Сэм Гэссон - Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель

– Нет! – твердо ответил Джим. – Не зли меня, Коломбо! Настоящий детектив никогда не подвергнет свою жизнь опасности.

Пока не зашло солнце, Бруно снимал отпечатки пальцев. Он набросал эскиз портрета подозреваемого. Рисунок был своеобразным коллажем из лиц преступников, которых Бруно когда-либо видел в документальных передачах и о которых читал в художественной литературе. В результате получилась смуглая, зловеще ухмыляющаяся физиономия, способная сразить наповал даже самую крепкую бабулю. Но под нажимом отца Бруно вынужден был признать, что человек, пробежавший через сад, был одет в черную куртку с капюшоном, и отдать бесполезный рисунок Джиму.

Этим вечером Хелен не ожидала увидеть Поппи на горячей линии, но та все-таки пришла. Она сидела на своем обычном месте, закутанная в пурпурную шаль, и говорила по телефону. Хелен помахала соседке, указывая на синяк под глазом.

Поппи улыбнулась в ответ и сделала смущенное лицо: «Нам есть о чем поговорить».

Первой Хелен дозвонилась обезумевшая мать-одиночка, которую избила дочь после того, как женщина попросила ее прибраться в комнате. Хелен придерживалась правил и просто слушала, в отличие от Поппи, которая всегда старалась доминировать в разговоре.

Звонившие обращались с самыми разными бедами, начиная от суицида и банкротства и заканчивая сексуальными проблемами. Поппи обычно поворачивала разговор так, чтобы речь шла о ней. Хелен слышала, как та забрасывает дозвонившегося подробностями жизни со своим строптивым супругом.

– Мой муж негодяй! – доверительно рассказывала Поппи в микрофон, словно беседовала с давним другом. – Он спрятал мою кредитку, чтобы я не сбежала!

Хелен постаралась не слушать соседку и сосредоточиться на собственном попавшем в передрягу собеседнике.

– Нам нужно поговорить! – прошептала Поппи одними губами, когда ее звонок наконец завершился.

Но Хелен все еще слушала собеседника.

– Не уходи, пока мы не поговорим, – попросила Поппи, и ее телефон снова зазвонил. – Это действительно важно.

Очередной дозвонившийся спросил у Хелен, какого цвета у нее нижнее белье. Женщина прикусила губу и повесила трубку. Следующий ничего не говорил. Хелен слышала раздававшееся в трубке дыхание, раздумывая о том, чем занимается этот человек: мастурбирует или просто что-то ищет. Затем связь оборвалась.

После этого чрезвычайно взволнованный мужчина попросил к телефону Поппи. Хелен отказала, объяснив, что это против правил – приглашать к телефону конкретного волонтера. И добавила, что мужчина может говорить с ней сколько нужно, но переводить звонок она не будет. Мужчина, чей голос показался ей немного знакомым, зашипел и бросил трубку.

Наконец воцарилась тишина. Поппи и Хелен сели на продавленную софу, открыли пачку печенья в шоколаде, и каждая взяла по одной штучке.

– Я влипла, – призналась Поппи, взяв второе печенье, несмотря на то что первое лежало нетронутым у нее на колене.

Синяк под глазом был плохо загримирован; возможно, это было сделано преднамеренно.

– Думаю, ты уже обо всем догадалась, но я все равно хочу рассказать… Пожалуйста, не суди меня строго. И, с другой стороны, не оправдывай меня. Мне просто нужно выговориться.

Хелен ободряюще кивнула.

– Я завела любовника, – продолжала Поппи. – Продавца из Уэртинга.

Хелен пропустила мимо ушей ложный пафос ее слов и сочувственно сжала руку соседки.

– Конечно, это был эгоистичный поступок. Проще было бы соблюдать целибат.

Поппи подробнее рассказала о своих любовных похождениях.

– Сегодня днем я во всем призналась Терри. Ты, конечно, знаешь, какова была его реакция. Терри сказал, что убьет меня, если я попытаюсь забрать Дина.

– Ты можешь как-то решить эту проблему?

– Я была готова уйти от мужа. Йен все приготовил и ждал меня в фургоне. Мы собирались начать новую жизнь. Это положило бы конец браку с этим ужасным человеком…

Хелен спросила о Дине. Поппи рассказала, что хотела забрать его, а затем подать документы на совместную опеку.

– А теперь что ты собираешься делать?

– Останусь жить с мужем. Может, у нас получится все исправить? Отец нужен Дину больше, чем мне любовник. Я порвала с Йеном. У него разбито сердце! Сегодня я обидела двух мужчин…

Затем выражение лица Поппи изменилось: казалось, ей не дает покоя какая-то мысль.

– Возможно, есть еще кое-что, что я хотела бы с тобой обсудить, – продолжала она; в ее голосе уже не было раскаяния. – Хоть это и противоречит политике конфиденциальности нашей организации…

Хелен сделала вид, будто не понимает, о чем речь, хотя догадалась обо всем еще несколько месяцев назад. Поппи всегда старалась говорить тише, когда беседовала с одним человеком. Хелен даже слышала, как ее соседка договаривалась о свидании, думая, что ее напарница чем-то занята.

Политика организации обязывала Хелен тут же обо всем доложить, но втайне она надеялась, что новое знакомство спасет Поппи от деспота-мужа, как бы наивно это ни звучало.

– Да, конечно, говори, – ответила Хелен.

– Я все еще не решаюсь…

Тут зазвонил телефон.

– Не обращай внимания, – сказала Хелен. – Что случилось?

– Ты знаешь, я не имею права не отвечать на звонок. А вдруг это что-то срочное?

Поппи с неохотой прервала разговор.

Поток звонков не прекратился, даже когда смена Хелен закончилась. Она задержалась до четверти десятого вечера, ожидая на софе, но телефон Поппи не замолкал. Хелен оставалась так долго, как только могла. Талончик на парковку был лишь до девяти вечера, а в Брайтоне за простой дерут бешеные деньги.

– Я позвоню тебе завтра, – одними губами сказала Поппи, решившая остаться до десяти вечера, пока не заступит ночная смена. – Не волнуйся, я справлюсь. Будем считать, что я ничего тебе не говорила.

– Я сама позвоню тебе сегодня вечером, – ответила Хелен. – Пришли мне сообщение, когда закончишь.

Поппи кивнула, но ее слова преследовали Хелен, пока она ехала домой по приморскому бульвару.

Прежде чем войти в дом, Хелен дважды отправила Поппи сообщение, затем позвонила ей, но никто не брал трубку – постоянно включался автоответчик.

Пока Хелен занималась волонтерством, отец, сын и гость смотрели телевизор. В эру цифрового телевидения всегда можно найти хороший детективный фильм.

Джим и Бруно любили старые детективы, где главный герой всегда был несколько эксцентричным, нетипичным дураком. Такие фильмы давали отцу и сыну повод энергично обсудить недостатки следователя, посмеяться над ним. Именно такие разговоры нравились им больше всего.

Мяукающая Милдред с самодовольным видом расхаживала по ковру, используя множество хитрых уловок в надежде получить доступ к миске сырных чипсов, стоявшей на журнальном столике.