Д. Пален - Живой товар

И с той же улыбочкой продолжал:

— Борис Олегович, это я вас с удовольствием выслушаю. Всякая информация имеет цену. А тем более информация, как нынче выражаются, эксклюзивная.

Тут хозяин вспомнил о своей трубке. Выколотил из нее пепел в ониксовую пепельницу, набил табаком, раскурил от старомодной зажигалки с откидной крышкой и широким пламенем.

— Юноша… меня чарует ваша наглость, она напоминает мне мои первые шаги. Вы ведь догадываетесь, что, если я вас попрошу… э-э… настоятельно, вы мне все расскажете сами, бесплатно, и будете умолять, чтобы я простил вашу неопытность и предприимчивость. А я буду утомленно раздумывать, простить вас по лености или же не полениться и послать в Сады машину, чтобы выгрузила там еще пару трупов.

Димка невозмутимо вытащил из кармана пачку, взял оттуда две сигареты, прикурил обе сразу от хозяйской зажигалки и одну протянул мне. Зажигалку повертел в руках и с легким вздохом положил на стол.

— Уважаемый Борис Олегович, простите мне мою неопытность. Я по наивности полагал, что на один ход вперед вы умеете рассчитать сами, без подсказок. Хотя, думаю, вы меня просто проверяете… Ну ладно, сегодня я лучше готов к экзамену, чем в восьмидесятом году. Так вот: существует информация особого рода, которая имеет цену только до тех пор, пока она не опубликована и доступна лишь самому узкому кругу лиц, но при открытом опубликовании мгновенно теряет ценность. Ну, представьте себе, например, что вы нашли заклинание всемогущества или секрет философского камня, — чего они будут стоить, если завтра станут известны всем?.. Покойный господин Мюллер вчера усердно следил за Анной Георгиевной — но недооценил меня. А я имел в своем распоряжении полдня, чтобы принять необходимые меры безопасности и застраховаться на случай подобной беседы… правда, ожидал я беседы не с вами, а с господами Кононенко и Манохиным…

— Не исключено. Но скорее вы меня просто пытаетесь взять на пушку.

— Кстати говоря, я не случайно упомянул в качестве примера заклинание всемогущества. Когда мы договоримся и я сообщу упомянутые сведения, вы согласитесь, что выбор такого примера был совершенно уместен. Но это так, к слову. Важнее второе соображение: умный человек не режет курицу, которая несет золотые яйца. А в лице Анны Георгиевны вы имеете терминал такой информационной сети, которую не под силу создать ни Петру Петровичу, ни даже вам. Неужели вам больше никогда не потребуется информация? Или вы собираетесь почить на лаврах после поглощения «Татьяны» с ее… э-э… встречными перевозками?

— Хм… Это вопрос профессиональный или риторический?

— Это не вопрос, это утверждение. Кстати, ваши слова о настоятельной просьбе — тоже, полагаю, риторическая фигура?

— Н-ну… как говорят поляки, это зависит.

— Если уж пошли крылатые фразы, я напомню слова Рокфеллера: когда его спросили, как ему удалось стать таким богатым, он ответил, что всегда нанимал умных сотрудников.

— Если судить по тому, сколько раз вы мне сдавали физхимию…

— Судите лучше по тому, что вы сейчас выторговываете у нас некий товар.

Меня бросало то в жар, то в холод. Их неспешный разговор с остроумием и улыбочками напоминал мне сцену из кино, когда Ван Дамм и Тон По мягкими шажочками кружат по площадке, примериваясь и оценивая, а кулаки уже обклеены битым стеклом…

Эту жуткую беседу нарушил мощный юноша (куда там Ван Дамму!), принесший целый поднос всякой еды и питья. В его руках все эти чашки-тарелки казались игрушечными.

— Не откажетесь выпить, Вадим Андреевич?

— Апельсинового сока, с вашего разрешения. Меня уже подлечил по дороге ваш бригадир Алексей, так что не хотелось бы показаться невнимательным собеседником.

Ай да Колесников! Какое красноречие — что ж это ты с женщинами не такой, не пришлось бы по брачным конторам бегать… Какое самообладание! Какое спокойствие! Только меня, братец, тебе не обмануть — внутри ты весь натянут, как верхнее «соль» на пианино. И этого барственного красавца ты, наверное, не проведешь. Но, вполне возможно, заинтересуешь…

Господи, постарайся, Димочка! Ну дура я, ну туго до меня доходит, но теперь-то и я уже поняла, что в садике только первый акт был, что сейчас еще страшней…

— А вы, Анна Георгиевна, что будете пить?

— Кофе, и покрепче… — это можно было назвать не голосом молодой (относительно молодой) леди, а карканьем вороны с плохо поставленным голосом. А еще выпендривалась перед Димкой, что умею врать и притворяться!

Димка согласно кивнул. Юноша, который и повар, и охранник, подал мне чашку дымящегося кофе. И только когда он удалился, мужчины продолжили свою беседу. Теперь она мне все сильнее напоминала ту сцену: неспешно, осторожно и рискованно. Если, конечно, эти понятия можно совместить.

— Итак, Борис Олегович, не будем терять время на ритуальные глупости. У нас есть то, что нужно вам. У вас есть то, что нужно нам.

— Допустим. И что вы предлагаете?

Осторожнее, Димка, осторожнее! Этот Шер-Хан тебя с потрохами съест — и не заметит!

— Мы предлагаем полную информацию по обеим линиям бизнеса «Татьяны» — технология, опознавательные знаки, базовые точки, а главное — имена контрагентов, посредников и выход на них. Этого вполне достаточно для разговора с Манохиным о вступлении в долю или же, при… скажем так, исключении Манохина — для перехвата обоих каналов на ходу, без сбоя поставок. Плюс еще одно имя, которое, как мне представляется, стоит больше, чем все остальное.

— И что же это за имя такое? — с полупрезрительной иронией вопросил хозяин.

— Н-ну, Бори-ис Оле-егович… — как-то даже обиженно протянул Димка. — Не разочаровывайте меня.

— Прошу прощения, любопытство взыграло, — он изобразил улыбку. — Ладно. За все, что вы назвали, исключая кота в мешке, — пятьдесят тысяч долларов США. Вам двоим — и никаких Петров Петровичей!

— Недурно, Борис Олегович, недурно…

— Но где гарантии, что вы не подсунете мне плоды собственного воображения?

— Здоровье дороже. Впрочем, думаю, этот вопрос отпадет, когда вы услышите наш вариант условий.

— Нуте-с?

— В смысле денег мы могли бы согласиться на любую половину — естественно, исключая кота в мешке. Но мы хотим сохранить возможность спокойного, безопасного существования и активной деятельности, которая осуществима лишь в нашем, так сказать, естественном окружении: информационная сеть Анны Георгиевны создавалась годами, пытаться воспроизвести ее в другом месте — неразумная потеря времени. Мои связи несколько шире, но и я выгляжу естественно и незаметно все-таки в этом городе.

Хозяин в очередной раз затянулся и пыхнул трубкой, по холлу поплыла очередная волна ароматного голубоватого дыма, медленно утягиваясь к камину.