Гарри Зурабян - Гекатомба

- Огонек, иди в ванную, я пока на стол соберу и малых покормлю, - и легонько подтолкнул ее в спину.

"Да какого черта, в конце-то концов! - со злостью ругнулся он про себя. - Под всех подстраивайся, всех ублажай, каждому душу мягкой перинкой выстели. Арестовали невиновного! - с досадой передразнил он Аглаю. - Ну давайте теперь наденем вериги, закуемся в кандалы и разбредемся по монастырям. Вселенской скорбью исходить. Она, видите ли, не может на полпути остановиться. Да никто и не собирается. Адвоката хорошего Валерке наняли, передачи каждый день таскаем. Спасибо Альбине, нажала на нужные рычаги, из самого Иерусалима. Никто и не собирается его на растерзание ментам отдавать. Но ей зачем лезть в это дело? Тавро убийства, видите ли, снимать приспичило. А, может, так беременность проявляется? Говорят, в этот период женщины становятся особенно ранимы, обидчивы и плаксивы. Да-а, Осенев, веселенькая жизнь у тебя начинается... Надо отправить Аглаю куда-нибудь развеяться, отдохнуть от города. Во, в деревню, к материной сестре! На парное молочко, домашний хлебец. Пусть деревенским бабам на картах гадает - ночи длинные, свет там рано вырубают, будет чем заняться."

Сегодня же Дмитрий решил отметить выход жены из больницы по "первому разряду": отпросившись у коллег, заранее приготовил еду, накрыл в комнате стол.

- Ты, часом, не утонула? - бодро крикнул он, проходя в комнату мимо ванной и держа в обеих руках по салатнице.

- Сейчас иду, - ответила Аглая.

Димка остановился у двери и, прильнув к ней ухом, прислушался, пытаясь угадать, что именно в этот момент она делает.

- Осенев, отойди от двери , - послышался ее насмешливый голос. - Я только собралась выходить, - Аглая слегка приоткрыла дверь. - Поэтому у тебя есть масса шансов ко всем имеющимся синякам и шишкам добавить новые, наконец, улыбнулась она, увернувшись от смущенного Дмитрия и проскальзывая в комнату.

Остановившись на пороге, Аглая чуть приподнялась на кончиках пальцев, замерла и, подняв кверху лицо, жадно втянула носом воздух. Осенев подивился, насколько она стала похожа на Мавра или Кассандру: гибкая, стройная, подвижная и пластичная, но в тоже время - внутренне собранная, настороженная и внушающая невольное уважение, за которым со стороны Дмитрия крылось интуитивное признание ее скрытой силы.

- Дом... - мечтательно протянула она. - Какое же это счастье - снова оказаться дома!

Дмитрий обошел ее, поставил на стол салатницы и, придирчиво оглядев стол, повернулся к жене:

- Итак, Ваше Чародейство, прошу отведать наших скромных даров.

Они сели за стол. Дмитрий разлил по бокалам вино, один из них вложил в руку Аглаи. Обняв ее, прошептал на ухо:

- А слабо после в садик прогуляться?

- По Кривцову соскучился? - иронично хмыкнула она. - Он у нас, как статуя Коммандора, в самый "подходящий" момент появляется.

- Понял, без базара. Но тогда ты расскажешь мне подробно, что это вы делали с Жарковым, отчего он из лесу вышел "весь в белом".

- Ты, что, ревнуешь?! - деланно удивилась она, медленно отпивая вино и смакуя его аромат.

- Вот ишо, - он дурашливо скривился. - Больно-то надо! Ежели че, не боись, не пропаду. Между прочим, если мне вставить все зубы, трансплантировать новые почки, вылечить от алкоголизма, подкорректировать левое полушарие головного мозга и не забывать будить по ночам, чтобы я пописать сходил, из-за меня женщины стреляться начнут.

- Охотно верю, - поддержала его Аглая. - Твоим избранницам только и останется, что застрелиться.

