Эллери Куин - Дверь в мансарду. Зубы дракона

— Тогда отчего же она не поехала с вами?

— Что? — вспыхнул доктор Макклур. — О, извините, я…

— По-моему, — улыбнулся Эллери, — вы хотите сейчас остаться в одиночестве.

— Нет, нет, сидите. Я просто немного утомился, вот и все. Никаких секретов тут нет. Карен чрезвычайно застенчива. У нее это даже какая-то фобия. Боится грабителей и все такое.

— Я обратил внимание, что ее окна зарешечены, — кивнул Эллери. — Странно, как подобная обстановка способна действовать нам на нервы. Полагаю, это результат ее жизни в Японии. Он совершенно не сочетается с общим американским стилем…

— Да, она не умеет приспосабливаться.

— Мне говорили, что она никогда не выходит из дому. Ни разу не ночевала где-либо еще и проводит все время взаперти или в своем саду.

— Да.

— Она напоминает мне Эмили Дикинсон. [2] Дикинсон, Эмили (1830–1886) — американская поэтесса. Вела затворнический образ жизни. В сущности, можно подумать, будто мисс Лейт пережила какую-то трагедию?

Доктор Макклур приподнялся в кресле, повернулся к Эллери и пристально посмотрел на него.

— Почему вы так сказали? — осведомился он.

— А что, это правда? Так и было?

Доктор снова поглубже уселся в кресле и закурил сигару.

— Да, кое-что произошло. Много лет назад.

— И это связано с ее семьей? — предположил Эллери, никогда не скрывавший своего неутомимого любопытства ко всему на свете.

— С ее сестрой, Эстер. — Доктор немного помолчал. — Я познакомился с нею незадолго до Первой мировой войны.

— И несомненно, с нею случилась какая-то трагедия? — задал Эллери новый вопрос, побуждая собеседника к откровенности.

Доктор Макклур резким движением сунул в рот сигару.

— Если вы не возражаете, мистер Квин… Я предпочел бы не обсуждать эту тему.

— О, извините. — Выдержав паузу, Эллери поинтересовался: — А за какое исследование вы получили премию, доктор? Я плохо разбираюсь в научных подробностях.

Настроение врача мгновенно улучшилось.

— Ну, что я говорил! Все вы, писатели, одинаковы. Не разбираетесь и пишете что попало.

— Но в чем там суть?

— О, так, ерунда. Одна незрелая гипотеза. Мне случалось проводить разные дурацкие опыты с ферментами и их влиянием на процесс окисления в клетках. Я следовал примеру Варбурга из Берлина. К искомому результату это не привело, но кое-какие побочные задачи я, кажется, решил… — Он пожал плечами. — Хотя до сих пор не уверен. Однако не теряю надежды.

— Это вы об исследовании онкологических заболеваний? А я-то думал, что все врачи согласились: рак — болезнь наследственная.

— Боже правый, конечно нет! — воскликнул доктор Макклур и даже подскочил в кресле. — Где вы, черт возьми, слышали эту чушь? Наследственная болезнь!

Эллери растерялся:

— А что, разве нет?

— Да бросьте вы, Квин, — раздраженно проговорил доктор Макклур. — Мы отвергли наследственную теорию происхождения рака еще двадцать лет назад. Тогда я был довольно молод, тщеславен и полон иллюзий. Многие ученые работают с гормонами — тут действительно есть основная гидрокарбоновая связь. И я подозреваю, что в конце концов мы придем к одинаковому выводу…

К ним приблизился стюард:

— Доктор Макклур? Вас вызывают по телефону из Нью-Йорка, сэр.

Доктор Макклур поспешно встал с кресла, и его лицо снова помрачнело.

— Извините, — пробормотал он. — Вероятно, это моя дочь.

— Вы не будете возражать, если я пойду с вами? — спросил Эллери и тоже поднялся. — Мне нужно переговорить с корабельным экономом.

Они молча последовали за стюардом на палубу «А», где доктор Макклур сразу направился в телефонную кабину с надписью: «Телефон — корабль — берег». А Эллери стал ждать эконома, который пытался утихомирить чем-то разгневанную и раскрасневшуюся даму. Потом он сел и внимательно посмотрел на доктора сквозь стекло кабины. Очевидно, что-то уже давно тревожило этого сильного человека. И причина заключалась отнюдь не в «безостановочной работе» или ином привычном объяснении. «Нет, дело тут не в усталости и не в нездоровье доктора Макклура», — подумал Эллери, вскочил со стула и больше не садился.

Когда доктора соединили с берегом и он заговорил, выражение его лица тут же изменилось. Эллери заметил, как он оцепенел и судорожно сжал трубку, побледнев словно мел. Его плечи согнулись, и казалось, что он вот-вот упадет.

Сначала Эллери решил, что у него сердечный приступ. Но вскоре понял, что столь резкая перемена вызвана не физической болью. Бледные губы доктора искривились от какой-то страшной новости.

Наконец доктор Макклур вышел из кабины и оттянул воротник сорочки, как будто ему не хватало воздуха.

— Квин, — произнес он неузнаваемым голосом. — Квин, когда мы должны прибыть?

— В среду утром. — Эллери бросился навстречу доктору и подхватил его, взяв за дрожащую руку. А прежде она была на ощупь железной.

— Господи, — прохрипел доктор. — Еще через полтора дня!

— Доктор! Что случилось? Что-нибудь с вашей дочерью?

Макклур с трудом выпрямился, подошел к кожаному креслу, которое подставил ему Эллери, и бессильно опустился в него, продолжая смотреть на стеклянные стены кабины. Белки его глаз пожелтели и покрылись красными прожилками. Эллери подбежал к стюарду и попросил его принести виски. А к ним уже спешил корабельный эконом, и его тщетно пыталась догнать рассерженная дама.

Тело доктора Макклура содрогалось в конвульсиях, а его лицо исказилось от невыносимой боли, словно ему никак не удавалось отогнать терзавшую его мысль.

— Ужасно, — бормотал он. — Просто ужасно. Я не могу понять. Ужасно.

Эллери потряс его за плечо.

— Ради бога, доктор, скажите мне, что произошло? Кто вам звонил?

— Э… Что? — Доктор посмотрел на него невидящими глазами.

— Кто вам звонил?

— А, да, да, — наконец отозвался доктор Макклур. — Это из нью-йоркской полиции.

В половине пятого Эва приподнялась на кушетке, потянулась и зевнула. Книга, которую она взяла со столика, упала на пол. Она поморщила нос: книга оказалась скучной. Или, вернее, это она никак не могла сосредоточиться и связать воедино хотя бы две прочитанные фразы. Ей предстояло еще о стольком подумать — о свадьбе, о медовом месяце, о доме, в котором они будут жить, о мебели…

Если Карен не скоро кончит работу, она сейчас свернется калачиком и попробует уснуть. До шести часов масса времени, а на шесть она заказала разговор с доктором Макклуром. Только бы дождаться. Эва мечтала сообщить ему о свадьбе. Хорошо бы Карен отправилась вместе с ней на переговорную. Тогда они обе позвонят на борт «Пантии». Или ей лучше сохранить тайну и преподнести доктору Макклуру сюрприз, когда теплоход бросит якорь в порту?