Ричард Паттерсон - Глаза ребёнка

— С вашей стороны, было бы разумным подумать об устройстве на работу, — сказала она. — Мы уже попросили суд вынести соответствующее определение.

Рики сокрушенно покачал головой.

— Сейчас, когда решается судьба моей дочери, она меньше всего нуждается, чтобы ее покинули оба родителя. Кроме того, я ведь работаю. Дома.

Флагерти едва не состроила презрительную гримасу.

— Не будем толочь воду в ступе. Какие у вас предложения? — поинтересовалась она.

— Комплексная сделка на основе взаимных уступок. Фиксированное содержание мне как супругу в размере тысячи долларов в месяц на протяжении трех лет. Содержание на ребенка — полторы тысячи в месяц…

— Это половина моего чистого заработка, — вмешалась в разговор Терри. — Не говоря уже о том, что я сама добиваюсь опекунства.

— Прошу тебя, позволь мне закончить. — Рикардо обратил к ней свой невинный ясный взгляд. — Тер, я все продумал. Так будет справедливо для нас обоих. Первый год в будни Елена будет со мной, а по выходным — с тобой. В конце года мы обсудим ситуацию. Если не достигнем взаимопонимания, можно будет еще раз обратиться в суд, который и установит окончательный порядок. — Он заговорил тише: — Пойми, это хорошо продуманное решение, которое вызовет в суде лишь уважение. И потом, я же снизил сознательно размер супружеского содержания, хотя уверен, что мне присудили бы больше.

— Я увеличу твое содержание, — сказала Терри. — Но я требую закрепления за собой права преимущественного опекунства над Еленой. То есть она будет со мной в будни и каждые вторые выходные.

— Ты же знаешь, что это не пройдет, Тер. — Он говорил размеренно и торжественно, словно репетируя свое выступление перед судом. — Дело ведь не в деньгах. Я готов пожертвовать собственной карьерой, если от этого зависит счастье Елены.

Флагерти нахмуренно взглянула на часы.

— Пора, — поторопила она. — Нам с Терри еще нужно поговорить.

Они удалились, и Терри, оглянувшись, увидела, что Рики, как заведенный ходит кругами.

— Ему не дает покоя мысль о денежном содержании, — вскользь заметила Терри.

Флагерти кивнула.

— Если ему установят фиксированное содержание, он избавится от необходимости регулярно отчитываться перед судом в поисках работы и избежит возможного снижения этого содержания, даже если будет просиживать штаны дома. Похоже, он неплохо в этом разбирается. — Флагерти оглянулась. — К тому же возомнил, что разбирается и в женщинах.

Терри охватило тревожное предчувствие.

— Так тебе понятен смысл его аферы?

Небрежным и в то же время нетерпеливым кивком Джанет дала понять, что видит его насквозь.

— Для Рики не секрет, что содержание на ребенка, в отличие от содержания на супруга, — это его талон на бесплатное питание. Потому что с его помощью он может кормиться до тех пор, пока Елене не исполнится восемнадцать. Не сомневаюсь, что в конце года Ариас не пойдет ни на какие уступки, даже если будет совершенно очевидно, что Елене с ним несладко. Напротив, он заявит суду, дескать, нельзя нарушать статус-кво. — Она замолчала, изучающе глядя на Терри. — С позиций семейно-брачного законодательства, год — это достаточно большой срок, чтобы суд согласился с его просьбой. Если его сделают главным опекуном, — продолжала адвокат, — каждый раз, когда тебе будут повышать жалованье, он будет добиваться увеличения размера содержания на ребенка. Насколько я успела понять Ариаса, он будет применять угрозы и тихий шантаж на протяжении последующих тринадцати лет. А если ты попытаешься вынудить его устроиться на работу, он будет тыкать тебе в нос неотъемлемыми интересами ребенка. И наконец, — заключила Флагерти, словно зачитывая приговор, — у него будут свободные выходные. Чем не идеальная жизнь для законченного паразита? Или я что-нибудь упустила из виду?

Взвешенная рациональность этого саркастического комментария еще больше обескураживала.

— Я ни при каких обстоятельствах не могу позволить, чтобы он взял на себя воспитание Елены, — категорически заявила Терри.

— Что ж, значит, у нас нет иного выбора, как дать ему бой. — Флагерти положила руку на плечо Терри. — Но я должна предупредить тебя. Судья Скатена — странная личность. За двадцать лет практики в качестве судьи по бракоразводным делам он научился в равной степени ненавидеть всех, включая юристов. Кого он будет ненавидеть в каждом конкретном случае, зависит не от обстоятельств дела, а скорее, от того, с какой ноги он встал. Возможно, нам и повезет. Едва ли Рик соответствует понятию Скатены о настоящем мужике. — Она еще раз взглянула на часы. — Осталось две минуты. Нам лучше войти.

Когда они приблизились к Рикардо, тот что-то тихо насвистывал.

— Елену я тебе не уступлю, — бросила Тереза.

На лице Рики отразилось раздражение. Он недоуменно пожал плечами.

— Ты совершаешь ошибку, Тер, и это печально. У меня нет другого выхода, кроме как отстаивать свои права.

Он повернулся на каблуках и вошел в зал суда. Флагерти проводила его задумчивым взглядом.

— Послушай-ка, Терри, ты можешь заплатить мне гонорар? — спросила она.

Терри могла ее понять. Тяжба с Рики обещала быть нелегкой; гонорары будут прибывать, и Флагерти, которая вела дела в одиночку, как независимый адвокат, не могла упускать из виду причитавшихся ей сумм. Но если Тереза выпишет чек, то останется без денег: пять тысяч долларов, взятые взаймы у матери, были последними.

— Ты хочешь, чтобы я выписала чек сейчас? — спросила она.

Флагерти покачала головой.

— Не надо, я тебе доверяю.

Они вошли в зал.

Кресло судьи еще пустовало. Стена за судейскими местами была оклеена обоями золотистого цвета; в углах по обе стороны высились флаги — национальный и штата Калифорнии. Самым диковинным был водруженный прямо над судейским креслом кованый железный орел. Перед судейской скамьей стояли два деревянных стола с медными дощечками; на одной было выгравировано «Истец», на другой — «Ответчик». Низкая перегородка (тоже из дерева) с навесными дверцами отделяла уже участвующих в процессе от тех, кто только ждал своей очереди, — это было пестрое скопление мужчин и женщин, явившихся сюда вместе со своими адвокатами и чувствовавших себя явно не в своей тарелке. Терри не могла припомнить другого такого зала суда, который производил бы столь безотрадное впечатление.

Оглядевшись, она заметила в первом ряду Алека Кина. Рядом сидел Рики и, держась вполне по-свойски, что-то рассказывал ему.

— О чем это он? — пробормотала Терри.

— Не волнуйся — Алек уже представил судье свои рекомендации. — От взгляда Флагерти не ускользнуло тревожное беспокойство, которое выдавал весь вид Терри. — Он, правда, не говорит мне, чью сторону занимает в вопросе о Елене, но я знаю, что Алек — это профессионал. И, насколько мне известно, информация Рики о его жене — это все чушь собачья.