Наталья Баклина - Муж на час

Петрысик пришёл к нему по объявлению наниматься замом. Они проговорили два часа, и Игорь понял, что этого мужика со смешной фамилией ему бог послал (или не бог, как он думал уже впоследствии). Петрысик несколько лет проработал в компании, подобной той, что задумал создавать Игорь. И очень чётко знал все подводные камни, да и ошибок насмотрелся и мог подсказать, как их избежать. Он стоил гораздо больше тех полутора тысяч долларов, которые Игорь мог положить ему на зарплату. Петрысик предложил свою схему сотрудничества: пятьсот долларов оклад и тридцать процентов от прибыли. Игорь согласился.

— Игорёк, молочка хочешь с малинкой? — тронула его сзади за локоть Анна Николаевна, отвлекая от мыслей.

— Хочу, — развернулся к ней Игорь и потянулся всем телом, прогоняя морок воспоминаний. — Эх, какая же здесь красота!

— Да, у нас хорошо, — согласилась Анна Николаевна и пошла к веранде. Игорь направился следом. — Приезжал бы почаще, отдыхал в тишине на свежем воздухе. Подружка твоя, Людмила, прямо ожила за субботу.

— Она не подружка, она знакомая, — поправил Игорь, усаживаясь за круглым столом.

— А, без разницы, главное — женщина хорошая.

Анна Николаевна налила холодного молока в бокал, придвинула чашку с ягодами и блюдо с бубликами. Игорь прихватил одну ягоду и, прежде чем есть, рассмотрел. Внутри малинины сидел маленький клопик. Пришлось сдувать.

— Как вам жилось с Людмилой? Не хлопотно? А то я привёз к вам без спросу чужого человека…

— А нормально жилось, не в обузу. Она с обедом мне помогала, малину эту вот собрала. В первую ночь, правда, кричала во сне, кошмары ей снились. Во вторую тихо спала.

— Закричишь после такого стресса, — согласился Игорь.

— Я вот что думаю, — сказала Анна Николаевна, наливая и себе молока и усаживаясь напротив, — у меня знакомая одна есть, а у неё тётка в деревне живёт, где-то в Подольском районе. И у них в этой деревне бабушка есть, которая порчу снимает…

— Анна Николаевна, а это вам зачем? — удивился Игорь, уже приготовившийся выслушивать долгие речи про очередную невесту.

— Так для подруги твоей, для Людмилы. На неё точно порчу навели, раз несчастье за несчастьем случается.

— А тут что с ней случилось?

— Да не тут, раньше, — подосадовала его непонятливости Анна Николаевна. — У неё с весны это уже третий случай. Она что, тебе не рассказывала? Ну, так, на неё сначала горшок с балкона упал, потом она газом чуть не отравилась, а про поезд ты знаешь. Ох, сердцем чую, кто-то порчу ей сделал, на смерть.

Игорь хмыкнул недоверчиво, но старушка говорила так убеждённо, что он невольно заразился её тревогой. И полез в карман за телефоном.

— Алло, Людмила? — от звука её голоса ему сразу стало легче. — Рад вас слышать, как дела?

— Игорь, вы не поверите. Я, кажется, опять попала в передрягу.

Ехать ко Льву Романовичу Людмиле всё же пришлось. Выздоровление сценариста оказалось мнимым, к обеду у него опять подскочила температура, о чём он и сообщил им по телефону извиняющимся больным голосом. Она пыталась договориться с Лидушей, чтобы та съездила, но барышня сегодня была явно не в духе — попросила её не трогать, своих дел полно. Нина, которая вызвалась помочь, могла попасть на Багратионовскую только вечером, а сценарий привезти только завтра. А Княгиня требовала, чтобы сценарий до завтра уже прочитали. По всему выходило, что ехать надо было Людмиле. И тут она вспомнила, что от «Ленинки» до «Багратионовской» ходит троллейбус. От их офиса до библиотеки двадцать минут ходу, значит, до сценариста можно добраться по верху и не придётся спускаться в метро! Вот здорово, тогда она к трём часам как раз и поедет.

Пока они обсуждали маршрут, Лидуша успела убежать по своим неотложным делам, Миша — сходить за сэндвичами в палатку неподалёку и вернуться. И теперь, сообразив в конце-концов, как добраться до сценариста, пообедав и закончив расшифровку одного из интервью, Людмила ехала к сценаристу, разглядывала в окно троллейбуса проплывающие мимо дома и понимала, что страх перед метро дал ей повод не спеша рассмотреть летнюю столицу.

Столица, не смотря на пекло, (а может быть, и благодаря ему) была хороша. Большинство москвичей подались за город, гости столицы предпочитали в летний зной гостить где-нибудь ещё, и поэтому полупустой троллейбус шустро мчал по свободному Кутузовскому, и в отсутствии всегдашней людской и автомобильной толчеи город выглядел разомлевшим и томным. Даже рекламные растяжки поперек проспекта, зазывающие на фестиваль в Лужниках, попадались не очень часто. Впереди показалась Поклонная гора и краешек цветочных часов. Стрелок отсюда было не разглядеть, и Людмила взглянула на свои. Половина третьего. Прежде чем троллейбус свернул к Филям, Людмила успела увидеть фонтаны, пускавшие каскады пенистых струй. И тут ей вдруг так захотелось постоять в их прохладе — она даже почувствовала мелкие брызги на лице — что, подчиняясь спонтанному порыву, она выскочила из троллейбуса и перебралась на другую сторону Кутузовского проспекта, к Поклонной горе.

Возле парапетов прямоугольных бассейнов, отделанных полированным серым камнем, было прохладно и свежо. Людмила постояла под мелкими брызгами, посмотрела, как на них играет радуга, и почувствовала тихое счастье. У счастья был вкус мороженного, и она вспомнила, почему — вот так же в детстве отец как-то водил её в городской парк, и там били фонтаны в прямоугольном бассейне, только не с мраморной отделкой, а с серой бетонной. И маленькая Людочка бегала по бортику и ловила брызги, а потом они шли с отцом в кафе, и он покупал ей шарики пломбира.

В летнем кафе под зонтиками пломбира не было — предлагались только брикетики и рожки мороженного «Нэстле». Людмила купила один, откусила — нет, не то. То мороженное, из детства, было вкуснее. Пусть без этих вот карамельно-ягодных изысков, но оно как-то очень основательно таяло на языке, давая полную гамму восхитительных ощущений. А это, сегодняшнее, оставалось во рту излишней сладостью и досадой, будто тебе под видом чего-то давно знакомого и любимого подсунули имитацию, суррогат.

«Кажется, ты стареешь», — усмехнулась Людмила, наблюдая, с каким энтузиазмом поедает своё эскимо мальчишка лет десяти-двеннадцати. Мальчишку вкус мороженного вполне устраивал. Он сидел, вытянув ноги в роликовых коньках, и жмурился от удовольствия — отдыхал.

Подростки на роликах попадались часто — судя по всему, они облюбовали дорожки парка и превратили их в роллердром. Людмила подумала, что надо как-то перекрутиться и всё-таки купить Соньке на день рождения ролики — дочка просит их с прошлого лета, а Аркадий никак денег не даёт. А со своей зарплаты у Людмилы тоже накопить не получается — хочется ведь хорошие ролики взять, а не дешёвую дрянь, которая развалится в первый же заезд.