Андрей Воронин - Однажды преступив закон (Инкассатор)

После этого он оделся, проверил, на месте ли ключ от машины, и вышел из квартиры в сырую ноябрьскую ночь, стараясь не думать о волках-одиночках и прочих вещах, не имеющих отношения к делу.

Глава 14

Небо опять затянуло тучами, воздух заметно потеплел, и все, что замерзло предыдущей ночью, уже успело благополучно растаять. На ходу раскуривая сигарету, Юрий напрочь позабыл о глубокой луже, коварно разлегшейся прямо у крыльца, и основательно зачерпнул ботинком ледяной воды - как ему показалось, не меньше ведра.

В ботинке противно зачавкало, и Юрию немедленно вспомнился анекдот про ежика, который бродил по пятам за медведем - чатт-чап-чап, чап-чап-чап. Медведю это, наконец, надоело, и он пообещал ежику, что вывернет его наизнанку, если тот не перестанет чапать. Ежик не перестал, его вывернули наизнанку, и он вместо "чап-чап-чап" стал делать "пач-пач-пач".

Очень смешно. Прабабка Юрия, суровая старуха, кипятившая на кухонной плите в коммунальной квартире огромные тазы с собственной мочой и затем употреблявшая ее как наружно, так и внутрь, в подобных случаях говорила: "Что ни дурно, то потешно", - в том смысле, что чем глупее, тем смешнее.

Чавкая промокшим ботинком, вполголоса ругаясь и невольно фыркая по поводу упрямого ежика, Юрий добрался до машины, отпер дверцу и, боком повалившись на сиденье, с облегчением вылил из ботинка воду. "Победа", к его немалому удивлению, завелась с пол-оборота, словно понимая, что сейчас с хозяином лучше не спорить. Выруливая со двора, он наехал колесом на бордюр и подумал, что в таком состоянии вряд ли стоило садиться за руль: как-никак в общей сложности он выпил не меньше двух стаканов водки и теперь был законной добычей для первого же инспектора ГИБДД, которому бы взбрело в голову остановить громыхающую по ночным московским улицам ржавую "Победу". Гораздо умнее было бы как следует проспаться, но Юрий чувствовал, что не сможет заснуть. Огромный нарыв наконец прорвался, и Филатов понимал, что не остановится, пока не доведет дело до конца. Ему вдруг вспомнился бандит в длиннополом шерстяном пальто, который посетил его месяц назад с предложением поработать охотником на "зверей", как местная братва именовала кавказцев. Юрий подумал, что кашемировый подонок так или иначе добился своего. Его заслуги в этом не было. Просто обстоятельства сложились таким образом, что старшему лейтенанту Филатову пришлось выкопать топор войны.

Перед его глазами потянулась вереница лиц, больше похожих на оскаленные звериные морды: бычья харя шестерки в кашемировом пальто, кабанье рыло Георгиевского кавалера Самойлова, хрящеватая морда Маныча, подлая шакалья ухмылка таксиста Копылова, неподвижный змеиный взгляд прищуренных глаз белобрысого Гены... Все они требовали крови, все хотели убивать, и по возможности не своими руками. "Эпоха НТР, - с горечью подумал он. - Время узкой специализации. Кто-то ремонтирует квартиры, кто-то водит такси, еще кто-то пишет картины маслом, а некоторые словно специально созданы для того, чтобы убивать. Каждый занят своим делом, и беда, если сапоги начнет тачать пирожник, а пироги печь сапожник... А я все время лезу не в свое дело: то такси водить, то инкассатором работать. Все в один голос твердят, что мое дело - убивать, да я и сам знаю, чему меня учили... И каждый раз мне в конце концов приходится бесплатно делать то, за что с самого начала предлагали хорошо заплатить. Этакий Робин Гуд на общественных началах!"

