Гарри Зурабян - Гекатомба

Но "что дозволено Юпитеру, то недозволено быку". Поэтому лицензию на убийство государство ревностно охраняет от рядовых граждан. А запретный плод, как известно, сладок. Вот и случаются накладки. Пока Клинтон с пикирующих бомбардировщиков сбрасывал на головы югославов западные свободу и демократию, у него самого в "свободной и демократической" Америке, перестреляли учащихся в одной из школ. И плевать хотели эти недоноски на то, что в Югославии, якобы, можно, а в Америке - нельзя. Везде можно! Если в воскресенье отцы нации стоят в церкви, а в понедельник отдают приказ бомбить чужие города и села, объявляя их либо зоной своих "жизненноважных интересов", либо - "субъектом федерации", то можно быть уверенным, что во вторник или в среду непременно зазвучат выстрелы в собственном доме. И природа еще не раз ткнет нас самодовольной, гомосапиенской мордой в то отвратительное и дурнопахнущее, которым мы уже по самые полюса завалили планету.

Дмитрий подъехал к зданию горуправления.

После того, как в Приморске высадился десант "варягов", прошмонавший город вдоль, поперек и вглубь, приморские группировки, соблюдая дисциплину и порядок, организованно ушли в подполье. Фамилии "отцов-командиров" были у всех на слуху, а растиражированные на листовках лица - на виду. Впрочем, словесные портреты бывших депутатов, а ныне лиц, "находящихся в розыске за совершенные тяжкие преступления", были столь характерны, что узнать их не смогла бы даже родная мать. Оставив нажитое непосильным и упорным рэкитирским трудом добро, братки благополучно скрылись из города. Поговаривали, это стало возможным благодаря "джентельменскому" соглашению братков и властей: ну, типа, мужики, вы нам - город без боя, а мы вам гарантируем жизнь, кое-что на хлебушек с маслицем и икоркой и сутки-двое форы. Осенев отчасти в это верил, ибо формула "кошелек или жизнь" куда старее по происхождению всякой там мафии и автором ее является никто иной, как само государство.

Силовики, тем не менее, приободренные "победой", отрапортовали об этом эпохальном событии по всем каналам СМИ: радио, пресса, телевидение. Правда, высокие милицейские чины скромно умолчали, что для этого им понадобилось столько же времени, сколько когда-то для освобождения города от немецко-фашистких захватчиков. Пока наши генсеки боролись за мир во всем мире, собственные детки как-то выпали из воспитательного процесса и дома не замедлил подрасти и войти во вкус собственный прожорливый "коммунюгенд", трансформировавшийся в конечном итоге в так хорошо знакомые по кинохронике короткие аккуратные стрижки, спортивные фигуры, отмороженные глаза и готовность убивать, не рассуждая.

"Варяги", очистив город от чуждых светлому капиталистическому обществу личностей, как водится, принялись за собственные ряды. Полетели перья. Их вырвали ровно сто - те, кто все эти годы не соблюдал правил личной гигиены, заляпав и руки, и мундир. Новые центуриончики оказались в некотором роде людьми культурными, образованными и с претензией на эстетство, о чем свидетельствовали многочисленные полотна живописи, заменившие в кабинетах портреты "рулевых". В основном, это были морские пейзажи, выполненные в стиле Айвазовского и итальянского цикла Сильвестра Щедрина. Пейзажи радовали глаз школой, техникой исполнения, мастерством и настроением. Да и сам подбор полотен давал обильную пищу для размышлений. В целом же, коллекция собраний маринистов ненавязчиво так намекала , что "рулевые", мол, приходят и уходят, а море-океан - колыбель человечества, было, есть и будет. Правоохранительные органы тут, вроде, и ни причем. На первый взгляд. А если приглядеться, то они - при ком, при нас с вами, от самой этой колыбели. Рядышком, так сказать, бдят. И всем сразу ясно, кто в доме с колыбелькой хозяин. Осенев по поводу "варягов" не питал больших иллюзий, хотя ему нравилось, что держались они достаточно независимо в этом городе, погрязшем в коррупции, кумовстве, жульничестве и воровстве.

Дмитрий постучал в дверь кабинета Звонарева и, услышав "войдите", переступил порог. В тесном и маленьком помещении стояли три стола. За двумя сидели оперативники - Звонарев и Миша Жарков.

- Здравствуйте, - Димка нерешительно замер на пороге.

Оперы с интересом смотрели на него, не скрывая ироничных улыбок.

- Дяденьки, я пришел оружие сдать, - вид у Осенева был испуганный и откровенно дебильный.

- Что у тебя, рус Иван? - подыграл ему Миша.

- Дык, это... как его, оружие массового поражения... На эти, - он осторожно потрогал голову, - мозги влияет...

- Оно и видно, - фыркнул Юра. - Проходи, садись.

- Надолго? - не унимался Димка, присаживаясь к свободному столу.

- Тебя долго держать не будем. - Звонарев ласково улыбнулся: - Психами у нас Минздрав занимается.

- Чем порадуете, сатрапики? - Дмитрий раскрыл пакет и стал доставать пирожки и пакетики с растворимым кофе. - Кипяток есть?

По кабинету поплыл аппетитный запах сдобы.

- С чем пирожки? - Миша включил электрочайник и, откусив пирожок, блаженно зажмурился: - М-м-м...

- С цианистым калием, еще тепленькие, - мрачно пошутил Димка. "Привет от Альбины" называются.

- Неужели расщедрилась?! - удивился Жарков.

- Успокойся, - осадил его Звонарев, - Воронова нам только на некролог может расщедриться.

- Зато на первой полосе и самым крупным кеглем, - засмеялся Осенев и, сменив тон, серьезно поинтересовался: - Ну, рассказывайте, ребятки, как вы три "сиятельных трупа" запротоколировали. Обчественность знать желает...

- Обойдется твоя "обчественность"! - зло бросил Юра. - Ты официально или...

- Нет, меня Интерпол вам в подмогу прислал. Юра, я с Аглаей говорил, Осенев закурил и остро глянул на друга.

Оперы перестали есть и выжидающе смотрели не него.

Дмитрий встал и с безразличным видом принялся неторопливо готовить кофе. Пауза затягивалась.

- Ты, часом, не с общепитом наше заведение попутал? - не выдержал Звонарев.

- Ты торопишься? - как ни в чем не бывало спросил Осенев. Он разнес по столам кофе, поделил поровну пирожки, сел и тогда только заговорил: - Я думаю, она не согласится. - Увидев, как изменился в лице Звонарев, поспешил одарить его пока несуществующей надеждой: - Но есть шанс, что изменит свое решение. Мне нужны снимки с мест убийств.

- Хотел бы взглянуть? - Жарков брезгливо скривился: - Ты садист, Осенев! Сначала жрать приносишь, потом просишь снимки с этой бойней. Я тебе голову даю на отсечение - зрелище не для слабонервных.

- Оставь, Мишенька, свою голову при себе. До пенсии далеко, а голова твое орудие производства.

- Зачем тебе снимки? - спросил Звонарев.

- Хочу Аглае показать.

- Но она ведь...

- Слепая? Не ты ли говорил об ее выдающихся способностях? Ей не нужны глаза, она видит лучше любого из нас и при этом то, чего мы в упор не замечаем.