Они засмеялись и, громко чокнувшись бокалами, выпили.

- Полный улет, скажи? - восхищенно заметил Димка, накладывая жене в тарелку закуску.

Она повернулась и усмехнулась:

- Димка, ты совсем без меня от рук отбился. "Без базара", "улет", передразнила она его. - Никак в писатели податься решил?

- С чего ты взяла?

- Потому что ничто так не наводнено в наши дни непристойностями, глупостями и пошлостью, как современная литература. Особенно детективного жанра.

- А что ты, собственно, дорогая моя, хочешь? Люди пишут по двум причинам - голод и слава.

- А самовыражение?

- О чем ты говоришь?! Когда девять месяцев стоишь на Бирже труда и изо дня в день на первое, второе и третье "вкусняная и духняная "Мивина", приставка "само" неизбежно отпадает, как струпик пуповины. Остаются только выражения! Причем, преимущественно "сочные", как соевое мясо, "ничуть не уступающее натуральному".

- Осенев, пока меня не было дома, проблема еды стала для тебя наиважнейшей и самой насущной.

- Родная, ты забываешь, что дома не было не только тебя, но и меня. Знаешь, есть такая рубрика: "Журналист меняет профессию". У нас на днях вся редакция поменяла. И все, как один, выбрали профессию "временно задержанного, до выяснения обстоятельств и личности". Представляешь, оказывается в горуправлении не нашлось ни одного человека, который бы хоть раз в жизни видел корреспондентов "Голоса Приморска"! Круто?

- Но зато теперь вас, как лампочку Ильича, в каждом доме знают. Особенно твои "чудеса и приключения".

- Тебе еще салатику положить? - елейно-трогательным голоском пропищал Осенев.

- Ты мне тут с базара не съезжай, - поддела его Аглая. - Димка , Димка, когда ты повзрослеешь?

- Огонек, почему ты плакала? - вдруг резко сменил он тему разговора.

Она застыла, не донеся ложку до рта.

- Ты действительно хочешь знать причину? - спросила тихо.

- Я хочу быть уверенным, что причина не во мне.

- На этот счет можешь быть спокойным, - с заметным облегчением, как показалось Димке, ответила жена.

Но он не был бы Осеневым, если бы в следующее мгновение совершенно беспечным и равнодушным голосом не поинтересовался бы:

- Интересно, кто же это занимает думы моей разлюбезной женушки настолько, что она даже не прочь при случае и погрустить, уронив жгучую, горючую слезу?

- Осенев, - засмеялась Аглая, - я знаю, что у тебя было трудное детство, в результате которого развилось неуемное воображение. Но, по-моему, оно плавно начало перетекать в диагноз.

- Тебе положить еще кусочек печенки? Такая сочна-а-ая, я ее сутки в маринаде выдерживал. Не хочешь? А перчик фаршированный будешь? Опять нет... Да что же это за наказание такое - я старался, всю ночь глаз не сомкнул стряпал, а ты ничего не ешь... - дрогнувшим голосом, на грани слезной истерики, проговорил Димка. Потом наклонился к самому уху жены и страшным шепотом заговорщика прохрипел: - Тогда давай еще накатим?!!

Аглая, не выдержав, расхохоталась. Отсмеявшись, откинулась на спинку стула, встряхнула волосами и, поставив локти на стол, скрестив руки в замок, облокотила на них подбородок. Ее невидящие глаза слепо скользили по пространству комнаты, но в какой-то миг Осенев внезапно почувствовал странное волнение и дискомфорт, будто Аглая действительно видела его. Более того, смотрела, как бы вглубь него, осторожно ощупывая, проникая в дальние закоулки души, куда он и сам, порой, остерегался заглядывать. Что-то темное, тревожное и непредсказуемое царило там, а, временами казалось и страшное, и постыдное, и невозможное до отвращения... Почудилось, что пространство в комнате, и то, стало иным - разряженным и прохладным, какое бывает обычно после летних - яростных и неистовых, но удивительно очищающих, гроз.