Себастьян Фитцек - Я – убийца

SEBASTIAN FITZEK

DAS KIND

© 2008 by Verlagsgruppe Droemer Knaur GmbH & Co. KG, Munich Germany

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2017

Когда несколько часов назад Роберт Штерн подтвердил эту странную встречу, он не подозревал, что соглашается на свидание со смертью. Тем более не догадывался, что познакомится с ней – рост около ста сорока трех сантиметров, кеды, улыбка – в какой-то заброшенной промзоне.

– Нет, она еще не пришла. И я уже начинаю терять терпение.

Штерн раздраженно посмотрел через забрызганное дождем лобовое стекло своего лимузина на глухое фабричное здание без окон, которое располагалось в ста метрах перед ним, проклиная свою помощницу. Она забыла отменить встречу с его отцом, который в этот же самый момент висел на второй линии.

– Позвоните Карине и узнайте, где ее, черт возьми, носит!

Штерн энергично нажал на кнопку на кожаной обшивке руля и после легкого щелчка услышал в динамиках кашель своего отца. Семидесятилетний старик беспрерывно курит. Даже сейчас, во время короткого ожидания, он сунул в рот сигарету.

– Мне очень жаль, папа, – сказал Штерн. – Я знаю, мы собирались сегодня поужинать дома. Но придется отложить все до воскресенья. Меня вызвали на одну абсолютно неожиданную встречу.

«Ты должен приехать. Пожалуйста. Я не знаю, что делать». Еще никогда голос Карины не звучал так испуганно, как в тот раз. И если это была игра, то несомненно заслуживала «Оскара».

– Наверное, я тоже должен платить тебе пятьсот евро в час, чтобы повидаться, – разгневанно фыркнул отец.

Штерн вздохнул. Он навещал отца три раза в неделю, но упоминать это сейчас бессмысленно. Ни сотни выигранных уголовных процессов, ни проигранные битвы в собственном развалившемся браке не смогли научить его брать верх в стычках с отцом. Как только он начинал спорить со стариком, тут же чувствовал себя маленьким мальчиком с плохими школьными отметками, а не сорокапятилетним Робертом Штерном, старшим компаньоном в «Лангендорф, Штерн и Данквитц» – ведущем адвокатском бюро в Берлине, специализирующемся на уголовных делах.

– Честно говоря, я понятия не имею, где нахожусь, – попытался Штерн оживить разговор. – Мой навигатор с трудом вывел меня сюда. – Он включил дальний свет и увидел куски неасфальтированной площадки, на которой громоздились ободранные металлические балки, ржавые провода и прочий промышленный мусор. Вероятно, раньше здесь производили краски и лаки, если Штерн верно интерпретировал гору пустых металлических бочек. На фоне кирпичного барака с провалившейся трубой они напоминали реквизит к фильму о конце света.

– Надеюсь, твой навигатор сможет потом найти дорогу к моей могиле, – откашлялся отец, и Штерн задумался, не передается ли эта озлобленность по наследству. Как-никак, он носил ее в себе. Уже почти десять лет.

С Феликса.

Те драматические события в роддоме сделали его очень похожим на отца. Штерн преждевременно состарился. Раньше он каждую свободную минуту проводил на баскетбольной площадке, совершенствуя технику броска. Сегодня едва попадал в корзину для бумаг в своем кабинете, когда хотел избавиться от пустой банки из-под колы.

Большинство людей, которые не очень хорошо знали Штерна, обманывались его высоким ростом, крепким телосложением и широкими плечами. В действительности же сшитые на заказ костюмы прятали его давно уже не тренированные мышцы, смуглый природный цвет кожи маскировал круги под глазами, а удачная стрижка скрывала залысины на висках. По утрам ему требовался почти час, чтобы стереть с лица следы усталости, и, выходя из ванной, Штерн чувствовал себя живой пустышкой, красивой оберткой, отполированным дизайнерским предметом мебели, скрытые недостатки которого выявятся лишь при беспощадном потолочном освещении домашней гостиной.

Звонок по второй линии.

– Извини, я на секунду переключусь. – Штерн спасся от дальнейших упреков отца и ответил на звонок секретарши.

– Дайте я угадаю: Карина отменила встречу?

Это так на нее похоже. В профессиональном плане она была надежной и опытной медсестрой, организация же частных дел напоминала ее любовную жизнь: такой же хаос, непостоянность и отсутствие координации. Хотя их недолгие – всего несколько недель – отношения развалились уже более трех лет назад, они по-прежнему регулярно созванивались, а иногда даже встречались за чашкой кофе. И то и другое заканчивалось, как правило, ссорой.

– Нет, к сожалению, я не смогла дозвонится до фрау Фрайтаг.

– Ладно, спасибо. – Включил электронный прикуриватель и нервно вздрогнул, когда осенний ветер внезапно хлестнул в лобовое стекло дождем. Штерн включил дворники и на секунду задержал взгляд на красно-коричневом кленовом листке, который приклеился к окну. Потом обернулся и, хрустя щебенкой, медленно поехал задним ходом. – Если объявится Карина, пожалуйста, скажите ей, что я здесь больше не… – Штерн запнулся, когда посмотрел вперед, собираясь включить первую передачу. С расстояния двухсот метров навстречу ему мчалось что-то с мигающими сигнальными огнями, но это была не ветхая малолитражка Карины. Красно-белый автофургон взлетел по подъездной дорожке на максимальной скорости, которую допускали колдобины.

На мгновение Штерн решил, что водитель хочет врезаться в него, но машина скорой помощи свернула и остановилась сбоку.

– Папа? – Роберт переключился на другую линию, после того как попрощался со своей секретаршей. – Ко мне пришли, я должен завершить разговор, – предупредил он, хотя его отец уже давно положил трубку. Потом он с трудом открыл дверцу лимузина, сопротивляющуюся порывам ветра, и выбрался из машины.

«Какого черта она на машине скорой помощи?»

Карина спрыгнула с водительского места в лужу, даже не обратив внимания, что забрызгала грязью свою белую форму медсестры. Длинные, насыщенного винного цвета волосы были собраны в строгий хвост – с ним Карина выглядела настолько очаровательно, что Штерну захотелось ее обнять. Но что-то в ее взгляде остановило его.

– Я по горло увязла в дерьме, – сказала Карина, доставая пачку сигарет. – Кажется, на этот раз я действительно напортачила.

– Что это за спектакль? – спросил Штерн. – Почему мы встречаемся не у меня в бюро, а именно здесь, на этом… этом поле битвы?

Теперь, оказавшись снаружи, Штерн почувствовал неприятную прохладу свежего октябрьского ветра и зябко поежился.