Грант Аллен - Мое любимое убийство. Лучший мировой детектив

Картер, услышав его слова, ухмыльнулся еще шире.

— Все обнюхал, Джо?

— Здесь — да, все.

— Куда теперь двинешься?

— На южный берег.

— Хочешь, пойду с тобой?

— Как тебе угодно.

Мы шли долго, храня молчание. Двое охотников были очевидно настроены антагонистически. Картер, довольный своей причастностью к обвинению Голта, питал естественную подозрительность ко всякому, кто попытался бы усомниться в его выводах. Какое мнение составил об этой истории Новембер, я и вообразить не брался. Возможно, он сумел увидеть свет там, где для меня все было покрыто мраком. С другой стороны, я по-прежнему и сам не мог выстроить более убедительную последовательность событий, чем та, которая привела Картера от факта преступления к Голту: ссора, номер дроби, присутствие Голт в десяти ярдах от укрытия убитого примерно в то время, когда, по-видимому, было совершено убийство…

Я прокручивал эту цепочку снова и снова. В ней не было слабого звена, и, вспомнив об Эйлин Ист, я мысленно застонал. Она верила в Голта, и, скорее ради нее, чем ради него, я горячо желал, чтобы Новембер сумел опровергнуть доводы мрачного Картера, хотя возможность исполнения моей мечты оставалась под большим вопросом.

Наконец мы оказались на южном берегу, и Джо спросил:

— Кто-нибудь сюда ездил сегодня?

— Понятия не имею, — хмуро отозвался Картер. — Ежели и ездил кто, так ты же у нас знаменитый следопыт, сам увидишь, разве нет?

Не удостоив его ответом, Джо взмахом руки велел нам оставаться на месте, а сам, пройдясь туда-сюда по берегу, направился от озера наискось вверх по склону холма. Оттуда он спустился к лодочному сараю, где хранятся каноэ. Вскоре мы услышали, как он зовет нас. Подойдя к сараю, мы застали его за осмотром одной из лодок.

— Когда на ней плавали в последний раз? — спросил он.

— С пятницы — ни разу.

— Вот это любопытно, — сказал Джо, указывая на что-то пальцем. На дне лодки было видно небольшое пятно крови.

— Можешь это объяснить, Тим Картер?

— Наверное, Винез и Ноэль Шарль брали каноэ, чтобы подобрать застреленных уток нынче утром, — предположил Картер.

— Они не подходили к сараю, — возразил Джо. — Я отыскал их следы. Они прошли по склону выше, вон там.

— Значит, по-твоему, эта кровь как-то связана с убийством? — фыркнул Картер.

— Я склонен так считать, — сказал Джо.

На обратном пути к клубу мысли мои кружились вихрем. Как ни мало я разбирался в путанице всех этих знаков и подсказок, теперь ситуация представлялась мне намного более сложной, чем раньше. Когда мы приблизились к зданию клуба, мисс Ист, явно дожидавшаяся нас, выбежала на крыльцо.

— Ну как? — задыхаясь, вскричала она. — Что вам удалось сделать? Нашли разгадку?

— Мне бы нужно взглянуть на ружья членов клуба, прежде чем я отвечу вам, — сказал Джо.

— Они все хранятся в оружейной.

Оружейная в клубе представляла собой небольшую пристройку, где приезжающие охотники оставляли оружие, привезенное с собой. Картер взял со стойки одно ружье и протянул Новемберу.

— Вот это принадлежит Голту.

Джо небрежно повертел ружье, бегло осмотрел его и сказал:

— Двенадцатый калибр.

— Ясное дело, — сказал Картер. — И у всех остальных двенадцатый, кроме Симонсона. У того десятый.

— А второе ружье есть у кого-то из гостей?

— Только у Симонсона.

— И где оно?

— Здесь то, с которым он охотился вчера вечером.

— А другое — парное к нему?

— Вот оно, в чехле.

Джо вынул ружье из чехла, собрал и внимательно осмотрел. Потом с такой же тщательностью разобрал и вновь вложил в чехол.

— Джо, неужели вам нечего мне сказать? Джо! — воскликнула мисс Ист, бледнея от страха и надежды.

— Теперь мне пора задать один вопрос Ситаванга Салли, — сказал Новембер, — и, пожалуй, мистеру Голту стоит при этом присутствовать.

По знаку Эйлин Картер, состроив гримасу величайшего неудовольствия, вышел, чтобы привести повариху и подозреваемого. Голт пришел первым, в сопровождении полицейского инспектора. Тем временем Джо взялся за ружье Голта и заглянул в оба ствола. Но как только явилась Ситаванга Салли, он его защелкнул и отставил.

Она была чистокровной индианкой и, подобно многим женщинам своего племени, которые теряют приметы возраста, как только минуют годы юности, казалась не старой и не молодой: высокие скулы, обрамленные жидкими волосами, запавшие тусклые глаза без всякого выражения. Войдя, она уставилась на Джо. Новембер ответил ей острым взглядом.

— Скажи, Салли, — произнес он наконец, — зачем ты убила старика Гаррисона?

— Нет, нет! Я их не убивать! Их Голт убивать! — возразила она, показав желтые зубы из-под припухшей верхней губы.

Джо покачал головой.

— Ни к чему это, Салли, — сказал он. — Я знаю, что ты застрелила его из второго ружья мистера Симонсона — из того, что вон в том чехле.

— Моя не убивать! Не убивать! — закричала она.

Она вскинула была руки, поддавшись возбуждению, но тут же уронила их и вернулась к обычному своему стоическому безразличию.

— Вы бы лучше доложили, что откопали, Джо, — сказал инспектор нетерпеливо.

— Должен признаться, — начал Новембер негромко и просто, как всегда, — что мне очень не сразу удалось найти хоть что-то против улик Картера. Я-то был уверен, что Голт не убивал, значит, должен быть кто-нибудь другой. Но нашел я следы только Голта и Картера, а Картер всю историю выложил довольно точно. Вот почему я принялся искать третьего, и появиться этот третий мог, только приплыв на каноэ.

Однако никаких признаков, что к берегу приставало каноэ, я не нашел, хотя очень старательно искал. И все-таки застрелить человека с воды никто бы не мог, потому как оттуда слишком далеко до того места, где нашли тело мистера Гаррисона. В общем, вы понимаете, у меня не оставалось никакой другой разгадки: кто-то приплыл на каноэ, вылез на бревно, которое лежит неподалеку от засидки, прошел по нему до конца и выстрелил в мистера Гаррисона оттуда.

Теперь другое: расстояние от бревна до тела мистера Гаррисона — более одиннадцати ярдов, и все же разброс дроби небольшой — вы это видели; потому я догадался, что убийца, кто бы он ни был, пользовался ружьем, у которого ствол с полным чоком: [26]такие посылают дробь сильно и кучно, притом, как мне представлялось, это было ружье большего калибра, чем двенадцатый. И я начал искать заново, и в конце концов нашел свежий пыж от недавнего выстрела из ружья десятого калибра (он сейчас у мистера Кварича).

Между тем, и у Гаррисона, и у Голта ружья двенадцатого калибра. Единственный, у кого была десятка, — это мистер Симонсон, а он расположился дальше всех, в засидке возле самого клуба. Кроме того, он ходит в сапогах, подбитых гвоздями, и никак не мог бы пройти по этому трухлявому бревну, не оставив отчетливых следов. Значит, это был не он. Но я полностью убедился, что кто-то, обутый в мокасины или галоши, стрелял из ружья-десятки. И еще я понял, что убийство не было внезапным. Тот, кто его совершил, продумал все заранее.