Андрей Троицкий - Амнистия

Теперь пространство между Журавлевым и Тарасовым было свободно. Сыщик, стоявший в полный рост, стал хорошей мишенью. Журавлев поднял пистолет, взял на мушку Тарасова, лежащего на земле. Теперь из-за земляного бугра выглядывало лишь правое плечо и голова Тарасова. Журавлев понял, что стал хорошей мишенью, но не поторопился с выстрелом.

Тарасов выстрелил первым. И снова мимо.

Он выругался, снова нажал на спусковой крючок и чуть не застонал от досады. Патроны кончились. Журавлев, держа пистолет двумя руками, сделал несколько шагов вперед.

Тарасов завозился на земле, полез в карман брюк, нащупал облепленными грязью скользкими пальцами запасную обойму. Но обойма, скользкая и мокрая, не хотела вылезать из кармана. Тарасов приподнялся, встал на одно колено.

Журавлев, выстелил два раза.

Тарасов ощутил сильные удары в живот и грудь. Он выпустил пистолет из руки, упал на спину. Локтев понял, что все кончено. Он поднялся с земли, обернулся на Журавлева. Сыщик, держа пистолет наготове, шел вперед,

Тарасов был ещё в сознании. Он лежал на земле и осмысленными глазами смотрел перед собой. Изо рта выползала и потекла по шее тоненькая кровавая струйка. Глина, облепившая его рубашку, уже подсохла и превратилась в бугристую корку. Сквозь продранные штанины выглядывали колени в бляшках кровавых ссадин.

Тарасов перевел взгляд с Локтева на Журавлева.

– А, это ты, сволочь… Налоговый инспектор…

Речь Тарасова оборвал лающий кашель. Он выдавил языком изо рта кровавую мокроту.

– Инспектор… Проклятый дегенерат, мать твою в грязную задницу… Жаль, я тебя тогда… Жаль, в кабаке тебя не замочил. Жаль…

Тарасов вдруг снова закашлялся. Зрачки остекленели и закатились ко лбу. И под слоем грязи стало заметно, что кожа на лице сделалась белой, как простыня. Локтев присел на колени и закрыл Тарасову глаза.

– Ты чего бежал? – спросил Журавлев.

– Черт меня знает.

Журавлев убрал пистолет, присел на корточки, придвинул к себе чемодан. Он расстегнул ремень, снял с чемодана крышку и присвистнул. Журавлев взял пару пачек и взвесил их на ладони. Локтев тоже опустился на корточки. Локтев и Журавлев обменялись долгими многозначительными взглядами.

– Что, велик соблазн? – спросил сыщик.

Локтев утвердительно кивнул головой.

– Тогда в чем же дело? – спросил Журавлев. – Через пять минут здесь будет милиция. Они на другой стороне карьера тоже слышали выстрелы. Надо что-то решать. По быстрому.

– Если мы возьмем эти деньги, значит… Значит, мы такие же, как он. Мы ничем не лучше.

Локтев показал пальцем на труп Тарасова.

– Правда…

Локтев задумчиво посмотрел на взлетевшую к небу стаю ворон, очевидно, кем-то напуганную. Он наморщил лоб, изображая на лице напряженную работу мысли.

– Что, правда?

– Правда, небольшая компенсация лично вам положена по справедливости. За выполненную работу, за потраченное время и за потерянную веру в людей. Небольшая компенсация – это то, что вам надо.

– Да, внучке молочка куплю.

Журавлев вытащил из чемодана и рассовал по внутренним карманам пиджака десять тонких пачек стодолларовых купю в банковской упаковке. Перед тем, как накрыть чемодан крышкой и обмотать брючным ремнем он ещё раз внимательно посмотрел в глаза Локтеву.

– Не передумал?

– И не передумаю. И жалеть никогда не буду.

– Ну, ты и человек… Честный до неприличия.

Журавлев натянул ремень на чемодан, продел язычок пряжки в дырочку и протер кожу носовым платком. Он встал на ноги, отряхнул с пиджака сухую травинку. Локтев повернул голову на шум автомобильного мотора. Два светлых микроавтобуса приближались сзади.

Через минуту из передней машины, остановившейся в метре от Локтева, выпрыгнул Руденко. Он зло глянул на Локтева, задержал недобрый взгляд на Журавлеве, присел на корточки у ног трупа. Милиционеры в камуфляжной форме высыпали из автобусов и обступили Руденко со всех сторон. Руденко снизу вверх посмотрел на Локтева.

– Значит, этот грязный ублюдок и есть Тарасов?

Локтев кивнул. Инспектор недоверчиво покачал головой.

– Кто его подстрелил?

– Я подстрелил, – шагнул вперед Журавлев. – Я частный сыщик. На оружие есть лицензия. Показать?

– В другой раз, – поморщился Руденко.

Он открыл чемодан, поднял крышку и снова опустил её. Руденко встал на ноги, подошел к Локтеву и протянул ему руку. Рукопожатие инспектора оказалось крепким.

– Молодец, – сказал Руденко. – Я верил в тебя и не ошибся.

Он шагнул к Локтеву, обнял того за плечи, на секунду прижал к себе и отпустил.

– Молодец, – повторил Руденко. – Но ты только нос не очень задирай. И не преувеличивай свои заслуги. Мы бы эту тварь и без тебя не упустили. Он двоих наших… Насмерть… А одного только что в больницу отправили. А теперь дуйте отсюда со скоростью звука. Сейчас здесь будет начальство из Москвы и плюс все областное. Надо складный рапорт придумывать.

– Скажите мне самое главное. Скажите, что я больше не милицейский… Ну, скажите, что я свободен.

– Ты свободен, чувак. Теперь уезжай.

– У меня колесо лопнуло, – сказал Локтев. – И ветровое стекло пулей пробито. Милиция остановит.

– Черт… Так меняй это долбаное колесо. Ставь запасное.

Руденко полез в микроавтобус, сел на сидение для пассажиров. Подложив под колено папку, написал короткую записку и передал её Локтеву.

– На случай, если остановят. Покажешь.

По дороге в Москву Локтев, чтобы не искушать судьбу, завернул в областной автосервис. Там в течение часа сноровистый мастер, не задав ни единого вопроса, поменял лобовое стекло и уплотнитель, как оказалось, тоже поврежденный пулей.

Журавлев всю дорогу сосредоточенно молчал. В эти минуты и часы ему было о чем подумать. Ведь если на деньги, что оттягивали карманы внутренние карманы пиджака, купить внучке много молока, то наверняка останется небольшая сдача. Тысяч этак сто долларов. Никак не меньше. Когда проехали кольцевую дорогу, сыщик после долгих размышлений уже пришел к каким-то практическим выводам о том, как изменить жизнь в лучшую сторону.

– Последние семь лет я жил на улице Радищева, – сказал он. – Впрочем, что это за жизнь? Жизнью это не назовешь.

– Так вас на улицу Радищева отвезти? – не понял иносказаний Локтев.

– Я не о том, – сказал Журавлев. – Тесновато у нас в квартире стало. Зять живет, вот внучка появилась. Я только что решил купить приличную квартиру. Большую квартиру. И чтобы она была подальше от улицы Радищева.

– Не забудьте пригласить на новоселье. Сейчас куда?

– Давай к Мухину. Надо отметить такое дело. С меня причитается. Заверни в самый дорогой, в самый хороший магазин, какой знаешь.