в убийстве Виктора Сэвиджа, – докончил он.

– И можете добавить: за покушение на убийство Шерлока Холмса, – заметил с усмешкой мой друг. – Чтобы избавить больного от лишних движений, мистер Калвертон любезно подал наш условленный сигнал, прибавив света в комнате. Кстати, у арестованного в правом кармане пальто лежит коробочка, которую лучше оттуда забрать. Благодарю вас. На вашем месте я обращался бы с ней очень бережно. Положите ее сюда. Она может сыграть немалую роль в суде.

Раздались топот бегущих ног, шум схватки, лязг железа и вопль боли.

– Вы только себе сделаете хуже, – сказал инспектор. – Стойте спокойно, вам говорят.

Щелкнули наручники.

– Отличная ловушка! – вскричал пронзительный, полный злобы голос. – И на скамью подсудимых она приведет вас, Холмс, а не меня. Он упросил меня приехать сюда вылечить его. Мне было его жаль, и я приехал. А теперь, без сомнения, он будет утверждать, будто слышал от меня всякие собственные измышления в поддержку своих сумасшедших подозрений. Можете лгать как хотите, Холмс. Мое слово не менее весомо, чем ваше.

– Боже великий! – воскликнул Холмс. – Я совершенно про него забыл. Мой дорогой Ватсон, приношу вам тысячу извинений. Только подумать, что я не сразу о вас вспомнил! Мне незачем представлять вас мистеру Калвертону Смиту, так как, насколько я понимаю, вы уже познакомились с ним сегодня вечером, только несколько раньше. Инспектор, у вас есть внизу кеб? Я последую за вами, как только оденусь. Я ведь могу понадобиться вам в участке.

– В жизни не нуждался в этом больше, – сказал Холмс, подкрепляясь в процессе одевания стаканом кларета и сухариками. – Однако, как вам известно, я веду нерегулярный образ жизни, и подобное воздержание мне перенести легче, чем большинству людей. Было исключительно важно внушить миссис Хадсон, будто я действительно очень плох, так как она должна была передать это убеждение вам, а вы, в свою очередь, ему. Вы не обидитесь, Ватсон? Согласитесь, умение притворяться не входит в число ваших многих талантов, и, разделяй вы мой секрет, вам никогда не удалось бы убедить Смита безотлагательно приехать сюда, а это было ключевым моментом всего плана. Зная его мстительность, я не сомневался, что он явится посмотреть на дело рук своих.