Джеймс Мэйо - Персидская гробница. Не трогай спящих

Первые минуты в новом городе! Он так любил их, считая главным украшением своей жизни. Словно стоишь в самом начале пути, на котором ждет множество загадок и сюрпризов, и этот промежуток между тем, что осталось в прошлом, и тем, что ещё не случилось, был богаче ожиданием и предвкушением, чем путь к нему. Каким ни был Худ усталым или разочарованным, этот момент передышки всегда возрождал его заново.

— Чарльз Худ?

Обернувшись на голос, он оказался лицом к лицу с девушкой в белом льняном костюме с очень короткой юбкой. У неё была фигура гимнастки.

— Да, это я.

— Я — Дебора Ансель. Надеюсь, вы хорошо долетели? Мистеру Беллами нездоровится. Я получила известие о вашем прибытии.

— Очень рад.

Она выглядела прехорошенькой и как-то сразу чувствовалось, что сухая деловитость — не её стиль.

Худ давно не встречал девушки с таким оригинальным и жизнерадостным лицом. Карие глаза, волосы коротко подрезаны а затылке и обрамляют лицо двумя скошенными крыльями. Крепкая шея и широкие плечи выдавали спортсменку. Худ сразу решил, что они найдут общий язык.

— Надеюсь, вы не встречаете каждого, кто прилетает к мистеру Беллами в пять утра?

— Летом пять утра — лучшее время.

Акцент был почти неуловим, но Худ не удержался:

— Вы австралийка?

— Как вы догадались? — улыбнулась она.

— Ну, вас легко представить проплывающей каждое утро по четыре мили для разминки перед завтраком.

Теперь она рассмеялась.

— Не совсем так. Я предпочитаю забраться повыше и нырнуть.

— С вышки? Потрясающе!

Она продолжала смеяться, покачиваясь на каблуках. Ноги у неё были сильные и стройные.

— Что с Беллами?

Дебора помрачнела.

— Неважно. Две недели назад по дороге из Луристана он остановился переночевать на обочине. Его решил ограбить какой-то бродяга. Беллами вовремя проснулся, но в схватке его ударили ножом. Рана казалась несерьезной, но потом начало воспаление, так что его придется отправить в Англию на лечение.

Худ вежливо посочувствовал. Объявили выдачу багажа, он прошел таможенный досмотр и иммиграционный контроль, а Дебора уже ждала снаружи возле сиреневого «кадиллака».

— Неплохой взяли темп, — довольно заметил он.

— Это ничего не значит, — Дебора выехала на шоссе и повернула на восток. — Сами видите, какое здесь бестолковое движение. Давайте решим, где вам остановиться. Номер я не заказывала: в здешних отелях мест хватает. Какой предпочитаете: «Дарбанд», «Ванак», «Шимран» или «Командор»? Еще у нашей фирмы есть вилла в предгорьях, примерно в получасе от города.

— То, что нужно.

Дебора одобрительно кивнула.

— Там очень хорошо. Бассейн, кондиционер, прислуга, хороший сад, аудиоаппаратура — все, что душе угодно.

— Прекрасно. А где живете вы?

— В Тайрише. Это чуть дальше по шоссе.

На развилке она повернула на север и наконец-то смогла прибавить ход. Дебора прекрасно справлялась с машиной. Худ достал сигареты и предложил ей, но он покачала головой. Тогда он закурил и откинулся поудобнее. В это утро ему нравилось все: шикарная машина, симпатичная приветливая спутница, солнце и вид на горы.

— Вам объяснили, зачем я здесь?

— Нет.

— Я расскажу, как только приму душ и переоденусь.

Они миновали селение из кособоких лачуг, мечеть с прудом, выложенным зеленой плиткой, старика, ведущего за собой трех ослов. Худ задавал вопрос за вопросом, Дебора охотно отвечала. Она уже два года в Иране работала помощником Беллами и успела полюбить здешнюю экзотику.

— А вы когда-нибудь уже бывали здесь?

— Первый раз — во время суда над Моссадыком. Помню, тогда отличился австралийский репортер: отправил телеграмму в свою газету в Сиднее: «Завтра Моссадыка повесят. Информация эксклюзивная». Газета раструбила это на всю страну. На другой день редактор посылает запрос: «Почему информация до сих пор эксклюзивная? Моссадыка не повесили». Репортер предпочел отмолчаться. Еще через день — новая телеграмма от редактора: «Одно из двух: или сегодня повесят Моссадыка, или вас».

Оба расхохотались.

— Похоже на анекдот.

— Да нет же, это истинная правда!

Дебора притормозила и осторожно свернула на тенистую аллею. В конце её просматривалась вилла — современное двухэтажное здание ослепительной белизны, плавно изогнутое вокруг обширного аккуратного подстриженного газона. Сквозь раздуваемые сквозняком прозрачные занавеси виднелись светлые мраморные полы, от которых, казалось, тянуло прохладой, и мебель в чехлах. Невысокий широколицый слуга в свободном бело-голубом балахоне вышел навстречу.

— Познакомьтесь с Али, — представила Дебора, и слуга ответил широкой добродушной улыбкой.

С одной стороны от входа располагалась овальная столовая, с другой просторный зал с видом на лужайку. Худ окинул взглядом кресла в полотняных чехлах, низкие столики и книжные полки. При виде трех роскошных ширазских ковров он одобрительно кивнул, а персидская ширма в углу выглядела настоящим раритетом.

Зал был обставлен с большим вкусом.

— Там ещё уютнее.

Дебора прошла дальше, в комнату поменьше. В распахнутые двери просматривались зелень газона и синева бассейна. Несколько тентов и шезлонгов ослепительно белели на изумрудной траве. Левее Худ заметил диван-качели с мягким матерчатым сиденьем и пару надувных матрацев. Лужайку окружала стена деревьев.

Другая дверь вела в помещение, замыкавшее левое крыло виллы и выходившее во дворик с колоннадой. Буйно цветущая глициния обрамляла крохотный пруд с фонтаном. Тонкие струйки воды стекали по его замшелым чашам, мелодичное журчание оживляло тишину.

— Если вы не успели позавтракать в самолете, — сказала Дебора, — могу предложить прекрасный чай с медом; лучше вы не найдете во всей Персии.

— Чудесно. Несколько минут в душе — и я вернусь.

— Али, перенесите столик под деревья. Не возражаете, если я немного поплаваю?

— Делайте все, что вам угодно, — кивнул Худ.

Дебора поднялась на вышку и пробежала по доске, шагнув в пустоту с такой непринужденностью, словно собиралась дальше двигаться по воздуху, легко перегнулась в талии, коснувшись кончиками пальцев стоп, потом почти лениво разогнулась и почти без брызг исчезла в глубине. Худ не успел ещё восторженно присвистнуть, как она вынырнула на поверхность, в два быстрых взмаха подплыла к краю бассейна и ловко подтянулась.

Сняв шапочку, она тряхнула волосами и зашагала к столику под деревьями. Медового цвета кожу усеивали капельки воды, сверкавшие на солнце.

Худ подумал, что такие скромные купальники можно увидеть скорее на соревнованиях, чем на пляже, как, впрочем, и такую грациозную походку. Присмотревшись получше к фигуре девушки, он решил, что не слишком тонкая талия ей даже идет, иначе слишком тяжелой казалась бы грудь.