Он усилием воли заставил себя подумать о деле. Кому мешал Валиев? Разумеется, тем, кто занимается автомобильным рэкетом. Копылов сказал все, что знал, но, к сожалению, известно ему было немного. В машину к Зуеву сел чеченец - по виду не бандит, а, скорее, крутой бизнесмен. Гладко выбрит, аккуратно подстрижен, лицо смуглое, волосы черные, повадки хозяйские, говорит почти без акцента и, похоже, больше привык планировать и распоряжаться. Пахан, или бригадир, или как там они называются, - в общем, говоря армейским языком, офицер, начальник. Плох тот рядовой, который не знает своего непосредственного начальника, и, если рядового умело расспросить, он может назвать имя, а если повезет, то и адрес своего командира.

Кроме того, Юрия не оставляло неприятное ощущение, что он сам прекрасно знает это имя, а когда-то знал и адрес. Вежливый чеченский бизнесмен Умар как нельзя лучше подходил под данное Копыловым описание. И разве не по его команде дорожные вымогатели оставили Юрия в покое? Значит, он либо сам отдает команды, либо достаточно близко знаком с тем, кто этим занимается. При мысли о том, что этот мерзавец был у него в руках, а он спас его, да еще позволил ему ускользнуть в неизвестном направлении, Юрий с силой грохнул кулаком по ободу руля. Это было просто черт знает что, и он поклялся себе, что доберется до Умара любой ценой.

Он без происшествий добрался до Казанского вокзала и, бросив машину в неположенном месте, направился прямиком в зал ожидания. Засунутые в карманы куртки кулаки ныли от напряжения, словно к каждому из них привязали по здоровенному камню. Юрий хорошо знал это ощущение: кулаки служили своеобразными конденсаторами, которые накапливали гнев, чтобы потом разрядиться в мгновенной разрушительной вспышке.

Несмотря на позднее время, здесь вовсю кипела жизнь. Расположившиеся вдоль стен лоточники бойко торговали пестрой дрянью, между рядами сновали какие-то потертые личности, мало похожие на пассажиров. Сквозь сдержанный многоголосый шум пробивался тонкий жалобный голосок беспризорника-побирушки, умолявшего не оставить в беде малолетнего калеку. Юрий обвел глазами зал. Здесь было полным-полно лиц кавказской национальности и вообще восточных людей, но ни одной мало-мальски знакомой физиономии не наблюдалось. Вдоль дальней стены зала прохаживался здоровенный сержант.

Сержант наверняка знал, где находятся те, кого разыскивал Юрий, но Филатов решил, что обратится к нему только в крайнем случае. Сотрудники транспортной милиции скорее всего кормились из рук чеченцев, и вряд ли сержант стал бы помогать Юрию в его поисках. Сориентировавшись, Филатов двинулся на голос мальчишки-попрошайки, доносившийся откуда-то из середины зала.

Вскоре он увидел источник этого голоса. Невероятно замызганный пацан, одетый в обноски, ползал по гладкому каменному полу, собирая милостыню, которую совали ему сердобольные пассажиры. Его левая нога в разбитом кроссовке была вытянута вперед, а правая отсутствовала по самое колено. Штанина на ней была подвернута и завязана узлом. Брюки на мальчишке были широкими не по размеру, и глядя на эти огромные штаны, Юрий подумал, что у большинства железнодорожных калек ноги почему-то отняты не по бедро и не по щиколотку, а именно по колено. Суть здесь, по всей видимости, заключалась в том, что нога плоховато сгибается в щиколотке и еще хуже - в бедре. Колено - самый подвижный и удобный в этом смысле сустав. Сгибаешь ногу, туго прибинтовываешь голень к бедру, заталкиваешь получившуюся конструкцию в штанину пошире, и можно отправляться на промысел. Не слишком удобно и довольно унизительно, зато наверняка более прибыльно, чем возня со ржавым автомобилем, место которому разве что на свалке. Конечно, никто не идет побираться от хорошей жизни, но в одном Юрий был уверен - этот пацан далек от голодной смерти.