Анна Маяская - Маньяками не рождаются

Павел торжествовал. Как красиво он сделал изменницу! Запомнит навсегда. Пусть скажет спасибо, что живая и невредимая ушла назад, домой к матери. Смутные мысли бродили у него в голове с тех пор, как однажды по дороге, возвращаясь домой, он увидел девчонку лет четырнадцати-пятнадцати, идущую по асфальту впереди.

Она была чуть полноватой, ножки, такие аппетитные были открыты до самых трусиков. И шла она как-то вихляя задком, и ножки её лениво мелькали, передвигаясь по асфальту. Он ехал на самой малой скорости и неотрывно наблюдал за беспечным существом, полуголым, одним на дороге. И вот именно сейчас, когда так хотелось новеньких приключений, он увидел толстушку. Поравнявшись с ней, он помахал ей рукой и крикнул:

— Подвезти?

Она остановилась, с любопытством зверька смотрела настороженно, но не сердито и не пыталась сбежать. Её глазёнки говорили о желании прокатиться, но видимо действовал наказ родственников не садиться в машину с незнакомыми.

— Не могу, — с сожалением сказала девочка. — Мама заругает.

— У тебя сердитая мама?

— Ого. И поддать может.

Он припарковал машину и вышел.

— Тогда может быть мороженое, здесь на скамеечке?

— Мороженое? Наверное, можно, если здесь.

— А какое ты любишь?

— Эскимо, — ответила лакомка.

Она уселась на скамеечку в тени, а он пошёл покупать мороженое, улыбаясь своим явно неплатоническим мыслям. Ему уже давно хотелось приключений, дерзких необычных. Вера с лицом монашки не была желанной в такие минуты, да и доступность собственной жены была отвратительна искателю приключений. Вскоре он вернулся с мороженым и они уплетали его, сидя на бульварной скамейке. Кругом тишина, полуденный зной не привлекал гуляющих. Наступило бабье лето. Шикарный пейзаж из осенних деревьев делал сказочным вид города. Багряные краски с зелёными, оранжевыми, жёлтыми коврами из листьев создавали нереально счастливую гармонию прекрасной жизни без опасностей и печали. Лара, убаюканная прелестью дня, приятным собеседником и беспечной юностью, рассказывала Павлу о себе Вскоре он знал, что она живет с мамой и бабушкой, учится в школе, отца у неё нет, никогда его не видела, сегодня прогуляла уроки из-за контрольной по алгебре и совсем не хочет учиться.

— Скорее бы работать, — вздохнула маленькая прелестница.

— Кем же ты хочешь стать?

— Продавщицей. Они все время с людьми общаются. Там много всего вкусного.

— Ты голодна?

— Еще бы. Утром чай и всё. Живот урчит.

Её непосредственность волновала Павла. Он думал, как покрасивее уговорить девочку пообедать с ним, но только не в ресторане, на виду у всех. Хорошо бы она согласилась уехать за город. Там на выезде есть харчевня, вполне приличная. А после видно будет.

— Хочешь поедем пообедаем?

— Я боюсь.

— Кого? Меня? Разве я похож на волка, который ест детей?

— Нет, ты красивый, хороший, но что скажет моя мама?

— Ты думаешь, она тебя видит? Ау, мама, ты где?

— Ладно, ладно поедем.

Она забралась в машину на переднее сиденье и автомобиль помчался за город. Харчевня была маленькой и уютной. Сюда даже из города приезжали. Зазывало название «Тёщины блины».

— Какое интересное название, — удивилась Лара.

Их встретили приветливо, усадили за полированный столик с маленькой льняной скатертью в цветах. В конце стола стоял тульский самовар и возле него на подносе чашки с блюдцами, заварной чайник, ложечки в вазочке. Скромный букет из разноцветных листьев довершал натюрморт. В меню кроме обычных мясных блюд и салатов были блины: с икрой, сметаной, с медом, блинчики с творогом, мясом и ещё с кем-то, но путешественники уже выбрали себе лакомства. Вскоре стол был заставлен так, что краев не было видно. Всевозможные напитки в открытых бутылках притягивали Ларин взгляд. Но места в желудке больше не было. Она смотрела на всю остающуюся снедь и качала головой.

— Вот бы сюда мою бабушку. Она так любит поесть.

— А дома плохо с едой?

— Супчик, каша — пища наша, — так говорит мама. — Молоко.

— Значит мы с тобой будем почаще обедать здесь.

— Невозможно. В школу ходить надо.

— Значит после школы. Это будет наша с тобой тайна.

— Еще что. Мать голову открутит, если узнает, где я была.

— Я придумал кое-что. Ты скажешь дома, что нашла деньги на дороге и отдашь их маме.

— А мама отнесет их в милицию и отдаст.

— Но зачем в милицию?

— Все находки нужно отдавать.

— Ты дремучий человек, Лара. Уже давно нет пионеров и никто не носит найденные деньги в милицию. Ты спокойно можешь оставить их себе. Будут карманные, собственные. Для школьного буфета и прочего. У девчонки засверкали глаза. Он достал бумажник и дал ей полторы тысячи рублей. Для неё это было целым состоянием.

— Спасибо, — обрадованная Лара клюнула его в щеку. — Мне пора домой.

Он остановил машину за углом её дома и смотрел как мелькают ножки, так сильно возбуждающие его. Они договорились встретиться завтра на том же месте, но только в три часа. Весь день его не покидало приподнятое настроение. Дома он напевал что-то из оперетты и поражённая неестественным настроением мужа Вера, спросила:

— Что с тобой происходит?

— Мне нельзя пребывать хорошем настроении? — окрысился он.

— Отчего, приятно видеть тебя таким, но надолго ли?

— Уже исчезло. Твой уксус может испортить окружающее рядом.

— Значит я — уксус, а кто же источник радости?

— Явно не ты. Ты ошиблась в жизни, тебе нужно было пойти в монастырь, стать утешительницей страждущих, а ты портишь жизнь мне и себе.

— Я порчу тебе жизнь?

— Как чемодан без ручки, который неудобно нести и бросить жалко.

— Спасибо за разъяснения. Мы с дочерью сегодня же освободим тебя от неудобств жизни с нами.

— С тобой, — подчеркнул он. — Не употребляй множественное число по отношению своей персоны. «Иду на вы» — это не для тебя. А о дочери забудь. С твоей депрессией и никчемностью никто не разрешит тебе воспитывать её.

— Никчемностью?

— Конечно. Кто ты? Несостоявшийся юрист? Не ужившаяся с мужем жена? Если это повторится дважды, то я уверен, что виновата будешь ты.

— Ты, ты — подлец.

— Приятно слышать, мадам. По крайней мере подлец, на иждивении которого ты живешь как королева. С прислугой, не выходишь пешком из дома. Личный водитель прикреплён. Ты себя запутала плохим настроением, мордуешь всех окружающих. Рядом с тобой даже молоко киснет.

— Я сейчас же… сейчас же ухожу.

— Скатертью дорога. Только дочь не трогай, не отдам.

— Это мы ещё посмотрим. Гуляка.

— Психопатка. Твое место в психушке.

Вера убежала наверх в спальню и принялась собирать свои вещи. Оказалось, что тех её вещей, что она принесла с собой, давно не было. Всё было новое, приобретённое Павлом. Она услышала, как отъехала от дома машина. Элина смотрела на мать и не понимала почему она плачет. Быстро собрав девочку и несколько перемен белья, пару платьев и шубку, она взяла дочь за руку и направилась к выходу.