Марк Раабе - Надрез

– Ты действительно собираешься забраться внутрь особняка?

Габриэль не отвечает. Он даже не оборачивается. Дэвид останавливается.

– Габриэль, я не знаю…

– Тогда оставайся здесь и сторожи свой «сааб».

– Это даже не мой «сааб», – стонет Дэвид. – Ох, ну и дерьмище…

Он следует за Габриэлем и останавливается у приоткрытых ворот. На каменных воротных столбах установлены две камеры слежения. Габриэль смотрит на камеры, затем распахивает ворота. Створка беззвучно поддается, и Дэвид видит, как его брат ступает на территорию особняка.

На юго-востоке из-за облаков на мгновение проглядывает солнце, заливая особняк ярким светом. Тени обрамляющих виллу деревьев тянутся к кирпичной кладке, листва золотым конфетти летит на землю. Дэвид пытается угнаться за Габриэлем, и хотя повязка давит на рану, лекарство приглушает боль. Братья огибают виллу и подходят к ней с тыльной стороны. Дэвид чувствует, как у него вспотели ладони. «Проклятье, что я здесь делаю?» Он вспоминает слова Саркова: «Жалкий трус» . Презрение Юрия запало ему в душу, как плевок.

– Видишь? – шепчет Габриэль.

Дэвид от неожиданности вздрагивает.

– Что?

– Дверь. – Габриэль указывает на террасу с тыльной стороны виллы.

– Да она открыта! – удивленно бормочет Дэвид, присматриваясь.

– И что ты думаешь? – спрашивает Габриэль.

– Мне это не нравится. Совсем не нравится. Либо фон Браунсфельд уютненько устроился у себя в гостиной и завтракает, ни о чем не подозревая, а дверь приоткрыл, чтобы комнату проветрить. Либо это ловушка. Но в любом случае, если мы сейчас туда вломимся, у нас будут проблемы.

Габриэль смотрит на открытую дверь и задумчиво кивает. Дэвид с облегчением переводит дух. При всем своем безумии Габриэль, похоже, учится на ошибках и, в отличие от того, что было раньше, стал намного осторожнее и прислушивается к голосу разума – даже если идеи подает его младший брат. «И что теперь? Что ты ему посоветуешь? Обратиться в полицию?»

– В доме есть слуги? – шепотом спрашивает Габриэль.

Дэвид пожимает плечами.

– Как же без них? Ты посмотри, какой домина. Прямо дворец. Но я понятия не имею, когда они приходят. Насколько я знаю, старик очень трепетно относится к своему уединению. Но я бы не…

– Рискнем. – Габриэль, пригнувшись, крадется к особняку.

Влажная, низко скошенная трава шуршит у него под ногами. Похоже, ночью тут прошел ливень.

– Эй, погоди…

Но Габриэль уже добрался до виллы, теперь его не остановить. В полуподвальном помещении нет окон, поэтому он может прижаться к каменной кладке и пройти к лестнице на террасу, никем не замеченный.

– Да чтоб тебя! Ну что за дерьмо?! – шипит Дэвид.

Сжав кулаки, он ковыляет за Габриэлем, поднимается по ступеням лестницы и останавливается перед открытой дверью. Серо-коричневые гардины шуршат под порывами ветра, в остальном тут царит жутковатая тишина.

– Никого не видно, – шепчет Габриэль и входит в гостиную.

Едва ступив на порог, Дэвид понимает, что этим пересекает черту дозволенного и это уже необратимо.

Он следует за Габриэлем в гостиную и видит картины. Моне, Ренуар, в нише оригинал Пикассо. Дэвида охватывает паника. Ни один человек, владеющий такими дорогими картинами, не стал бы столь безрассудно оставлять дверь открытой! Кроме того, внутри так же холодно, как и на улице.

Габриэль беззвучно открывает дверь в коридор. На потолке огромного холла, отделанного мрамором, весело пляшет огонек газовой лампы в антикварном светильнике, кованые поручни обрамляют большую мраморную лестницу, ведущую на второй этаж, а другая лестница, намного меньше, ведет вниз, в подвал. Габриэль, остановившись как вкопанный, хватает брата за руку и указывает в сторону подвала.

У подножия лестницы в луже почерневшей крови лежат два мертвых пса.

Пальцы Габриэля впиваются в предплечье Дэвида, его стальная хватка не дает младшему брату сбежать из виллы.

И бровью не поведя, Габриэль подносит палец к губам, указывает на себя, затем на подвал и жестом приказывает Дэвиду оставаться на месте. Дэвид кивает. Ему хочется сглотнуть, но в горле пересохло. Он видит, как Габриэль, перешагнув через собак, беззвучно идет к двери в подвал. Лицо у него бледное и напряженное.

«Он боится, как и я», – думает Дэвид.

Дверь подвала со щелчком захлопывается, и на Дэвида обрушивается тишина.

«Жалкий трус» , – шепчет Сарков в его голове.

Дэвид смотрит на лестничный пролет второго этажа и скрепя сердце направляется к лестнице, пытаясь одолеть мерзкое чудовище в своей душе, протестующее изо всех сил.

Каждая ступенька – выстрел в сердце чудовища. Каждая ступенька – укус чудовища.

Дэвид останавливается на лестничной площадке второго этажа и оглядывается. Повсюду горит свет, будто кто-то недавно тут прошел. Перед ним раскинулся коридор с восемью дверьми, по четыре с каждой стороны.

Все в его душе вопит: убирайся отсюда! Открытая дверь, мертвые псы, гнетущая тишина…

Но он не может отвести взгляда от дверей. Ручка двери слева поблескивает латунью, на ней виднеется жирное пятно – видимо, отпечаток чьей-то ладони.

Дэвид резко поворачивает ручку и распахивает дверь. В комнате тоже горит свет. В центре ее стоит антикварный письменный стол. Как зачарованный Дэвид входит в комнату, оглядывается… и замирает.

На серой кушетке рядом с дверью лежит Юрий Сарков – связанный, с широко распахнутыми глазами. Веревки прочно оплетают его тело. И он смотрит на Дэвида.

В первый момент это зрелище вызывает в сознании Дэвида инстинктивное желание сбежать.

«Соберись! Он связан!»

Дэвиду удается победить инстинкт. Он тихо закрывает дверь. Колени у него дрожат. Его охватывает смешанное чувство триумфа и неуверенности. Он осторожно достает кляп у Саркова изо рта.

– Хорошо, что вы здесь, Дэвид, – отдышавшись, произносит тот.

– Вот как?

– Послушайте, Дэвид, я понимаю, что вы злитесь… Вы ведь злитесь? Да, я вижу, что вы злитесь. Но это сейчас неважно. Нам нужно выбираться отсюда. Иначе мы оба умрем.

– Честно говоря, прямо сейчас ваша судьба меня мало интересует.

– Не будьте идиотом, Дэвид. Поверьте мне, вам с таким не справиться. Габриэль в доме?

– Он ищет Лиз. – Дэвид, прищурившись, смотрит на него.

– Развяжите меня. Если мы будем действовать сообща, появится хоть какой-то шанс выбраться отсюда в целости и сохранности. Нам нужно предупредить Габриэля.

– Предупредить? О чем? Что происходит?

– Да не будьте же идиотом, черт бы вас побрал! – шипит Сарков. – Пока я буду все это объяснять, он нас обоих убьет.

– Кто? – Дэвид замирает. – Валериус? Он здесь?