Сэм Гэссон - Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель

– Кто именно? – спросил отец, но Бруно почесал нос. – Туше!

Фильм закончился, и Джим велел сыну почистить зубы и надеть пижаму.

Когда мальчик ушел наверх, Джим постоял у окна гостиной. Он вглядывался в Сэнт-Эндрю-роуд, представляя совершенное убийство именно так, как описал его Йен Кокс.

Первую часть событий детектив наблюдал лично: Йен Кокс пытался похитить Дина. Джим видел красно-белый джемпер мужчины, яркий, как маяк в ночи.

Вторую часть событий было достаточно сложно визуализировать. Джим пытался представить Терри Раттера, который, изнасиловав жену, бредет по дороге мимо фургона Йена Кокса по направлению к «Свинье и свистку». Затем – Йена Кокса, крадущегося по дороге и приближающегося к окну. С трудом представлялась Поппи Раттер, открывающая дверь. Джиму никак не удавалось вообразить, как Йен входит в дом, он не слышал разговора, закончившегося окровавленным, лежащим на кухонном полу телом Поппи. Детектив еще раз попытался представить бегущего домой Йена, безумную поездку в авто, выбрасывание разводного ключа из окна машины в бушующие воды Ла-Манша.

– На что ты смотришь? – спросила Хелен, становясь рядом с мужем у окна.

– На убийство, – ответил Джим и после паузы добавил: – но я не вижу его.

– Чего не видишь?

– Не вижу убийство таким, как описал его Йен Кокс.

В этот момент на телефон Джима поступило сообщение: «ТР предъявлено обвинение в убийстве ПР. ИС».

Джим прочел сообщение жене.

– Ну, тогда начинай видеть, – произнесла Хелен со слезами на глазах. – Я хочу наслаждаться летними каникулами, а также хочу, чтобы мой муж был вместе со мной!

Джим протянул ей руку, и так, взявшись за руки, супруги продолжали смотреть в окно.

Поднявшись наверх, Джим обнаружил сына высунувшимся из чердачного окна.

– Чем это пахнет? – спросил Бруно.

– Наверное, содержимым мусорных баков, – неуверенно ответил Джим. – Мусор так и не вывезли. И вся наша улица начинает вонять помойкой.

– Запах доносится с чердака дома напротив, – отметил Бруно.

– Это марихуана, – признал свое поражение Джим. – Запрещенный наркотик.

Он наблюдал за тем, как сын подошел к книжной полке и достал одно из руководств для детектива, затем нашел нужную страницу, прочел ее и сделал пометку в блокноте.

– Я чувствую этот запах практически каждую ночь, – сообщил Бруно, вернувшись к окну и втягивая воздух через нос. – Думаю, это делает Леона Панка потенциальным стукачом.

– Не вдыхай, Бру! Это запрещено! Почему ты думаешь, что он может стать стукачом?

– Он нарушает закон, а это значит, мне известно его слабое место. А если ты знаешь чье-то слабое место, то можешь сделать этого человека своим стукачом.

– Все не так просто!

– Тихо! Кто-то выходит из дома Леона. Возможно, его поставщик наркотиков. Где мой фотоаппарат? Компрометирующее фото навсегда сделает Леона Панка моей сучкой!

– А ну перестань! Ты не Сэм Дрепер! Тебе одиннадцать лет, и такие слова недопустимы!

– Вон женщина, остановившая тебя в ночь убийства! – воскликнул Бруно, игнорируя протест отца. – Призрачная женщина, она же сумасшедшая. Посмотри на нее: бегает по улице в одной рубашке! Думаю, она живет вместе с семьей Леона Панка. Вот это сюрприз!

– Дай я гляну, – ответил Джим, отодвигая сына от окна. – Да, ты прав. Это именно та женщина.

– А что она хотела от тебя в ту ночь? – спросил Бруно, когда они опять поменялись местами.

Джим колебался.

Мальчик повернулся к отцу.

– Она спросила, который час, – ответил Джим, зная, что, когда лжет, у него подергивается кончик носа.

Бруно в точности повторил выражение лица инспектора Скиннер, говорившее: «Вижу тебя насквозь, и ты лжешь».

– Она спросила, который час? – недоверчиво повторил мальчик.

– Да, – ответил Джим, чувствуя зуд в носу. – Именно так.

– И только? Все выглядело куда серьезней.

– Она просто старая и рассеянная, – ответил Джим. – Так, пора спать! Завтра утром начинается операция «Найти Милдред». Нужно выспаться.

Бруно залез в кровать. Отец и сын сказали, что любят друг друга.

– Запахло жареным, – пробормотал мальчик.

Его глаза уже слипались.

– Тебе всегда пахнет жареным! – ответил Джим, целуя сына. – Спокойной ночи.

В ту ночь Бруно спал плохо. Он снова и снова разрабатывал план и прокручивал его в голове. Когда в пять сорок шесть утра птицы начали утренний концерт и над городом встало солнце, мальчик уже сел за стол. Размял пальцы и записал новую стратегию.

В шесть ноль один Бруно достал из ящика новый джемпер. На этот раз на нем была изображена кошка, спящая возле чаши с золотой рыбкой. Над кошкой был нарисован ее сон: она в одежде шеф-повара готовит рыбу на шипящем барбекю. Затем, порывшись в коробке со средствами маскировки, мальчик выбрал предметы, которые понадобятся ему сегодня днем.

В шесть тридцать пять констебль Бруно подошел к дверям родительской спальни. На этот раз его так просто не провести!

– Ты лгал мне! – крикнул мальчик, барабаня пластиковой дубинкой по дверной раме.

– Еще слишком рано! – простонал Джим, зарывшись лицом в подушку.

Бруно промаршировал к изголовью родительской кровати.

– Я знаю, что ты солгал, потому что у призрачной женщины были наручные часы! Ночью это пришло мне в голову. Я еще подумал тогда, как нелепо они смотрятся, не сочетаясь с белой ночной рубашкой. И еще я догадался о том, что ты лжешь, потому что вчера, когда я тебя расспрашивал, твой нос просто ходил ходуном!

Отец сел. У него из ушей выпали желтые беруши, покатились по груди, по шраму и упали на одеяло.

– Давай вернемся к этому после того, как я выпью чашку кофе.

– Нет, поговорим сейчас! – настаивал Бруно. – В отличие от тебя, преступление не ждет, пока вскипит чайник!

– Хорошо, – сдался Джим и потянулся за очками, лежащими на прикроватной тумбочке. – Я в точности передам тебе ее слова, но они тебе не понравятся!

– Если ты солжешь и на этот раз, я привлеку тебя за то, что ты препятствуешь осуществлению правосудия! – парировал Бруно, коснувшись шлема констебля.

– Призрачная женщина поинтересовалась, не видел ли я ее кошку. Когда я попросил дать устный портрет животного, женщина в точности описала Милдред: белые лапки, черные усы, рыжая шерсть.

– Я должен арестовать тебя прямо сейчас! – сказал Бруно, помахивая бренчащими наручниками. – Но у меня есть более неотложные дела. – Далее последовала речь с американским акцентом, как у Сэма Дрепера: – Не уезжай отдыхать и не пересекай границу штата. Когда все закончится, я доберусь до твоей задницы!

– Следи за словами! – раздался голос мамы из-под пухового одеяла.

– И как ты намереваешься использовать эту информацию? – спросил отец.