Наталья Баклина - Муж на час

— Двести пятьдесят! — вмешался Игорь.

— Четыреста!

— Двести восемьдесят!

— Хрен с тобой, — махнул рукой Петрысик — триста пятьдесят!

— Триста!

— Ладно! — захохотал Петрысик, — по рукам! Смотрю, ты совсем ожил! Когда бумаги оформлять будем, хозяйка?

— Уже оформлять? — очнулся Игорь. — А сами где жить будете?

— Мы со Степкой в городе поживём, а Вика всё равно не вернётся, пока я с новым домом не разберусь.

— Стёпка? Вика? — стала понимать Людмила. — А вы — Петрысик?

— Он самый, позвольте представиться, Владимир Николаевич.

— Людмила.

Она осторожно подала ему руку, внимательно разглядывая человека, о котором уже успела сложить представление: чудовище, сломавшее Игорю жизнь. Но этот толстяк с обрюзгшим лицом и больными глазами вовсе не был похож на какого-то там монстра. Впрочем — тень воспоминания заставила её нахмуриться — и Аркадий с Лидушей тоже не походили на монстров. И тем не менее… «И тем не менее, сами запутались в своих интригах. И теперь один перед богом ответ держит, вторая душу больную лечит, а твоя жизнь продолжается!», — словно сказал ей кто-то прямо в ухо. И она улыбнулась Петрысику, вдруг ясно поняв — он чувствует вину перед Игорем и как-то пытается её исправить.

— Дядя Володя, дядя Володя, мы такой мультик смотрели! — в ворота вбежал белоголовый мальчишка лет шести. Следом за ним вошла полная женщина. — Там пингвины были, они корабль украли!

Мальчик затормозил, увидев незнакомых людей, и перестал делиться впечатлениями.

— Здрасьте. Ой, папа, папка приехал!

Он понёсся к их компании.

— Привет, Степашка! — Игорь подхватил подбежавшего мальчишку и закружил. А потом поставил на землю и начал со всеми знакомить:

— Смотри, каких я к тебе гостей привёз! Это тётя Люда, а вон там Соня, а бабушку зовут Галина Андреевна.

Стёпка жался к отцовской ноге и с любопытством рассматривал новые лица.

— А ещё у меня для тебя подарок есть, — наклонился к нему Игорь. — Тот, что я в прошлый раз я позабыл привезти тебе на день рождения. Хочешь, покажу?

Стёпка кивнул, и Игорь достал свёрток, который привёз в такси и бросил возле стола. Подарок этот ему попался на глаза случайно, во время беготни и хлопот прошлой недели, и он сразу понял, это — то, что надо. Это вам не какой-то там поросёнок припадочный или автомат с иллюминацией! И эта штука Стёпке обязательно понравится. Игорь отошёл чуть в сторону, развернул свёрток на газоне, составил нужным образом гнутые дюралевые трубочки, натянул цветное полотнище…

— Ура! — закричал Стёпка, прыгая вокруг появившейся на газоне палатки. — Домик! У меня есть домик! Ура!

И тут же юркнул вовнутрь, обживать. Потом вылез наружу и подбежал к Соньке.

— Ты Соня, да? Соня, пошли ко мне в гости! Пошли, там хорошо!

— Сонь, сходи со Стёпой, — попросила Людмила, и дочь, кивнув, пошла смотреть палатку и даже влезла вслед за Стёпкой в её яркое цветное нутро.

— Слушайте, а зачем мальчику в город уезжать? — улыбалась, наблюдая за детьми, Людмила. — Может быть, он здесь останется жить, с нами? С отцом… Хотя бы до конца лета?

— Ого, Захаров, да у тебя тут всё совсем по-взрослому, — опять обрадовался Петрысик, и захохотал раскатисто. — А вы чем занимаетесь, сударыня, если не секрет?

— Я? — Людмила вскинула на него глаза, растерявшись на несколько мгновений. И тут ответ пришёл сам, словно давно уже созрел в глубинах её сознания и только ждал повода прозвучать. — Я учитель, частную школу открываю. По методике Монтессори. Слышали о такой?

— Нет. Что-то новомодное?

— Наоборот, разработана в Италии в начале прошлого века. Позволяет воспитывать детей без насилия над личностью.

— Без насилия? Это хорошо. Захаров, ты телефончик-то моего адвоката не потерял? Как там его зовут, забыл…

— Не потерял. Но он больше не работает.

— Что, правда что ли? Странно… Ну ладно, я тебе ещё кого-нибудь подыщу. Тем более что шансы твои отсудить Стёпку растут — вон, и педагог теперь под боком. Ладно, господа, вы обживайтесь, а мне ехать надо. Наталья Борисовна вам поможет, чай накрыть или ещё чего. Кажется, они с вашей мамашей уже познакомились, — Петрысик кивнул в сторону женщин, увлечённо обсуждавших что-то возле увитых цветами шпалер. — Позвоните потом, договоримся, когда купчую оформлять будем.

Он поднялся из-за стола, неожиданно легко для своей грузной фигуры, и вскоре уехал, раскрыв ворота и мигнув на прощание красными стоп-сигналами своего «Лексуса».

— Слушай, и не такой уж он ужасный, как мне после твоего рассказа представилось, — смотрела вслед машине Людмила.

— Он изменился, — согласился Игорь. — И машину, кажется, тоже сменил.

— Игорь, а сколько стоит хорошая машина? — безмятежно спросила Людмила, наблюдая, как Стёпка стоит снаружи палатки и не даёт Соньке выбраться наружу.

— Смотря какая машина. Его «Лексус» — тысяч сто пятьдесят в долларах. «Тойота», как у меня была, тысяч на тридцать потянет.

— А какая тебе больше нравится? «Лексус»?

— Да ну его, этот «Лексус», там понтов больше, чем… Эй, постой, это ты к чему разговор завела?

— Просто так. Давай, купим тебе машину!

— Нет, — помрачнел Игорь.

— Почему?

— Потому!

— Игорь, это не ответ. Почему ты не хочешь, чтобы мы купили тебе машину. Тебе понравилось ездить в метро? Нет? А почему ты тогда злишься?

— Да потому что я не жигало! — последнее слово он выкрикнул, и в воздухе повисла пауза.

— Папа, а кто такой жигало? — встрял любопытно Стёпка, бросив караулить у палаточного лаза. Такого слова он ещё не слышал.

— Это такой глупый мужчина, который думает, что женщина покупает его любовь за деньги, — спокойно объяснила Людмила.

— За деньги? Любовь? — Стёпка окончательно запутался. Про деньги он знал — на них продают мороженое и билеты в кино, и книжки с картинками, и игрушки всякие. Про любовь тоже что-то такое слышал — это, вроде бы, когда люди сначала целуются, а потом женятся. Но одно с другим в его голове не сходилось.

— Стёп, а ты не хочешь Соне двор показать? — спросила Людмил. — И другие свои игрушки тоже?

— Пошли? — бросил свои раздумья и развернулся к новой подружке обрадованный Стёпка. — Там, за домом у меня качели есть! Пошли качаться!

Сонька хотела сказать что-то сердитое, потом взглянула на материно просящее лицо и сменила гнев на милость.

— Ладно, пошли. Но если ты опять будешь вредничать, как только что вредничал возле палатки, я больше никогда в жизни не стану с тобой играть!

— Не буду, Соня, правда, не буду! — пообещал Стёпка, взял её за руку и потянул к своим качелям.

— Я не думаю, что ты покупаешь мою любовь, — остыл Игорь.

— Тогда почему ты отказываешься участвовать в моих делах? — склонила голову к плечу Людмила.