Артур Конан Дойль - Самые знаменитые расследования Шерлока Холмса

– Но каким образом подобный человек мог познакомиться с аристократической барышней вроде мисс Вайлет де Мервилль?

– В плавании по Средиземноморью. Пассажиры, хотя и принадлежащие к избранному обществу, платили за себя. Несомненно, об истинной репутации барона организаторы плавания узнали, когда было уже поздно. Негодяй не отходил от нашей барышни и безвозвратно покорил ее сердце. Просто сказать, что она его любит, – значит не сказать ничего. Она его обожает, она им заворожена. В мире для нее существует только он один. Она не желает слушать ни единого слова против него. Было сделано все, чтобы излечить ее от этого безумия, но тщетно. Короче говоря, она намерена выйти за него в будущем месяце. Поскольку она совершеннолетняя и наделена железной волей, трудно придумать способ помешать ей.

– А про австрийский эпизод она знает?

– Хитрый дьявол рассказал ей про все непотребные скандалы в своем прошлом, но всякий раз представляя себя святым мучеником. Она категорически доверяет его версиям и никаких опровержений слушать не желает.

– Бог мой! Но ведь вы случайно назвали вашего клиента? Генерал де Мервилль, не так ли?

Наш посетитель заерзал в кресле.

– Я мог бы обмануть вас, мистер Холмс, подтвердив ваше предположение, но это было бы ложью. Де Мервилль совершенно разбит. Бравый воин полностью деморализован. Он поддался растерянности, чего на поле брани с ним никогда не случалось, и превратился в обессиленного дряхлого старика, никак не способного противостоять такому умному и волевому негодяю, как австриец. Однако мой клиент – близкий друг генерала, знающий его много лет и питающий отеческий интерес к этой девушке еще с тех пор, когда она ходила в коротких платьицах. Он не может допустить завершения этой трагедии, не попытавшись предотвратить ее. У Скотленд-Ярда нет никакого предлога вмешаться. И это он предложил обратиться к вам, но, как я уже говорил, с неколебимым условием, что лично он останется непричастным к этому делу. Я не сомневаюсь, мистер Холмс, что вы с вашими талантами можете без труда установить через меня, кто мой клиент, но я должен во имя чести просить вас этого не делать и не нарушать его инкогнито.

Холмс улыбнулся не без лукавства.

– Думаю, я могу спокойно обещать это, – сказал он. – Добавлю, что ваша проблема меня заинтересовала и я готов взяться за нее. Как мне поддерживать связь с вами?

– Через клуб «Карлтон». Но в случае неотложной необходимости вот мой личный телефонный номер: три римские десятки, тридцать один.

Холмс записал номер с той же улыбкой, но блокнот не закрыл.

– Адрес барона, будьте добры.

– «Вернон-Лодж» вблизи Кингстона. Дом большой. Он нажился на некоторых довольно темных сделках и очень богат, что, натурально, делает его еще более опасным противником.

– В настоящее время он там?

– Да.

– Можете ли вы сообщить мне про него что-либо еще сверх того, что уже сказали?

– У него дорогостоящие вкусы, и он заядлый лошадник. Короткое время играл в поло за «Хэрлингем», но затем прошумело пражское дело, и ему пришлось уйти из клуба. Коллекционирует книги и картины. Его натуре свойственна немалая артистичность. Он, если не ошибаюсь, признанный знаток китайского фарфора и написал о нем книгу.

– Сложный характер, – заметил Холмс. – Как и все великие преступники. Мой старый друг Чарли Пис виртуозно играл на скрипке. Уэйнрайт был недурным художником. Я мог бы назвать еще многих. Итак, сэр Джеймс, сообщите своему клиенту, что я займусь бароном Грюнером. Больше я ничего обещать не могу. У меня есть кое-какие собственные источники информации, и, полагаю, нам удастся найти подход к этому делу.

Когда наш посетитель попрощался с нами, Холмс так надолго погрузился в задумчивость, что у меня возникло ощущение, будто он забыл о моем присутствии. Но затем он бодро вернулся на землю.

– Ну-с, Ватсон, какие-нибудь соображения? – спросил он.

– Думаю, вам лучше самому поговорить с барышней.

– Мой дорогой Ватсон, если ее бедный сокрушенный старый отец не способен повлиять на нее, как мне, человеку постороннему, переубедить ее? Тем не менее эта идея может пригодиться, если все остальное не даст ничего. Но, полагаю, начать нам следует под другим углом. Думаю, тут сможет помочь Шинуэлл Джонсон.

Прежде у меня не было случая упомянуть Шинуэлла Джонсона в этих воспоминаниях, так как я редко выбирал случаи из поздних этапов карьеры моего друга. В первые годы нового века Джонсон стал ему полезным помощником. С сожалением должен сказать, что сначала Джонсон заслужил репутацию крайне опасного злодея и отбыл два срока в Паркхерсте. В конце концов он раскаялся и предложил свои услуги Холмсу, став его агентом в колоссальном преступном подполье Лондона, добывая сведения решающей важности. Будь Джонсон полицейским «лягашом», его скоро разоблачили бы, но, поскольку поставляемая им информация никогда прямо на суде не фигурировала, его товарищи не подозревали о двойной игре, которую он вел. Ореол двух его сроков открывал ему entrée [21]во все ночные клубы, ночлежки и игорные притоны столицы, а его острая наблюдательность и цепкий ум делали его идеальным агентом для сбора информации. Вот к нему-то и решил прибегнуть Шерлок Холмс.

Мои неотложные профессиональные обязанности воспрепятствовали мне следить за немедленными действиями моего друга, но вечером я договорился встретиться с ним «У Симпсона», и там, сидя за столиком у окна и глядя вниз на потоки жизни, заполняющие Стрэнд, он рассказал мне кое-что из им предпринятого.

– Джонсон уже рыскает, – сказал он. – И возможно, соберет кое-какой полезный мусор в самых темных клоаках криминального подполья, поскольку разыскивать секреты этого человека приходится среди черных корней преступности.

– Но если барышня не верит в то, что уже известно, каким образом новые ваши открытия вдруг поколеблют ее решимость?

– Кто знает, Ватсон? Для мужчин сердце и ум женщины всегда неразрешимая загадка. Убийство может быть оправдано или объяснено, а проступок, куда менее значительный, может причинить жгучую обиду. Барон Грюнер сказал мне…

– Сказал вам?!

– Ах да, конечно, я же не рассказал вам о своих намерениях. Что же, Ватсон, я ведь люблю сходиться с моим противником поближе. Люблю встретиться с ним лицом к лицу и самому сделать вывод, из чего он скроен. Так что, отдав распоряжение Джонсону, я отправился в кебе в Кингстон и нашел барона в самом благодушном настроении.

– Он вас узнал?

– Это не составило никакой трудности, поскольку я просто вручил лакею мою карточку. Противник он превосходный – холодный как лед, говорит шелковым убаюкивающим голосом нынешних модных консультантов и ядовит, как кобра. В нем есть порода, подлинный аристократ преступлений, любезно предлагающий чай и все жестокости могилы затем. Да, я рад, что мое внимание обратили на барона Адельберта Грюнера.