Андрей Троицкий - Суд Линча

– У меня слабое сердце, – Крючковский почувствовал, как дрожат его губы. – Я не переношу боли. Вы станете убийцей. Вы ответите перед судом. Вы не понимаете, – он опустил руки на стол, положил на них голову и всхлипнул. – Вы не смеете…

– Ну, давай без соплей, – сказал Мельников. – А насчет сердца, правильно, что предупредил. Учту. Если есть лекарство, лучше выпей сразу, мотор поддержать. Нужно, чтобы хотя бы полчаса ты пожил. А после твоей кончины все твои знакомые узнают: Крючковский был стукачом. Все твои педики об этом узнают. И придут плюнуть на твою могилу.

– Что вы от меня хотите? – подбородок Крючковского задрожал.

– Это уже разговор. Несколько вопросов и несколько ответов, всего-навсего. Я знаю, что ты с Ярцевым что-то затеваешь. Но у вас все равно ничего не выйдет. Твой приятель на мушке у милиции. Скоро его прихлопнут. И тебя вместе с ним. Итак, давно ты знаешь Ярцева?

– Этого человека на фотографии в смысле? – переспросил Крючковский. – Я его знаю как Никитина Максима Семеновича. Года два назад познакомились. У нас был один общий знакомый – администратор цирка. Сейчас он живет за границей. А пару недель назад Никитин или Ярцев, как вы его называете, нарисовался, сказал, что недавно из Питера приехал. Позвонил мне домой и пригласил поужинать в ресторан.

– Адрес, телефон Ярцева.

– Честное слово, не знаю, – Крючковский замахал руками. – Слово чести. Я подвез его до станции метро «Белорусская». Он вышел – и все. Он своих координат не оставлял, сказал, сам позвоню, когда все будет готово.

– Что именно будет готово?

– Я ему обрисовал свое положение. Дела не блестяще идут. Ярцев предложил быстро заработать и без всякого риска.

– Как заработать, говори короче.

– Тут объяснить кое-что надо, – сделав пару глотков прямо из банки с чаем, Крючковский откашлялся. – Вот что я понял из нашего разговора, – он вытер губы ладонью. – Ярцев предложил фирме «Агроконсалтинг» приобрести у его фирмы «Орбита-статус» десять тысяч тонн солярки и показал им липовые документы. По ним получается, что солярка у Ярцева действительно имеется.

– А что это за «Орбита-статус»?

– Какая-то левая фирма, скорее всего зарегистрированная по подложным документам. Обычная история. Короче, эта «Орбита» заключила с «Агроконсалтингом» договор на поставку солярки. Расчеты путем выставления аккредитива в одном из московских филиалов Сбербанка. В каком именно, точно не знаю. В этом филиале работает управляющей знакомая Ярцева. Он вообще предпочитает иметь дело с женщинами. Туда «Агроконсалтинг» переводит деньги. Но есть одна тонкость. Снять деньги с аккредитива можно только по предъявлении акта сдачи-приемки солярки и телеграммы с нефтеперерабатывающего завода, что топливо отгружено потребителю. Вообще-то незаконное это дело, – вскрытие аккредитива по предъявлению телефонограммы. Но знакомая Ярцева обещала это уладить.

– А тебе здесь какая роль отведена? – Мельников потушил сигарету.

– Эпизодическая, – Крючковский, почувствовав, что ему верят, заговорил увереннее. – Ярцев приходит к своей знакомой и предъявляет ей письмо с просьбой перевести деньги в другой банк и липовый акт приемки-сдачи солярки, словом, все документы, которые предусмотрены в договоре. На основании этого акта Сбербанк перечисляет деньги за солярку в один коммерческий банк, который обслуживает счет моей фирмы, – со вздохом Крючковский назвал банк. – Я только обналичиваю деньги и передаю их из рук в руки Ярцеву. Десять процентов со всей сделки мои. Большие деньги. Но, если разобраться, в этой афере я рискую больше других.

– Это почему?

– Ярцев уходит в бега, – ответил Крючковский. – А там, за границей, ищи его. Знакомая Ярцева тоже мало, чем рискует. Она делала свое дело. Откуда ей было знать, что акт приемки-сдачи солярки фальшивый? На экспертизу его что ли отдавать? Ну, потягают её в милицию, да и отпустят с Богом. А вот как я объясню свои действия? Это вопрос.

– А Ярцев что посоветовал?

– Говорит, до тебя ещё не скоро доберутся, – Крючковский, сказав главное, упал спиной на спинку кресла. – Мол, будет время смотаться. А, в крайнем случае, ты знать ничего не знаешь: обналичил чужие деньги, передал их владельцу.

– Почему он не хочет обналичить деньги в Сбербанке?

– Это очень крупная сумма, её надо заказывать, ждать несколько дней. И знакомая Ярцева подставляться не хочет. Впрочем, насколько я понял, он не очень беспокоится о судьбе этой бабенки. А о моей судьбе тем более.

– Ты согласился участвовать в этой операции?

– Я не ответил ни «да» ни «нет», честно. В пиковом случае у меня могут быть крупные неприятности, вплоть до срока с конфискацией. Я к этому не готов. Мне надо переоформить имущество. Я весь на виду. В общем, я сказал, что мне надо подумать. Он ответил: времени у тебя мало. Мол, если откажешься, найдется много людей, которые согласны выполнить мелкую работу и за три процента и ещё в зад поцелуют.

– Так что ты все-таки ответил?

– Сказал примерно так: скорее «да», чем «нет», но мне надо все обдумать, – Крючковский кашлянул. – Это ведь действительно большие и легкие деньги. Я подумал, милиции будет нелегко доказать мое участие в этой афере. Я ошибся.

– Это верно, ты ошибся, – кивнул Мельников. – Как договорились поддерживать связь? Он будет тебе звонить?

– Тут лучше без звонков, – Крючковский потер лоб. – Мы должны встретиться, обговорить все детали, обкашлять все дело. В общем, мы договорились о встрече. Ярцев сказал, если он не явится, будем считать, что разговора между нами не было, предложение отменяется.

Мельников почувствовал странный зуд в ладонях. Он волновался. Он ожидал чего угодно, но только не такой удачи, не такой крупной удачи. Мельников закурил новую сигарету, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения.

– Ярцев сказал, что будет ждать меня ровно пять минут, потом уйдет. Можно сигарету? Я не курю, но иногда позволяю себе, – Крючковский вынул из пачки Мельникова сигарету, прикурил и закашлялся. – Вот черт, с непривычки.

– Говорите, Всеволод Алексеевич, не тяните из меня душу, – вкрадчивым голосом попросил Мельников. – Когда и в каком месте Ярцев назначил встречу?

– Сегодня у нас что, среда? – Крючковский поморщился от табачного дыма, бросил сигарету в банку с остатками чая. – Так вот, мы встречаемся во вторник на следующей неделе. Ровно в шесть вечера. Странное местечко он выбрал. Камышинская улица в сквере возле входа в туберкулезный диспансер, возле бюста Сеченову. Это учреждение сейчас закрыто то ли на капитальный ремонт, то ли навсегда. Не знаю.

– Почему именно там?

– Нет поблизости лишних людей. Если кто и будет меня пасти, Ярцев сразу просечет. Старый район, там много проходных дворов, в одном из них он наверняка оставит машину.